Изба по-севернорусски — Мы родом … — LiveJournal
Ещё об архитектуре СевераКакою бывает изба
Русский Север / Традиции
Вашему вниманию севернорусские избы во всем многообразии… ©
«Северные избы». Художник Юлий Петров
Изба и изба – что уж тут мудреного? Деревянная, один венец с другим переплетен, кровля, окна, крыльцо… Ан нет! Изба избе рознь.
Одна – скромнее скромного: лишь сени да жилая часть, сарай, хлев стоят поодаль. А другая важно вытянулась: тут и двор, и клеть, и поветь, и горницы, и жилая отапливаемая часть, и сени – все под одной крышей уместилось! Ни дать, ни взять — усадьба!
И не мудрено, что именно на Севере изба превращалась в «дом-двор», «дом-усадьбу», где и жили, и работали, выполняли все необходимые хозяйственные работы – разве высунешь нос из дому в метель и стужу! А так вышел из натопленной печью избенки в сени, из сеней – прямиком во двор, защищенный от зимней непогоды как нельзя лучше. Здесь и скотину кормили, из колодца воду черпали, на повети, расположенной наверху, лен теребили, веяли и мололи зерно, лодки долбили, сети рыбацкие плели.
В средней же полосе России, не столь завьюженной, не столь обдуваемой суровыми зимними ветрами, нередко обустраивали крытый двор на значительном расстоянии от самого дома – так называемый «двор на отставе», а то и вовсе строили двор частично открытым. Но сейчас так и не терпится заглянуть в традиционную северно-русскую избу, вобравшую в себя весь патриархальный крестьянский быт, все хозяйственные хлопоты, объединившую под своим кровом дедов, отцов, сыновей, внуков, а то и правнуков.
Дом «брусом»
Добротный, массивный, часто в два яруса, с двором больше самой избы, расположившийся перпендикулярно улице – вот он какой дом «брусом»! Изба – сени – двор – таков, на первый взгляд, незамысловатый план этой постройки, уместившейся под одной двускатной симметричной крышей. «Под одну связь», — как говорят крестьяне о «брусе», выстроенном прямоугольником таким образом, что стены двора, отделенного от избы сенями или «мостом», являются продолжением стен жилой части.
Если смотреть на один из таких домов с улицы, то на передний фасад выглядывают любопытно-пугливо окна летних изб. А кому довелось побывать в таком доме, знает, за избами выстроились сени, они же «передворье», «середка», «летний мост». За передворьем скотный двор с поветью над ним, и лишь потом «озадок» — зимняя изба с сенями, «зимний мост».
Обойдешь дом, взглянешь на боковой фасад дома, окажется лицевой. Здесь устроены входы с крыльцами в летнюю и зимнюю избы, тут же и ворота в скотный двор, над воротами – большие окна горниц. Взглянешь на другой боковой фасад, окажется задний, где наверху лишь оконца клетей приютились да «взвоз» на поветь. По этому взвозу, наклонному помосту, сложенному из длинных крепких бревен, въезжали на запряженных лошадях с телегой на второй этаж скотного двора.
Такие дома редко возводились единовременно — далеко не каждой крестьянской семье была доступна постройка столь просторной избы. Вот и строили постепенно, начиная с самой важной и нужной части – зимней избы и сеней, затем пристраивали по мере возможности середку и в последнюю очередь переднюю, летнюю часть, что выглядывает на улицу.
Дом-«глаголь»
Вот изогнулась избенка «крюком», буквой «Г», да так и получила название «глаголь» по наименованию буквы в церковнославянском алфавите. Здесь все хозяйственные помещения расположены под прямым углом к жилым, то есть сзади и сбоку от сеней. Выходит так называемый «двор с отливом», укрывшийся под «полой» двускатной крыши, общей для избы и хозяйственной части. Так как крыша двора – продолжение одной из сторон крыши, покрывающей избу и конюшню, то стены двора делали значительно ниже стен жилой части.
Такой двор был особенно удобен в местах, где селения расположены на склонах холмов. Ведь если двор «глаголем» или, как его нередко называют, двор «сапогом» стоит в месте более низком, чем изба, то скат крыши двора будет более крутой, что имеет неоспоримые преимущества перед пологим скатом, на котором снег весной подолгу залеживается, и крыша скоро прогнивает. Так и прячутся под одним «конем» изба, сени, двор, в котором уместились и хлев, и конюшни, и омшаник – теплый хлев для овец. Все здесь просто и ладно, все на своем месте, будто и не может быть иначе!
Дом-«кошель»
В кошеле, мешковатой сумке с узелками, многое может уместиться. Так и в доме, получившем в народе название «кошель», уместятся и теплые избы, и светелки, и «чистая» парадная горница, и сени, и двухэтажный двор. Стоит такой «кошель», объединивший в одном правильном квадратном срубе и жилые, и хозяйственные постройки — и не налюбуешься на его невычурные, ненадуманные, но более чем практичные очертания!
Укрыт такой «кошель» двускатной крышей, вершина которой, однако, проходит не над серединой всего здания, а по оси жилой части. От того и получаются скаты кровлей асимметричными, неровными: глянешь, один – короткий и крутой, другой – длинный и пологий, будто два брата с противоположными норовами.
Обернулся «кошель» жилой стороной дома с крыльцом и входом в сторону озера, поближе к свету, воздуху, а крытым двором повернулся задворкам, огороду. Отсюда, а иногда и с улицы, на поветь, ведет взвоз, а то и два взвоза: с одной стороны въедешь, с другой выедешь.
Взвоз, взвозье – деталь, придающая особый, характерный облик северно-русской избе. Ничто так не отличает северный дом-двор от какой-либо другой избы, как практичное, продуманное в малейших мелочах обустройство хозяйственной части. Никакая непогода не способна была препятствовать трудовым будням крестьянина, столь тщательно продумавшего свой быт пусть и в условиях лютой северной зимы!
Юлия Пенегина
«Кириллица», 31 января 2014
Северная изба. Угро-финский тип домов
Смею ещё раз напомнить посетителям моего сайта, что я стараюсь собрать здесь всю информацию, тем или иным образом относящуюся к деревне. Не могу пройти мимо такого интересного материла, как описание избы, строительство которой получило распространение на севере нашей страны.
Известно, что жители северной Руси предпочитали возводить деревянные дома, но не потому, что не умели ладить с камнем, а потому, что деревянный дом получается теплее, да и материала вокруг было предостаточно. Если бы наши предки жили в каменных замках, как англы и саксы, то нас с вами точно не было бы на этом свете, т. к. они (то есть, наши предки) просто-напросто все простудились бы и вымерли. А как вы думаете — климат всё-таки! Значит, деревянная изба — это наипервейшее условие выживания на Русском Севере. Можно, конечно, было и ярангу из шкур соорудить или чум сделать, но тогда мы не назывались бы сейчас русским, это была бы совсем другая культура. Чтобы жить в чуме, необходимо большое стадо оленей (источник шкур) — не менее 30 оленей на одного человека. А олени, как известно, питаются ягелем, который только в тундре произрастает. Так что, это уже иная история.
В разных частях нашей страны сложились разные стили деревянного строительства. У каждой народности наверняка была своя манера строить дома, своя традиция. Народные традиции очень устойчивы: они, как и язык, сохраняются столетиями и даже тысячелетиями. Традиции — это то, что объединяет поколения людей в один народ, в один этнос. В ряде случаев традиции обусловлены особенностями климата и рельефа страны проживания.
На севере нашей страны, а именно в республике Коми (бассейн реки Вычегды), отчасти в Архангельской и Вологодской областях, а также в Карелии распространён так называемый угро-финский тип. Иногда ещё этот тип домов называют северорусским.
Угро-финский тип домов — это, как правило, пятистенок с продольным перерубом. Количество окон в нём намного больше, чем у домов словенского типа. Фронтон у него бревенчатый, на чердаке имеется помещение с бревенчатыми стенами и большим окном, отчего дом к становится как бы двухэтажным. Стропила крепятся прямо на стену, и крыша нависает над стенами, поэтому карниз у северных домов отсутствует. Нередко дома такого типа состоят из двух состыкованных срубов под одной крышей.
Вообще же, северная постройка – это капитальное, предельно утеплённое жильё, идеально приспособленное к холодному климату. Жилые избы в тех местах старались располагать под одной крышей со всеми хозяйственными пристройками. Поэтому, такие строения отличались внушительными размерами. В зимнюю стужу такой дом был очень удобен – не нужно было лишний раз выходить на улицу, чтобы покормить, например, скотину в хлеву.
Такую постройку ещё называли «кошель» оттого, что под одной крышей были собраны и жилая изба, и хлев для скотины, и кладовки, и амбары. Жильё северянина было более просторным, чем в центральной или южной России. Благо, строительный материал в больших количествах всегда был доступен жителям холодных районов. Даже простой крестьянин мог позволить себе строительство избы в два этажа (по-старорусски – «житла»). Нижнее житло использовали в хозяйственных целях – хранили припасы, производили многочисленные крестьянские работы.
Непосредственно жилым был только второй этаж, там располагались горницы – горние, верхние комнаты. Просторные помещения верхнего этажа разделялись на мужские и женские, естественно, каждое из них имело своё предназначение. Светлые женские горницы назывались светлицами, в них было удобно было заниматься рукоделием. Горницы могли отапливаться как по-белому, так и по-чёрному. Иногда в одной избе, но в разных помещениях одновременно использовались оба способа отопления.
Глядя на северные дома таких внушительных размеров, невозможно себе представить, что их строили обычные крестьяне, ведь даже сегодня не каждый может позволить себе выстроить этакую домину. А ещё мне интересно, сколько печей было внутри дома? А сколько дров надо было заготовить на зиму? А сколько… Вообще, вопросов много, потому что тема интересная.
Нет, всё таки молодцы северные жители, придумавшие такой способ постройки жилья.
Назад
Дома Русского Севера (46 фото)
В Вологодской области встречается особенный тип деревенских домов, который больше не встретишь в России. Главной отличительной чертой этих домов является суровость и монументальность. Сегодня мы отправимся в заброшенные деревни Русского Севера и узнаем, чем же их дома уникальны.
Основа — деревянный сруб — он хорош своей первозданной силой, естественной, природной красотой, простым ритмом могучих венцов. Попробуйте, прикройте их каким-либо причудливым узором, аккуратно распиленными досками, штукатуркой или краской — и сразу пропадет всё очарование. Именно отсутствие богатого внешнего убранства придаёт этим домам своеобразную уникальность.
Начну свой рассказ из северо-восточной части Вологодской области. Здесь, на берегу речки Нутренки, расположились две деревни Никольская и Большая со своими никольско-большими домами. По словам старожилы большинство домов были перевезены сюда из северной глубинки. И, действительно, в соседних деревнях нет таких огромных бревенчатых домов. В советские годы тут располагалось крупное хозяйство, был сельсовет, клуб, школа и прочее.
Первым встречает нас этот огромный двухэтажный дом с крупной светёлкой. При чём, это не один, как может показаться на первый взгляд, дом, а две избы — два самостоятельных бревенчатых сруба, плотно прижатых друг к другу и имеющих общую крышу.
Концы брёвен на углах прикрыты филенчатыми лопатками, украшенными накладной резьбой.
Следующие два дома по соседству не менее огромные и также имеют тип избы-двойни, под одной трёхскатной кровлей и светёлкой. Из внешнего убранства здесь лишь у одного дома накладная резьба на угловых лопатках. В этих домах ещё есть жизнь.
Далее виднеется опять же здоровенный двухэтажный дом с пристроенными позади сенями. На Севере отдельно от жилья ставили лишь амбары, бани да гумна, а хлева и повети были задней частью русского дома. Это позволяло крестьянину вести хозяйственные работы в ненастную погоду (частую для тамошних краёв) не выходя на улицу.
Это дом пятистенок с перерубом по центру. Из декора лишь то, что обшит и крыт тёсом.
Эта изба меньше по размерам, но всё равно крупнее домов Средней полосы. Как видно, дом стоит на подклете из 8-9 венцов, крыша крыта тёсом, как стены и светёлка. Совсем не декорирован (разве что карниз). Скорее всего, хозяева были не столь зажиточными.
Прям рядышком снова пример двойной избы, каждая из которых покосилась в свою сторону, что создаёт ощущения расползающегося дома. Точнее так и есть на самом деле. А вот светёлочка здесь, не в пример стенам, очень искусно и нарядно украшена резьбой.
Натыкаемся на застывший артефакт — трактор «Казахстан» годов так , наверное, 60-х.
Домов здесь очень много. Все охватить — уйдёт весь отчёт, а я собираюсь показать и другие места, поэтому ещё парочка кадров и отправимся в другие деревни.
«Здесь был Сельсовет»…
Россия — она такая.
Наш бэтмобильчик прям затерялся среди эдаких домин.
Покидаем деревню Большую (на картах), она же Никольская (на указателе). Следующей серией снимков я представлю немного домов полностью заброшенной деревни Ново, расположенной по другую сторону от Вологды — на Белозерской гряде, на берегу реки Тойца.
Дома более приземистые и не столь выразительные, как предыдущие. Но также же на подклете, пятистенки. Правда, светёлок здесь уже нет. Где-то чердачное окошко, а в доме, что ниже, больше смахивает на мансардное окно. Его даже декорировали.
Другой дом вытянутой формы со входом по середине через какое-то немыслимое высокое крыльцо.
Я не уделяю внимание внутреннему интерьеру домов по причине того, что его там нет.
Из интересных находок были лишь вот эти явно старинные кованые большущие сундуки.
И даже корзинки здесь плетённые ручной работы.
Последний житель обитал тут ещё в 1995 году. Продолжая движение по Белозерской гряде, покидаем и эту деревню.
А сейчас мы в деревне Ульянкино с её крайним ну очень колоритным домом. Отделка, правда, у дома нашего времени.
Видно, как много труда было вложено в оформление дома. Замок сбит, проходим внутрь.
На столе записка с просьбой не гробить дом.
С этого фасада прям лоджия наверху.
Недалеко на этом же участке другое творение рукастого хозяина — «охотничий» домик с теплицей и загончиком для зверушек.
Темнеет, но мы успеваем осмотреть ещё пару деревень с их северными домами. Это, по-моему, уже деревня Буброво.
Как обычно, передняя часть дома для жилья, вторая половина для домашних животных и запасов корма.
И в советские годы тут не пошикуешь, а сейчас и подавно. Вот и осталось, что бросать эти всё ещё крепкие дома.
Хоть и складно дома рублены, да как жить, когда дорог нет, транспорт ходит два раза в неделю и вся инфраструктура исчезла.
В этой деревне дома уже крыты шифером. Вроде и дом совсем простой, но что-то есть в этой простоте.
Ну и напоследок немного позитива — деревня Артюшино, где ещё не всё потеряно, хотя все тенденции к этому.
Странный и очень старый мега-домина в десять стен. То ли для рабочих, то ли… сам не знаю для кого.
Два представителя разных эпох и оба в забытье. А нового и нет ничего!
Недострой, кстати, очень глобальный. Здание для деревни колоссальных размеров. Интересно, что здесь должно было быть.
А это «Бубровская» школа с постаментом В.И. Ленина. Год основания школы 1878! В ней обучались два Героя Советского Союза: Малоземов Иван Прокопьевич (в 21 год, февраля 1942, ушёл на фронт, в марте 1943 погиб в Сталинграде) и Александр Михайлович Никандров (в 1941 направлен на Северный флот, где служил до изгнания гитлеровцев, затем участвовал в советско-японской войне 1945 года).
Удивительно хорошо благоустроенный и поддерживаемый в порядке «Парк Победы».
«До последнего вздоха они оставались Отчизне верны. Край Родной навсегда сохрани имена, не пришедших с войны».
Воинам Артюшинского сельсовета, отдавшим жизнь за Родину…
На этом наше зимнее путешествие по русским деревням Вологодчины подошло к концу.
Северная Изба — домостроительная мануфактура
Северная Изба — домостроительная мануфактура
-
Северная Изба
спасибо за оказанное доверие
Деревянные традиции России
Северная изба – частная деревоперерабатывающая мануфактура, которая давно зарекомендовала себя на рынке деревянного домостроения в Вологде и за ее пределами. На сегодняшний день компания уверенно развивается в нескольких направления, основные из них – лесозаготовка, производство и строительство деревянных домов, экспорт древесины в страны Европы и Азии.
Лес для деревянного дома мы заготавливаем самостоятельно в северной части России на территории Вологодский и Архангельской области. Материал созданный самой природой.
Мы самостоятельно ведем заготовку леса, отбирая лучшую древесину для будущего дома, что обеспечивает производство компании круглогодичным запасом сырья.
Вся выпускаемая продукция изготавливается на современной линии по производству комплектов деревянных домов на новейших станках. Мы гарантируем высокое качество.
Компания Северная Изба проектирует деревянные дома по индивидуальным требованиям заказчика в короткие сроки. У нас работают квалифицированные специалисты в области деревянного домостроения.
В компании трудятся квалифицированные плотники и прорабы, которые обеспечат высокое качество выполненных работ в установленные сроки. Мы даем гарантию на свою работу.
Экспорт деревянных домов — одно из важнейших направлений нашей деятельности. Мы успешно реализовываем проекты в Германии, Венгрии, Австрии, Голландии, Южной Кореи.
Деревянные дома из Вологды
Гарантия качества
Команда «Северной избы» обеспечивает полный цикл работ – анализ ландшафта местности, подборку правильного фундамента, проектирование дома с учетом удобной планировки и внутреннюю отделку. Возможность собственного производства, строгое соблюдение всех правил и контроль на каждом этапе работы дают особые гарантии качества. Кроме того, в нашей команде трудятся авторитетные мастера и профессионалы высокого уровня, которые несут личную ответственность за строительство каждого дома.
Годы плодотворной работы не только дали бесценный опыт в строительстве деревянных домов, но и лояльных клиентов. Нас советуют друзьям и коллегам, «передают из рук в руки», а это лучшая реклама и похвала для компании.
Специалисты Северной избы проконсультируют вас по всем вопросам, подскажут оптимальное решение и подберут идеальный дом, исходя из ваших пожеланий.
История компании Северная Изба
Мы чтим традиции строительства деревянных домов и всегда идем в ногу со временем. Наша история началась в 2001 году и результаты радуют наших клиентов уже более 15 лет.
Первые шаги
начало работы
Свои первые шаги в лесной отрасли компания Северная Изба начала в 2001 году. Тогда на небольшой территории мы организовали площадку по рубке срубов и пилораму для производства обрезной доски для комплектации наших деревянных домов. В 2003 году в России появился необычайно большой спрос на оцилиндрованное бревно. Тогда было принято совместное решение по установке специализированного деревообрабатывающего оборудования. Правильно настроенные производственные процессы позволили нам занять уверенные позиции на рынке деревянного домостроения и обеспечить себе хороший задел на будущее.
В 2006 году мы стали осваивать технологию сушки древесины. На производственной площадке мы смогли построить 4 сушильные камеры общим объемом 160 м3. Результатом трудоемкой работы стало производство сухого бревна, влажность которого составляет 22-25% в центре. Сухое оцилиндрованное бревно завоевало особую популярность среди наших заказчиков. Сухое бревно позволяет строить деревянные дома в 2 раза быстрее, чем из бревна естественной влажности.
Развитие
кризис нам не помеха
2008 год для нас стал особенным. Несмотря на кризис, мы впервые стали участниками международной строительной выставки в Париже Батимат. Тогда для нас открылся рынок экспорта в Европейские страны. Наш первый дом из сухого оцилиндрованного бревна был построен в Германии в традиционно русском стиле. На сегодняшний день мы активно занимаемся поставками деревянных домов в страны Европы и Азии.
Тогда же в 2008 году наше производство пополнилось новыми станками для производства профилированного бруса. Это был новый шаг в области производства деревянных домов. Наши клиенты были приятно удивлены качеству новой продукции, которая пользуется активным спросом до сих пор.
В 2009 году Северная Изба образовала холдинг «ПромИнвест Вологодский Лес», что значительно расширило наши возможности в области заготовки и переработки древесины. На сегодняшний день общий объем заготовки древесины, включая осину, березу и хвою, составляет 350 000 м3, а возможности производства позволяют ежемесячно перерабатывать 4 500 – 6 000 м3 деловой хвойной древесины. Автопарк холдинга «ПромИнвест Вологодский Лес» насчитывает 6 современных лесозаготовительных комплексов и 13 машин для перевозки леса.
Наши дни
клееный брус и канадская рубка
Новым витком в области домостроения стал клееный брус, который сразу же стал лидером на рынке деревянных домов. Мы наладили собственную линию по производству клееного бруса, а чуть позднее получили патент на клееный ЭКОбрус воздухопроницаемый, который вобрал в себя все плюсы цельного дерева в сочетании с клееными ламелями. В 2014 году мы обновили парк станков. Теперь нарезка деталей из клееного и профилированного бруса происходит автоматически на чашкорезах швейцарской фирмы Крузи.
В 2011 вновь появился спрос на деревянные дома ручной рубки. Наши специалисты прошли обучение в Нижегородской школе плотников по технологии канадской рубки. Мы единственное предприятие на севере России, которое производит дома канадской ручной рубки, и очень гордимся этим.
Северная Изба сегодня – это совершенный многофункциональный комплекс по производству и строительству деревянных домов. Мы чтим традиции наших предков и берем лучшие передовые технологии в строительстве деревянных домов.
В 2016 году мы отпраздновали свой 15 день рожденья и подготовили уникальное предложение для наших клиентов – Северная Изба История, которое включает в себя строительство деревянных домов по 3 уникальным технологиям производства – деревянные дома из клееного ЭКОбруса, дома ручной рубки (русская и канадская рубка). Расширенный пакет опций, позволяет воплотить в жизнь уникальные деревянные дома. Более того, вы получаете сервисное обслуживание деревянного дома абсолютно бесплатно. Наша история – это ваш дом, в котором вас всегда ждут и любят.
Проектирование. Производство. Строительство.
15 лет опыта в строительстве деревянных домов.
Популярные проекты домов
Посмотрите все проекты деревянных домов, бань и саун прямо сейчас.
Cмотреть все
L-125
Общая площадь: 154,23м2
T-195
Общая площадь: 343.2м2
T-220
Общая площадь: 199.1м2
Офис в Вологде
Санкт-Петербург
Южная Коррея
Португалия
Воронеж
Адрес: 160000 г. Вологда, ул Первомайская 12-А, офис 4
Телефон: +7 (800) 250 35 50 (звонок по РФ бесплатный)
Телефон: +7 (8172) 50 01 04
Телефон: +7 (8172) 50 11 00
Email: info@sev-izba.ru
Связаться с нами
Powered by themekiller.com anime4online.com animextoon.com apk4phone.com tengag.com moviekillers.com
архаика и современность » Перуница
…Стоят на Севере пустые выморочные избы. Ныне в любой деревне обязательно встретишь два-три потемневших от времени, покосившихся старых сруба с худой, прогнившей крышей и чёрными глазницами выбитых окон. Не редкость там и полностью заброшенные села и деревни, с целыми улицами из старинных кондовых изб. Сердце обливается кровью, когда стоишь на такой заросшей бурьяном пустынной улице, среди старых, но крепких ещё домов и амбаров. А когда-то здесь было шумно и многолюдно — гуляли весёлые праздники с лихими святочными катаниями и хороводами на Красную горку, справляли свадьбы; где-то у околицы далеко заполночь были слышны переборы разудалой тальянки, а утро оглаша-лось хриплыми звуками пастушьего рожка…
Здесь жили люди. Здесь они рождались и умирали, смеялись и горевали, любили и мечтали, обливались солёным потом и любовались ясными звёздами морозного ночного неба. Здесь Родина многих поколений простых безвестных крестьян, чьи имена затерялись во мраке столетий, а плоть давным-давно истлела на скромных деревенских погостах.
Тишина вокруг. Лишь ветер тихонько колышет густые кусты черёмухи под окнами огромной, вросшей в землю избы-пятистенка. Кто жил здесь?.. Пробираюсь сквозь заросли крапивы к покосившемуся крылечку с резными столбиками, смахиваю веткой колышущийся на ветру прозрачный паутинный саван и вхожу в полумрак прохладных сеней. После яркого солнца глаза не сразу привыкают к полутьме. Кругом хаос и беспорядок, дорогу преграждают горы мусора и сломанной мебели. Среди старого хлама попадаются истинные шедевры, которые смогли бы украсить любой столичный музей. Тут и резные прялки, и трепала, и косы-горбуши с изогнутыми рукоятями, до блеска отполированными трудовыми крестьянскими ладонями. В углу валяется огромная деревянная ступа, а на повети обнаруживается целый склад всевозможных бондарных и плетёных изделий — вёдра, бочонки, ушаты, пестери, разнокалиберные лыковые солонки…
Захожу в саму избу. Справа от двери возвышается просевшая глинобитная громада русской печи. Над головой широкий настил полатей. Лавки по стенам, разграбленная божница, низкий прокопчённый потолок. Затхло и сыро. Грязь кругом, на полу валяются битые горшки, рваная одежда, ворох соломы из разодранного пестрядинного матраса.
Но поначалу на всё зто совершенно не обращаешь внимания. Стоит только войти в избу, первое, что бросается в глаза, — это росписи! Росписи везде, где только можно их разместить, разве что не на полу и потолке. Расписаны и голбец, и залавок, и подпечный шесток; в красочном обрамлении оконные косяки и даже входная дверь. Словно не в деревенскую избу, а в сказочный терем попал. Отовсюду, со всех углов и стен на тебя смотрят фантастические птицы-сирины и различные диковинные звери. Вот, например, гривастые львы, которые идут друг за другом на задних лапах с добродушными улыбчатыми мордами… Но больше всего цветов: яркие, сочные пурпурные, нежно-голубые с белыми разводами, они даже в полутьме словно светятся, излучая какую-то внутреннюю теплоту, заложенную в них безымянным художником, и создают атмосферу праздника и вечной весны. Честное слово, в этот момент можно позавидовать людям, которые выросли и прожили всю свою жизнь в этом райском саду. Вы только представьте — каждое утро просыпаться в настоящей сказке, среди невиданных зверей и дивных цветов! Вот вам и темнота деревенская, мужики-лапотники с единственной мыслью о хлебе насущном…
Как-то недавно задумался: что за неведомая сила толкает меня на ежегодные поездки по Русскому Северу? Какое загадочное притяжение заставляет каждое лето сходить с поезда на глухих дальних полустанках и накручивать десятки километров по разбитым просёлкам, чтобы наконец выйти к какой-нибудь лесной заброшенной деревеньке или одиноко стоящему полуразваленному погосту? И неожиданно осознал, что Север для меня — своеобразная ниша, куда я стремлюсь убежать от современности. Именно здесь, вдали от назойливых достижений цивилизации, я пытаюсь хотя бы ненадолго заглушить в душе щемящее чувство тоски по давно и, увы, безвозвратно ушедшим временам далёкой былинной Руси. Иногда кажется даже, что я опоздал с рождением на несколько сотен лет. Но день ото дня крепнет в душе убеждение: распорядись судьба по-иному, живи я не в этом «цивилизованном» мире начала XXI века, а там и тогда, в глубине столетий, — не полюбить бы мне Русь вот так, всею душою, не осознать бы, не прочувствовать то, исконно русское. Я бы просто жил — пахал, сеял, воевал, коротал зимние вечера за привычным мужицким трудом — и едва ли смог бы так восхищаться протяжною русскою песней или былиной, зреть в замысловатой резьбе избяных причелин и наличников, в узорочье женских вышивок — отголоски седой славянской древности. Там и тогда всё это было бы привычно и обыденно, как здесь и сейчас — заурядный трамвай…
Путешествуя же по северной деревенской глубинке — по этому заброшенному заповеднику русской традиционной культуры, — то и дело сталкиваешься с отголосками простой и мудрой патриархальной жизни наших предков, становишься к ним ближе и воспринимаешь их время как своё, но подходишь к нему с пониманием сегодняшнего человека.
Именно Русский Север сберёг для нас древние киевские былины и жемчужины деревянного зодчества, орнаментальную архаику народной вышивки и резьбы, сохранил языческие по сути обряды и обычаи. По счастью, всё это было в своё время собрано и тщательно записано не одним поколением отечественных этнографов и фольклористов. Ещё в начале XX века после одной из своих поездок по Русскому Северу М. М. Пришвин писал: «На Севере, знакомясь с народными верованиями, надгробными плачами и похоронными обрядами, можно почувствовать себя вдруг среди славян-язычников. Множество признаков здесь говорит о них…»
Много воды утекло с тех пор, многое до неузнаваемости изменилось в мире, но и ныне этот край хранит бесценные сокровища нашей тысячелетней традиции и культуры. Если внимательно прислушаться, то здесь ещё можно сквозь туманную поволоку веков уловить слабое эхо тех шумных тризн и многолюдных братчин, что справляли наши далекие предки-славяне; можно ещё различить едва слышный шёпот — слова таинственных заговоров-заклинаний, что столетия назад слетели с уст неведомого нам старца-чародея; можно вживе увидеть все те же рудяные узоры ткачества и хитросплетения вышивок, что, отражаясь в зеркале днепровской воды, некогда украшали рубахи румяных киевлянок времён Святослава или Владимира Красна Солнышка.
Именно здесь, в забытых Богом лесных северных деревушках, общаясь с местными восьмидесятилетними стариками — последними хранителями огромного неоценимого наследия наших предков, записывая от них обряды и заговоры, причитания и бывальщины, перенимая житейский опыт и знания, а то и просто слушая их простую живую и образную речь, незаметно для себя как бы погружаешься в атмосферу той мудрой патриархальности, что некогда царила в благословенные допетровские времена…
А.В. Алексеев. Из полевого дневника
Да, большая часть уже в музее. Успели спасти от грабежа и безразличия. Удивляет полное равнодушие местных музеев. Нам до этих мест 1200 км пришлось отмахать, а они сами сидят на золотом материале и в ус не дуют. А всё ведь уходит очень быстро — через 10 лет об этом будут лишь вспоминать.
Всё ведь держится у нас на людях. В краеведческих музеях большей частью работают (просиживают) безразличные к делу тетки, у которых в голове лишь свои семейные проблемы. Они, как правило, назначаются чиновниками от культуры и сидят до пенсии так ничего путного и не сделав. А вот местных подвижников к этому делу не подпускают — не замай! Вот они и сидят на своих неизданных краеведческих рукописях, которые потом, после их ухода, сжигаются родственниками…