Русская изба конь: «Коньки» на крышах русских изб отнюдь не случайны – Некрасовская женщина

Содержание

«Коньки» на крышах русских изб отнюдь не случайны

«Коньки» на крышах русских изб отнюдь не случайны и первоначально ставились вовсе не для красоты. Конь считался священным животным, связанным со светлыми Богами, и хранил человека от сил зла.

В старину к задней части конька прикрепляли еще и хвост из мочала, после чего изба уже совершенно уподоблялась коню. Собственно дом представлялся «телом», четыре угла — четырьмя «ногами». Иногда вместо деревянного конька укрепляли настоящий лошадиный череп.

Охлупень-кони

Скульптурным изображением коня завершается массивное бревно из ствола лиственницы, которым пригнетался тес кровли. Оно вырезалось из огромного корневища дерева.

Северный, большого размера дом имел обычно два охлупня. Их концы нависали над передним и задним фасадами дома. Вплоть до наших дней сохранилась традиция придавать охлупням облик коня, утицы или оленя. В древние времена эта скульптура имела смысл обереги дома. Данный охлупень снят с огромного старинного северного дома, срубленного в середине 19 века. Большая высота дома оправдывала очень обобщенные формы конька. Кажется, что он срублен несколькими очень точными взмахами топора. Конь-охлупень поражал выразительностью горделивого силуэта

Одним из элементов деревянного дома в традиционном русском зодчестве является так называемый охлупень – бревно, закрывающее верхний стык скатов крыши. Он всегда осмысливался как главенствующая деталь жилища, «голова» дома, и недаром его именовали «князь» («кнес»), «князек».

Этнографы отмечают, что в скульптурном украшении охлупня проявляются наиболее архаичные черты в русском зодчестве. В севернорусских деревнях данный элемент испокон веков был предметом особой гордости хозяев и творческого соревнования.

Подобное отношение к верхней части жилища, как и его декорирование фигурами различных животных или мифологических существ (драконы и проч.), в принципе, распространено среди европейских народов. Важно при этом, что украшение кровли дома имеет очевидную региональную и, судя по всему, этническую специфику.
У русских, как правило, охлупень имеет декоративное скульптурное завершение в виде головы коня, и именно поэтому наиболее распространенным названием данной детали является «конек».

Интересно, что на Русском Севере встречаются двуглавые коньки, смотрящие врозь, либо обращенные друг к другу. Помимо охлупня, традиционно украшались изображениями коней и повалы — выступы нескольких верхних бревен сруба.
Также резные изображения конских голов могли располагаться на верхних концах причелин.

В общем, для русского деревянного зодчества характерно использование изображений коней в оформлении верхней части дома. По мнению этнографов, данная традиция является одним из свидетельств существования в прошлом обычая размещать на высшей точке жилища конские черепа (недаром одним из древних названий охлупня было «черепное бревно»).

Ближайшие аналогии данной традиции находятся на территории современной Северной Германии, в федеральных землях Мекленбург-Передняя Померания, Нижняя Саксония (ранее называвшаяся Wendland — «земля вендов»), Шлезвиг-Гольштейн, а также в Прибалтике.

Некрасовская женщина — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 10 января 2020; проверки требуют 2 правки. Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 10 января 2020; проверки требуют 2 правки.

Василий Суриков, «Сибирская красавица». (1891; портрет Екатерины Александровны Рачковской)

Некрасовская женщина — языковой стереотип, характеризующий идеально-героическую русскую женщину^{[источник не указан 566 дней]}, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт».

В современной языковой традиции используется для обозначения сильной, здоровой, исключительно русской женщины с богатырским характером и подчас телосложением, обычно действующей без какого-либо мужчины-помощника.^{[источник не указан 566 дней]}

В 1863 году Николай Некрасов написал эпическую поэму «Мороз, Красный нос», в центре которой находится русская крестьянка Дарья — «красивая и мощная славянка», «женщина русской земли…»

[1].

В I части, озаглавленной «Смерть крестьянина», появляется наиболее известный фрагмент этой поэмы:

Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц, —
       Их разве слепой не заметит,
       А зрячий о них говорит:
       «Пройдёт — словно солнце осветит!
       Посмотрит — рублём подарит!» (…)
Красавица, миру на диво,
Румяна, стройна, высока,
Во всякой одежде красива,
Ко всякой работе ловка.
       И голод, и холод выносит,
       Всегда терпелива, ровна…
       Я видывал, как она косит:
       Что взмах — то готова копна! (…)
В игре её конный не словит,
В беде не сробеет — спасет:
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет! (…)

Восприятие[править | править код]

«Не просто житейский рассказ, при всей дотошности такой житейской правды, ведёт поэт, а живописует национальный тип…»

[1], пишет биограф писателя.

Современный российский филолог, поэт и переводчик Роман Шмараков, специализирующийся на античной литературе, в своей статье 2006 года указывает на любопытное текстуальное совпадение между строками Некрасова и строками из незаконченной античной поэмы «Ахиллеида» Стация (II,142 sq.)^[2]: Ахилл на борту судна, направляющегося в Трою, рассказывает грекам о том, чему его как будущего героя учил кентавр Хирон:


оригинал	подстрочник
ardentesque intrare casas peditemque volantis sistere quadriiugos.	входить в горящие хижины и пешим останавливать летящие четвёрки коней.

Шмараков, однако, считает это случайным совпадением, а не заимствованием. При этом хотя «Ахиллеида» на русский язык не переводилась, поэма существовала во французском переводе (например, у Пушкина в библиотеке она имелась в издании 1802 года). Тот же французский перевод вышел в 1820 и 1832 годах, а французский язык Некрасов знал

[3].

↑ ¹ ² Н. Скатов. Некрасов (ЖЗЛ)
↑ «Вопросы литературы» (2006, № 4)
↑ Упражнения Ахилла с квадригами есть, например, также у подражателя Стацию — французского поэта J.-Ch.-J. Luce de Lancival (1764—1810), издавшего в 1805 поэму «Achille à Scyros». Отрывок из поэмы под названием «L’Education d’Achilles» был включён в хрестоматию 1840 г. (переиздана в 1848), однако «горящие дома» в этом тексте не упоминаются.

Традиционные «Коньки» на крышах русских изб: ФОТО

Охлупень-кони
Скульптурным изображением коня завершается массивное бревно из ствола лиственницы, которым пригнетался тес кровли. Оно вырезалось из огромного корневища дерева.

Интересно, что на Русском Севере встречаются двуглавые коньки, смотрящие врозь, либо обращенные друг к другу.
Помимо охлупня, традиционно украшались изображениями коней и повалы — выступы нескольких верхних бревен сруба.
Также резные изображения конских голов могли располагаться на верхних концах причелин.

Культ коня в деревянном зодчестве Руси и Северной Германии

Одним из элементов деревянного дома в традиционном русском зодчестве является так называемый охлупень – бревно, закрывающее верхний стык скатов крыши. Он всегда осмысливался как главенствующая деталь жилища, «голова» дома, и недаром его именовали «князь» («кнес»), «князек».
Этнографы отмечают, что в скульптурном украшении охлупня проявляются наиболее архаичные черты в русском зодчестве. В севернорусских деревнях данный элемент испокон веков был предметом особой гордости хозяев и творческого соревнования.
Подобное отношение к верхней части жилища, как и его декорирование фигурами различных животных или мифологических существ (драконы и проч.), в принципе, распространено среди европейских народов. Важно при этом, что украшение кровли дома имеет очевидную региональную и, судя по всему, этническую специфику.

У русских, как правило, охлупень имеет декоративное скульптурное завершение в виде головы коня, и именно поэтому наиболее распространенным названием данной детали является «конек».

Интересно, что на Русском Севере встречаются двуглавые коньки, смотрящие врозь, либо обращенные друг к другу.
Помимо охлупня, традиционно украшались изображениями коней и повалы — выступы нескольких верхних бревен сруба.
Также резные изображения конских голов могли располагаться на верхних концах причелин.

Из альбома «Мотивы русской архитектуры», 19в.

В общем, для русского деревянного зодчества характерно использование изображений коней в оформлении верхней части дома. По мнению этнографов, данная традиция является одним из свидетельств существования в прошлом обычая размещать на высшей точке жилища конские черепа (недаром одним из древних названий охлупня было «черепное бревно»).

Читатели нашего сообщества, конечно, не удивятся, узнав, что ближайшие аналогии данной традиции находятся на территории современной Северной Германии, в федеральных землях Мекленбург-Передняя Померания, Нижняя Саксония (ранее называвшаяся Wendland — «земля вендов»), Шлезвиг-Гольштейн, а также в Прибалтике [1]:

Верхняя часть дома из Мекленбурга. Фото: Karl Heinz Kordt

Русская изба. Типы изб. — Сергей Петров — КОНТ

Русская изба. Типы изб.

Тип избы зависел от способа отопления, от количества стен, расположения клетей между собой и их количества, от расположения двора.

По способу отопления избы делили на «черные» и «белые».

Более древние избы, долго сохранявшиеся как дома более бедных крестьян, были «черными» избами. Изба черная (курная, рудная — от «рудный»: замаранный, затемненный, дымник) — изба, топящаяся «по-черному», т.е. с печью каменной или глинобитной (а раньше с очагом) без дымохода. Дым при топке

проходил не непосредственно из печки через дымоход в трубу, а, выйдя в комнату и согрев ее, выходил через окно, открытую дверь, или через дымницу (дымарь) в кровле, дымволок, дымник. Дымница или дымарь — это отверстие или деревянная труба, часто резная, для выхода дыма в курной избе, обычно находилась над отверстием в потолке избы. Дымволок: 1. отверстие в верхней части стен курной избы, через которое выходит печной дым; 2. дощатая дымовая труба; 3.(боров) лежачий дымовой канал на чердаке. Дымник: 1. деревянная дымовая труба над

кровлей; 2.отверстие для выхода печного дыма в потолке или стене курной избы; 3 декоративное завершение дымовой трубы над кровлей.

Изба белая или белокурная изба, топящаяся «по-белому», т.е. печью, имеющей свой дымоход с трубами. Согласно археологическим данным, дымоход появился в 12-м веке. В курной избе люди часто жили вместе со всеми животными и домашними птицами. Курные избы в 16-м веке были даже в Москве. Иногда в одном и том же дворе были и черные, и белые избы.

По количеству стен дома подразделялись на четырехстенки, пятистенки, крестовики и шестистенки.

Четырехстенок

Четырехстенная изба. Простейшее четырехстенное жилище — временная постройка, поставленная рыбаками или охотниками, когда они на долгие месяцы уходили из деревни.

Капитальные четырехстенные дома могли быть с сенями или без них. Огромные двускатные крыши на самцах с курицами и коньками выступают далеко от стен,

предохраняя от атмосферных осадков.

Стремление сохранить тепло, особенно в северных районах, выразилось в устройстве в жилище холодных прирубов-сеней (прируб — клеть, пристроенная к основному объему здания).

Пятистенок

Изба-пятистенка или пятистенок — жилая деревянная постройка, прямоугольная в плане, имеющая внутреннюю поперечную стену, делящую все помещение на две неравные части: в большей — изба или горница, в меньшей — сени или жилая комната (если есть прирубленные сени).

Иногда здесь устраивалась кухня с печью, обогревающей оба помещения. Внутренняя стена, как и четыре наружных, идет от самой земли до верхнего венца сруба и торцами бревен выходит на главный фасад, членя его на две части.

Первоначально фасад делился асимметрично, но позднее появляются пятистенки с симметричным членением фасада. В первом случае пятая стена разделяла избу и горницу, которая была меньше избы и имела меньшее число окон. Когда у сыновей появлялась своя семья, и по традиции все продолжали жить вместе в одном доме, то пятистенок состоял уже из двух смежных изб со своими печами, с двумя отдельными входами и сенями, пристроенными сзади изб.

Изба крестовая, крестовик или крестовый дом (в некоторых местах ее называли также шестистенком) — деревянная жилая постройка, в которой поперечная стена пересекается продольной внутренней стеной, образуя (в плане) четыре самостоятельных помещения. На фасаде дома виден переруб (ударение на «у») — внутренняя поперечная бревенчатая стена, пересекающая наружную стену сруба, рубленая одновременно с избой и врубленная в стены с выпуском концов. План дома часто имеет вид квадрата. Кровля четырехскатная. Входы и крыльца устраиваются в прирубах, иногда поставленных перпендикулярно стене. Дом может иметь два этажа.

Шестистенок

Изба-шестистенка или шестистенок означает дом с двумя поперечными стенами. Все здание покрыто одной крышей.

Избы могли состоять только из жилых помещений, или из жилых и хозяйственных помещений.

Дома стояли вдоль улицы, внутри делились переборками, по фасаду была сплошная лента окон, наличников и ставень.

Чистая стена почти отсутствует. Горизонтальные бревна не прерываются только в трех-четырех нижних венцах. Правая и левая избы обычно симметричны. В центральной комнате окно более широкое. Крыши обычно невысокие двускатные или четырехскатные. Часто срубы ставятся на большие плоские камни, чтобы избежать неравномерной осадки большого дома с несколькими капитальными стенами.

По расположению клетей между собой и их количеству можно выделить избы-клетью, дома двухсрубные, избы в два жилья, избы двойные, избы тройные, избы со связью.

Изба-клетью означала деревянную постройку, со сторонами, соответствующими длине бревна 6 — 9 м. Она могла иметь подклет, сени и быть двухэтажной.

Дом двухсрубный — деревянный дом с двумя венцами под одной общей кровлей.

Изба в два жилья — крестьянское жилище из двух срубов: в одном с печью жили зимой, в другом — летом.

Изба со связью. Это тип деревянной постройки, разделенный сенями на две половины. К срубу пристраивали сени, образуя двухклетный дом, к сеням прирубали еще клеть, и получался трехчленный дом. Часто в прирубаемой клети ставили русскую печь, и жилище получало две избы — «переднюю» и «заднюю», соединенные сквозными сенями. Все помещения располагались по продольной оси и крылись двускатными крышами. Получался единый объем дома.

Изба двойная или двойня — избы соединенные по клетям так, что каждая изба, каждый объем сруба имеет свою кровлю. Так как каждая кровля имела своего конька, дома называли еще «дом о два коня» («дом под два коня»), иногда такие дома называли еще «дом с оврагом». В местах примыкания срубов получаются две стены. Обе клети могли быть жилыми, но с разной планировкой, или одна жилой, а другая хозяйственной. Под одной или обеими мог быть подклет, одна могла сама быть избой со связью. Чаще всего соединялись жилая изба с крытым двором.

Стена

Изба тройная или тройнясостоит из трех отдельных клетей, каждая из которых имеет свою кровлю. Поэтому такие дома называют также «дома о три коня» (встречаются и дома «о пять коней»). На главный фасад выходят торцы построек.

Назначение клетей могло быть разным: все три клети могли быть жилыми, в середине мог быть крытый двор, расположенный между двумя жилыми клетями.

В ансамбле тр

Конек на крыше деревянного дома

Одно из ярких описаний коньков на крышах тоже принадлежит перу С. Есенина:

«…музыка и эпос родились у нас вместе через знак древа , – заставляет нас думать об этом не как о случайном факте мифического утверждения, а как о строгом вымеренном представлении наших далеких предков. Свидетельство этому наш не поясненный и не разгаданный никем бытовой орнамент.

Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях , голуби на князьке крыльца, цветы на постельном и тельном белье вместе с полотенцами носят не простой характер узорочья, это великая значная эпопея исходу мира и назначению человека.

Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице. Ни Запад и ни Восток, взятый вместе с Египтом, выдумать этого не могли, хоть бы тысячу раз повторили себя своей культурой обратно. Это чистая черта скифии с мистерией вечного кочевья. «Я еду к тебе, в твои лона и пастбища», — говорит наш мужик, запрокидывая голову конька в небо.

Деревянный дом севера строился конем. Верхний контур двухскатного фронтона дома представлял небосвод, по которому вращалось солнце, в своем ежедневном движении от востока к западу, через священную точку полдня на полотенце под коньком. Соединение колесовидного солнца с фигурой коня над кровлей подчеркивало динамизм строения, по которому светило ежедневно совершало свой путь от одного нижнего конца кровли вверх к щипцу, к коньку и далее вниз к другому нижнему концу кровли.

Такое отношение к вечности как к родительскому очагу проглядывает и в символе нашего петуха на ставнях. Известно, что петух встает вместе с солнцем, он вечный вестник его восхода, и крестьянин не напрасно посадил его на ставню, здесь скрыт глубокий смысл его отношения и восприятия солнца . Он говорит всем проходящим мимо избы его через этот символ, что «здесь живет человек, исполняющий долг жизни по солнцу. Как солнце рано встает и лучами-щупальцами влагает в поры земли тепло, так и я, пахарь, встаю вместе с ним опускать в эти отепленные поры зерна труда моего. В этом благословение моей жизни, от этих зерен сыт я и этот на ставне петух, который стоит стражем у окна моего и каждое утро,
плеском крыл и пением встречая выкатившееся из-за горы лицо солнца , будит своего хозяина».

Голубь на князьке крыльца есть знак осенений кротостью. Это слово пахаря входящему. «Кротость веет над домом моим, кто б ты ни был, войди, я рад тебе». Вырезав этого голубя над крыльцом, пахарь значением его предупредил и сердце входящего. Изображается голубь с распростертыми крыльями. Размахивая крыльями, он как бы хочет влететь в душу того, кто опустил свою стопу на ступень храма-избы, совершающего литургию миру и человеку, и как бы хочет сказать: «Преисполнясь мною, ты постигнешь тайну дома сего», — и действительно, только преисполнясь, можно постичь мудрость этих избяных заповедей, скрытых в искусах орнамента.

Если б хоть кто-нибудь у нас понял в России это таинство, которое совершает наш бессловесный мужик, тот с глубокой болью почувствовал бы мерзкую клевету на эту мужичью правду всех наших кустарей и их приспешников. Он бы выгнал их, как торгующих из храма, как хулителей на св. духа…».

Идея охраны человека, его жилища, предметов быта, домашних животных при помощи различных магических изображений возникла в незапамятной древности и просуществовала очень долго. По представлениям древних славян, анимистическая повсеместность рассеянного в природе зла была столь велика, что ей не мог противостоять человек. Поэтомучеловек должен был защитить себя с помощью охранительной символики. Защищали прежде всего свои «хоромы» и одежду.

Орнаментировали дом доброжелательными языческими символами, размещенными на самых уязвимых участках жилища и двора. Обратим внимание, что и в архитектуре, и водежде был проведен последовательно один и тот же прин-цип размещения заклинательного орнамента — орнаментировались все проемы, все отверстия, через которые всевозможные «злыдни» могли проникнуть к человеку. Декоративные (а в свое время магическо-заклинательные по смыслу) элементы располагаются на воротах, вокруг окон, у застрехи; то или иное «священное» изображение (конь, олень, богиня и птицы, солнце) увенчивало наивысшую точку дома — щипец крыши.

«Сумма подобных оберегов, постоянно присутствующих на всех уязвимых участках дома, и превращала каждую „хороминуњ в недоступное для „навийњ убежище всех членов семьи», — пишет академик Б.А. Рыбаков (4, с. 464). Внутри дома все обиходные предметы тоже были покрыты охраняющими знаками, облегчавшими одоление зла внутри убежища. Традиционно в домовой резьбе славянского жилища большое внимание уделялось окнам, через которые могли проникнуть «вездесущие навьи». Щели в оконницах, сквозняки, зимний холод, все то, что могло вызвать болезнь, — все это преображалось в сознании древних в образы невидимых, неосязаемых «навий», несущих людям «на злых ветрах» различные несчастья. В связи с этим возник такой важный элемент заклинательного декора, как наличник, обрамление окна, обычно обильно насыщенное языческой символикой. Обрамление окон было всегда очень значимым элементом, ведь оконный проем — это не только окно в мир, в «белый свет» для обитателей избы, но и глазок для чужих людей и сторонних злых сил, которые могут подглядеть в него жизнь внутри жилища.

Сибирские переселенцы XVII века, осваивая Западную и Восточную Сибирь, несли с собой традиции домовой резьбы Русского Севера и средней части России, которые, в своюочередь, были основаны на древнеславянских языческих представлениях. «Изба русского крестьянина — это не просто его жилище, это его мир, в котором отражена вся вселенная и определено свое место в ней. Дом служил защитой, оберегал. Эти орнаменты и детали — это просьбы и пожелания, обращенные к силам природы и символизирующие единение с ней человека» (2, с. 11).

Примером тому могут служить архитектурные ансамбли, находящиеся на территории музея «Тальцы». Если посмотреть на избы усадеб: Непомилуева (конец XVIII – начало XIX в., д. Гарманка Братского района), Серышева (вторая половина XIX в., д. Дубинино Нижне-Илимского района), Прокопьева (конец XIX в., д. Зырянова Нижне-Илимского района), усадьбы волостного села (конец XVIII – начало XX в.), то можно видеть одинаковой формы охлупень-конек, имеющий зубчатое строение. На всех избах охлупень четко выделяется на самомщипце крыши. Он массивен, форма его сильно стилизована. Не сразу можно увидеть в нем птицу или коня. Охлупень выполняет главное свое назначение. Для русского человекасамое главное было спасти свои «хоромы» от «мирового зла». Именно поэтому самую высшую точку дома защищают солнечный конь-охлупень и полуденное солнце на «полотенце»,спускающемся под охлупнем на избе усадьбы Прокопьева.

Этнографические исследования свидетельствуют об устойчивом и широко распространенном изображении «небесных хлябей» «верхнего неба» — волнистых линий, на причелинах домовых кровель. Самым частым является волнистый орнамент, или узор из «городков», которые на расстоянии воспринимаются как волны. Обычно волны идут в два ряда, как бы подчеркивая глубину «хлябей». Очень часто наряду с волнистыми линиями изображаются небольшие кружки, очевидно, символизирующие дождевые капли, те «груды», которые, по мнению язычников, являлись причиной жизни на Земле. «Грудие росное» — «капли росы, живительной влаги небесной. Русские язычники полагали в XII–XIII веках, что роса, опадающая с небес в виде тумана-облака, посылается богом неба Родом именно как всерождающая влага жизни»

Нам известно о существовании причелин с изображением волнистых струй в Новгородской, Архангельской, Вологодской, Ярославской областях, в русских селах Карелии и в ряде других мест центральной России, севера страны и Сибири.

Исключительно важным является наличие точно таких же причелин, с таким же струйчатым узором на избах усадеб, представленных на территории музея «Тальцы». Причелины с волнистым орнаментом мы можем видеть на избах усадеб Прокопьева (конец XIX в.), Зарубина (начало XX в.), дома-одноколка (середина XIX в.), на Спасской проезжей башне Илимского острога (1667), на Казанской церкви (1679), в усадьбе Сотой (конец XVIII – начало XIX в.). Семантика узоров этих причелин дает нам идеограмму воды в виде переплетающихся струй и более устойчивое, удерживающееся с середины XIX века, изображение «женских грудей» в виде повторяющихся простых волн, как на причелинах Казанской церкви и башни Илимского острога, или в виде парных изображений двух грудей, образующих в своей повторяемости волнистый узор, который изображен деревенским мастером на подзорах крыши ворот усадьбы псаломщика, на причелинах фриза домов усадьбы Прокопьева и Сотой.

Причелины усадеб музея «Тальцы» конца XVIII – начала XX века показывают оба воплощения идеи небесной воды — и ритмично расположенные по всей причелине «женскиегруди», и парные их изображения. «Домовая резьба XIX века содержит почти все элементы небесно-водяной символики (известные нам по Новгородской резьбе): схематическоеизображение пары женских грудей, зафиксированное находками XIII–XV веков, широко бытует в домовой резьбе Русского Севера» (1, рис. 73, 85, 88).

Причелины русских изб украшались в два–четыре ряда, тот же порядок мы видим на карнизе и причелинах дома Прокопьева (конец XIX в.). Верхний ряд занят зигзагообразнойлинией, являвшейся архаичной и устойчивой идеограммой воды, в данном случае — «хлябей небесных», недосягаемых дождевых запасов. Система построения декора избяныхпричелин состояла в том, что проводились две неразрывно связанные друг с другом идеи: во-первых, наличие в верхнем небе (над твердью) запасов дождевой воды (зигзаги имеандры), а во-вторых, передача этой воды вниз, на землю к пахарям, показанная посредством мифологического символа грудей небесных богинь, орошающих землю «родивыми грудами росными».

Широкое бытование этой системы на всем Русском Севере позволяет нам считать ряды узоров русских причелин на избах XIX века, находящихся в музее, не случайным набороморнаментальных приемов, а пережитком древних космологических представлений о небесах, дающих дождь.

С удивительной строгостью соблюдалась эта древняя картина мира в системе архитектурного убранства, явившегося повторением макрокосма в микрокосме славянского жилища;путь солнца по небу подчеркнут тем, что для показа солнечных знаков в надлежащей зоне применялись искусственные, не игравшие никакой конструктивной роли особые доски-«полотенца», спускавшиеся от причелин вертикально вниз. Солярные знаки на этих «полотенцах» размещались ниже зоны небесных вод причелин, на фоне затененного кровлей фронтона.

Такое «полотенце» можно увидеть в одной усадьбе музея — усадьбе Прокопьева. Оно находится точно под коньком охлупня, в месте нахождения полуденного солнца. «Полотенце» имеет простой «городковый» орнамент по нижнему краю, солярного знака на нем не изображено. Полдневное солнце изображалось на фасаде избы на самом верху, под фигурой главенствующего коня, но все же ниже «хлябей небесных», являвшихся верхним небом.

Интересной формой выделяются повалы на всех избах усадеб, находящихся в экспозиции музея «Тальцы». Повалы — выступы до 1,5 метра двух–трех верхних бревен сруба —служили для поддержки кровли, выдвинутой далеко вперед от главного фасада. Повалы всегда были очень важной конструктивной деталью русских изб. Так же как и охлупень, традиционно повалы имели вид конской головы. Это мы можем увидеть на избах Непомилуева (конец XVIII – начало XIX в.), Московского (конец XVIII в.), Серышева (вторая половина XIX в.), Сотой (конец XVIII – начало XIX в.). На этих избах повалы имеют почти одинаковый вид стилизованных бегущих лошадок (коней). Не сразу можно увидеть форму коня. Морда коня совсем не натуралистична. Только по характерной криволинейной форме можно угадать, что повалы вырезаны в виде «солнечных коней» с ногами в форме гроздей-полуваликов. Такая форма повала с полуваликами (от двух до шести штук) характерна именно для сибирских изб русских переселенцев. Ее семантический смысл понятен сразу, ведь конь — это символ солнца — солярный знак, главный «защитник» русской избы от злых сил.

В усадьбе Сотой повалы имеют форму не одного, а двух коней, расположенных друг над другом, как бы бегущих в табуне. В доме-одноколке (середина XIX в.) (усадьба псаломщика) повалы имеют совсем иную форму. В этой усадьбе все декоративное убранство выполнено в одном стиле. И конек, и повалы, и оформление наличников окон вырезаны в виде трехъярусных зубчатых линий. Весь декор избы-одноколка пронизан символикой «небесной влаги» — живоносной воды богини-матери.

Со второй половины XIX века в Сибири получила широкое распространение художественная обработка наличников. Деревенские сибирские мастера любили украшать наличники геометрическим орнаментом. Преобладающими мотивами были солярные розетки (полукруги), ромбы, круги. Особенно часто встречаются в городах и селах Сибири наличники в стилебарокко. Сибирские деревенские наличники отличаются от городских наличников барочного стиля тем, что чаще всего между волютами вместо вазона и балясины в середине композиции помещены сложные геометрические, зооморфные, антропоморфные элементы или солярная розетка.

Наличники изб усадеб музея «Тальцы» несколько выделяются из группы барочных наличников, распространенных по всей Западной и Восточной Сибири. Мы видим барочныеэлементы наличников только на двух избах — Непомилуева и Зарубина.

Усадьба Зарубина построена в начале XX века, когда художественная обработка дерева достигла расцвета. Поэтому из всех представленных в экспозиции музея наличников наличники избы Зарубина наиболее отражают характерные для сибирского барокко композиции и элементы.

На верхней доске видна архаичная система из трех солярных знаков-кругов, что вполне согласуется с семантическим значением трехчастной экспозиции из трех солнц (утреннее, вечернее, полуденное), описанной исследователями домовой резьбы (Б.А. Рыбаков и др.). Но в то же время по левому и правому краям имеются барочные завитки и верх-ний край доски обработан в виде барочной композиции. В центре доска напоминает «досчатое полотенце» под охлупнем крыши, по бокам сжатое «кудриной». Подоконная доска (нижний край наличника) украшена в виде волнистых линий, символизирующих «небесные хляби» или «грудие росное». В целом орнаментация наличника избы Зарубина не выделяется особо пышной резьбой, присущей избам севера России. Орнаментальные мотивы наличника очень скромны и немногочисленны.

Наличник окна дома Непомилуева, Фото А. Голендеева. 2006 г.

Если сравнивать наличники в усадьбах Зарубина (начало XX в.) и Непомилуева (конец XVIII – начало XIX в.), то можно сделать некоторые выводы. Композиции на верхней и нижних досках наличников имеют большое сходство. На наличниках окон избы Непомилуева также имеется трехчастная композиция из солярных знаков, средний круг более крупный, по бокам круги имеют «вытянутый хвост», похожий на архаичные «крины-ростки». По бокам верхней доски наличника тоже имеется два барочных элемента — прорезные дуги. Верхняя часть наличника — трехчастная композиция, напоминающая архаичную «женщину с птицами (конями)».

Из сказанного можно заключить, что, скорее всего, наличники избы Непомилуева — это новодел или время их бытования указано не совсем точно.

Коньки на постройках усадьбы Прокопьева, Фото В. Щербина. 2006 г.

Наличники других усадеб не имеют декоративной резьбы. Это усадьбы Сотая, Московского, Прокопьева, Серышева. На избах этих усадеб верхний край наличников ровный, прямой, без барочных элементов. Нижняя подоконная доска также прямая, без украшений.

Сибирские деревенские мастера, зная основные композиционные элементы домовой славянской резьбы, вносили свои мотивы орнамента, заимствованные из городской архитектуры середины XIX века. И хотя древний магический смысл орнамента домовой резьбы к концу XVIII века был практически забыт, главные его мотивы и способы размещения элементов орнамента остались почти неизменными и передавались из поколения в поколение мастерами-резчиками по дереву, строителями и плотниками. Особенно хорошо это видно на примере деревянной домовой резьбы, сохранившейся в сибирской глубинке.

Вконтакте

Facebook

Twitter

Google+

LiveJournal

E-mail

Мой мир

что и как называлось, продолжение

В продолжение обширной темы про старинное деревянное домостроение в нашей стране подробнее поговорим о крыше и ее деталях.

В предыдущей статье уже писалось о том, что бревно, которым накрывали сверху крышу (так же, как сейчас закрывают стык откосов доборными элементами), называлось коньком или охлупнем. Название «конек» ему, как считается, дала вырезаемая на конце бревна голова коня. Но почему именно коня? Раскопки древних жилищ наших предков неоднократно обнаруживали кости крупных животных, чаще всего лошадей, под основанием домов. Предположение о том, что при закладке дома приносили в жертву коня и закапывали его кости под домом, а череп ставили на крышу, вполне логично – ведь «добрая душа» этого животного становилась «домовым духом» и должна была охранять жилье. Однако череп – вещь не слишком удобная, да и верования постепенно менялись. Осталась традиция изображать голову коня на охлупне. При этом вырезать крупную фигуру можно было только при наличии утолщения на бревне, поэтому к «челу» дома конек часто разворачивали утолщенной комлевой частью.

Еще один вариант – вырезанная отдельно и закрепленная в на крыше двойная фигура — использовался в Саксонии и соседних областях. Для тех, кто не в курсе — напоминаем, что севернее нынешней Саксонии, на реке Лабе (Эльбе) тоже жили славяне…

Интересно, что некоторые названия, да и сама конфигурация фасада избы четко ассоциируется с человеческим лицом, по некоторым данным — женским.

Отсюда название фронтона «чело», верхняя часть обрамления окна – «очелье», резные доски по краям крыши – «причелины», свисающие с конька и краев крыши плоские резные элементы – «полотенца» (напоминаю, что женщины носили головные уборы, в том числе длинные куски ткани, намотанные на голову и называемые «убрусами», в современном варианте – полотенце), резная доска между крышей и основной частью избы (лобовая доска) – подзор.

Женский головной убор — убрус (полотенце, ширинка), закрепленный очельем и украшенный височными кольцами (колтами)

Женские головные уборы с «подборами» или «поднизью» — ажурной сеткой, частично закрывающей лоб и виски

Причелины и полотенца на старинных избах и деревянных храмах дают отличные образцы резьбы. Интересно, что причелины могли монтироваться в один ряд (только одна доска) или в два и больше. Доска полностью или частично декорировалась резным узором. Использовалась технология «глухой» и «сквозной» (ажурной) резьбы. Поскольку в украшении старинных домов ничего не делалось «просто так», а крыша символизировала верхний, небесный мир, знаки орнамента тоже относились к небу и его проявлениям – солнце, ветер, дождь, гром и так далее.

Полотенце закрывало стыки причелин, не позволяло сквознякам гулять в чердачном пространстве. Поскольку эта деталь находилась фактически в самой верхней точке избы (выше только конек), здесь логично помещали солярный символ. Другое название центрального полотенца — «кисть» или «кисти». Позднее, после замены славянской символики на христианскую, на месте изображения солнца или громового знака («перунов цвет», «перунов огонь» — круговой цветок с шестью лепестками) стали крепить лики святых или вырезать крест. Иногда эти символы вполне гармонично сочетались