Прокудливая береза – Прокудливая береза. Коми народная сказка » ЧуДетство . ру | Календарь беременности | Развитие ребенка

Прокудливая береза. Коми народная сказка » ЧуДетство . ру | Календарь беременности | Развитие ребенка

Прокудливая береза

Коми народная сказка

 

 

Их звали Кузь и Асныр, муж и жена. Уже десять лет как они вместе, но до сих пор нет у них детей. А именно дети, как известно, скрепляют семью, как тетива скрепляет лук. И чем больше волокон в тетиве, тем мощнее лук. 

Ах, какой видный мужик стал Кузь. Это раньше он был длинный да тонкий, а сейчас заматерел, налился силой, зарос по самые глаза бородой. Ни разу Кузь не упрекнул свою жену, был все так же добр к ней и благодарен за то, что она сама когда-то выбрала его, ввела в круг хоровода, значит, показала всем своего будущего мужа. Так он был ласков: весной первая утка – ей, летом первая земляничка – тоже ей, осенью печень налима – конечно, ей, а зимой соболий хвостик – обязательно Асныр. 

Лето тогда наступило славное: обсохли луга, в старицах гоготали гуси, парились утки, на поверхности воды непрерывно плескались рыбы. 

Вот Кузь и Асныр стремительно плывут на лодке в два весла. Издали словно стрекоза их лодка с четырьмя крыльями. А тут вышел на берег могучий лось, изогнул шею, поднял морду вверх и протрубил на всю округу. Все замерло. Даже выдра выглянула из глубины. Шерсть прилизана, усы торчат, а в зубах большой окунь. Увидев лодку, выдра вновь юркнула в воду и от страха отпустила рыбу. Быстрая рука охотника подхватила окуня – и вмиг – он в лодке. Асныр же увидев разбухшее от икры брюхо, тихо сказала: «Отпусти». 

И снова летит лодка, стрекочет веслами. В лад с мужем работает веслами Асныр. То ли в споре, то ли в состязании никогда ни в чем не уступала Асныр. Такая она была всегда. Лучшие охотники приносили ей подарки. Она, гордячка, ничего не брала. За десятки разбитых сердец, говорят, ее и наказали боги. Сам верховный жрец Пам, говорят, в чрево ее запустил жабу, которая и пожирает семя мужа ее. А Пам мстит за пренебрежение к нему. И, говорят, он условие поставил: уйдешь от своего увальня в избу Пама, первая же баня выгонит ту жабу. Заговоренный веник изгонит злого духа Шеву. А гордячка Асныр вот уже десять лет с главным колдуном тягается, все рассчитывает, что поможет ей священная береза. Каждую весну ездит она на Вымь, просит жрецов сока березового. Только раз в году берут сок с той березы и только один маленький туесок. Жрецам по глотку достается, а простым людям – по капле дают. Видели, что полную лодку мехов свезла жрецам Асныр, только не идет все это на пользу. С каждым годом иссыхает бедная женщина. 

— Порченая она – идут пересуды. 

Только Асныр не обращает на них внимание.

И вот вновь везет Асныр меха к мысу, где растет Прокудливая береза. Здесь оказалось уже много лодок. Сначала нужно пройти сквозь коридор горящих костров, чтобы очиститься от скверных дум. На выходе стоит шеренга жрецов. Они милостиво принимают приношения и зачерпывают из котла, который висит и булькает над главным костром. 

Асныр внимательно осматривает все вокруг. Что-то в этом году не так. А… вот оно что! Береза нынче не такая, как всегда. Все вокруг деревья оделись в яркую зелень, а у этой почки только начали распускаться, да, вроде, и застыли на этом. И стоит береза всеобщим страшилищем. На ее вершине каркает старый ворон. 

Главные жрецы сидели в наглухо закрытой избе и слушали сообщение молодого стража о пришедших в здешние места монахах из Руси. 

Идет к нам Стефан со спутниками. Ни брони, ни мечей, ни палиц нет. Только есть, что деревянные посохи да амулет в виде креста. Для проверки, — говорит страж, — стал пускать стрелы, но Стефан поднял крест и отвратил стрелы. Бойтесь, старцы, идет Стефан, великий колдун из Руси. 

Долгое молчание повисло в избе. 

А у догоравших костров девушки завели громадный хоровод, он не вместил всех, завели еще один, и еще. Поются песни о весне, о просыпающейся жизни, о матери всего живого – Березе. 

— Бер-р-р-резе, — повторял старый ворон на верхушке дерева. 

Когда вышел из леса Стефан со спутниками, на подступах к Прокудливой березе уже стояло несколько заслонов. Он достал из заплечного мешка икону Христа Спасителя и начал творить молитву. Но день близок к закату. Пора за дело. 

Береза вдруг стала стучать голыми ветвями, склоняться, словно с жизнью прощалась. 

Один, опираясь на посох левой рукой, направился Стефан к дереву. Глаза его горели. 

Словно очнулись жрецы. Один из них перекувыркнулся, ударился оземь, и страшным волком оскалил пасть. Но лишь посох, крестом увенчанный, был поднят, как тут же волк пал бездыханным. Другой айка выступает: медведем возвысился. И опять пришелец посох поднимает, и тот уползает еле живой. Третий, изрыгая огонь, гундор-змей летающий. Но от слов «Изыди, сатана!» — увял он. 

Жрецы преграждали путь Стефану огнем, болотом и скопищем гадов. А Стефан мерно и неостановимо шел к Березе. Со всех концов сбежавшийся народ смотрел на поединок. 

Пришло время великого кудесника Пама, тот же, сказав, что их бой будет позже, уплыл на лодке. 

И тут говорит Асныр своему мужу: «Матери-Березе нужен защитник. Иди и убей Стефана».

Взял лучший охотник свой лук, наложил стрелу и натягивает тетиву, целясь прямо в грудь Стефану, где крест сияет. Замер народ, а Стефан молитву шепчет. Мгновение… И опустил охотник лук. 

Стефан взглянул прямо в глаза последнему защитнику и улыбнулся: дети вы неразумные, сердцем чистые. Кузь безропотно отдал ему свое оружие. 

Стук топора вдруг нарушил тишину. И час, и второй рубит дерево монах, а дерево стоит невредимо. Тогда опрыснул Стефан топор свой святою водой, и первый же удар сделал глубокую зарубину. Из раны хлынула кровь. 

— Живую плоть крамсаешь, пришелец! – ахнул народ.

Старый ворон захлопал крыльями, пытаясь взлететь, но упал под ноги монаха. 

А Стефан все рубит и рубит. Его спутники читают молитвы, а жрецы шепчут магические заклинания.

С Асныр, тем временем, творилось неладное: она теряла жизненные соки. Ее верный друг Кузь ничем не мог помочь. 

Проше второй день и вторая ночь. Все глубже заруб на стволе. Наступил день третий. Взмолилась Береза: «Пожалей меня, Стефан! Не губи, дай пожить под ясным солнышком».

Стефан же безжалостно продолжал рубить. 

Кузь смотрит кругом: сколько пало в беспамятстве людей! А жрецы корчатся: грызет их внутренности березовый сок. 

К исходу третьего дня упала наземь гигантская береза. Из прогнившего дупла вдруг полезли наружу ящерицы, жабы, невиданные змеи и прочая нечисть. 

Кузь очнулся от ужасного грохота. У головы Асныр сидела жирная жаба. Это Шева-пагуба вышла из жены. Охотник схватил головешку из костра, да взгляд жабы остановил его. 

— Воскреснет Бог! – раздался голос монаха. И тут же пригвоздил Кузь жабу к земле.

И тогда ожила Асныр: щеки стали розоветь, глаза заиграли, руки потеплели. 

Теперь мог отдохнуть и Стефан. Он снял скуфейку и утер пот со лба. Монахи нашли пилы, начали распиливать березу на отдельные части, чтобы сжечь на костре. Молодежь с гиканьем добивала расползающуюся нечисть.

Прошел год. Асныр родила сына. И нарекли его, — как бы вы думали? – конечно, Стефаном. Вот и сказке конец.

Ветхо и живо :: Частный Корреспондент

 

 

Мнения

Сергей Васильев, facebook.com

Каких денег нам не хватает?

Нужны ли сейчас инвестиции в малый бизнес и что действительно требует вложений

За последние десятилетия наш рынок насытился множеством современных площадей для торговли, развлечений и сферы услуг. Если посмотреть наши цифры насыщенности торговых площадей для продуктового, одёжного, мебельного, строительного ритейла, то мы увидим, что давно уже обогнали ведущие страны мира. Причём среди наших городов по этому показателю лидирует совсем не Москва, как могло бы показаться, а Самара, Екатеринбург, Казань. Москва лишь на 3-4-ом месте.

Иван Засурский

Пост-Трамп, или Калифорния в эпоху ранней Ноосферы

Длинная и запутанная история одной поездки со слов путешественника

Сидя в моём кабинете на журфаке, Лоуренс Лессиг долго и с интересом слушал рассказ про попытки реформы авторского права — от красивой попытки Дмитрия Медведева зайти через G20, погубленной кризисом Еврозоны из-за Греции, до уже не такой красивой второй попытки Медведева зайти через G7 (даже говорить отказались). Теперь, убеждал я его, мы точно сможем — через БРИКС — главное сделать правильные предложения! Лоуренс, как ни странно, согласился. «Приезжай на Grand Re-Opening of Public Domain, — сказал он, — там все будут, вот и обсудим».

Николай Подосокорский

Виртуальная дружба

Тенденции коммуникации в Facebook

Дружба в фейсбуке – вещь относительная. Вчера человек тебе писал, что восторгается тобой и твоей «сетевой деятельностью» (не спрашивайте меня, что это такое), а сегодня пишет, что ты ватник, мерзавец, «расчехлился» и вообще «с тобой все ясно» (стоит тебе написать то, что ты реально думаешь про Крым, Украину, США или Запад).

Марат Гельман

Пособие по материализму

«О чем я думаю? Пытаюсь взрастить в себе материалиста. Но не получается»

Сегодня на пляж высыпало много людей. С точки зрения материалиста-исследователя, это было какое-то количество двуногих тел, предположим, тридцать мужчин и тридцать женщин. Высоких было больше, чем низких. Худых — больше, чем толстых. Блондинок мало. Половина — после пятидесяти, по восьмой части стариков и детей. Четверть — молодежь. Пытливый ученый, быть может, мог бы узнать объем мозга каждого из нас, цвет глаз, взял бы сорок анализов крови и как-то разделил бы всех по каким-то признакам. И даже сделал бы каждому за тысячу баксов генетический анализ.

Дмитрий Волошин, facebook.com/DAVoloshin

Теория самоневерия

О том, почему мы боимся реальных действий

Мы живем в интересное время. Время открытых дискуссий, быстрых перемещений и медленных действий. Кажется, что все есть для принятия решений. Информация, много структурированной информации, масса, и средства ее анализа. Среда, открытая полемичная среда, наработанный навык высказывать свое мнение. Люди, много толковых людей, честных и деятельных, мечтающих изменить хоть что-то, мыслящих категориями целей, уходящих за пределы жизни.

facebook.com/ivan.usachev

Немая любовь

«Мы познакомились после концерта. Я закончил работу поздно, за полночь, оборудование собирал, вышел, смотрю, сидит на улице, одинокая такая. Я её узнал — видел на сцене. Я к ней подошёл, начал разговаривать, а она мне «ыыы». Потом блокнот достала, написала своё имя, и добавила, что ехать ей некуда, с парнем поссорилась, а родители в другом городе. Ну, я её и пригласил к себе. На тот момент жена уже съехала. Так и живём вместе полгода».

Михаил Эпштейн

Симпсихоз. Душа — госпожа и рабыня

Природе известно такое явление, как симбиоз — совместное существование организмов разных видов, их биологическая взаимозависимость. Это явление во многом остается загадкой для науки, хотя было обнаружено швейцарским ученым С. Швенденером еще в 1877 г. при изучении лишайников, которые, как выяснилось, представляют собой комплексные организмы, состоящие из водоросли и гриба. Такая же сила нерасторжимости может действовать и между людьми — на психическом, а не биологическом уровне.

Лев Симкин

Человек из наградного листа

На сайте «Подвиг народа» висят наградные листы на Симкина Семена Исааковича. Моего отца. Он сам их не так давно увидел впервые. Все четыре. Последний, 1985 года, не в счет, тогда Черненко наградил всех ветеранов орденами Отечественной войны. А остальные, те, что датированы сорок третьим, сорок четвертым и сорок пятым годами, выслушал с большим интересом. Выслушал, потому что самому читать ему трудновато, шрифт мелковат. Все же девяносто.

 

Календарь

Олег Давыдов

Колесо Екатерины

Ток страданий, текущий сквозь время

7 декабря православная церковь отмечает день памяти великомученицы Екатерины Александрийской. Эта святая считалась на Руси покровительницей свадеб и беременных женщин. В её день девушки гадали о суженом, а парни устраивали гонки на санках (и потому Екатерину называли Санницей). В общем, это был один из самых весёлых праздников в году. Однако в истории Екатерины нет ничего весёлого.

Ив Фэрбенкс

Нельсон Мандела, 1918-2013

5 декабря 2013 года в Йоханнесбурге в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела. Когда он болел, Ив Фэрбенкс написала эту статью о его жизни и наследии

Достижения Нельсона Ролилахлы Манделы, первого избранного демократическим путем президента Южной Африки, поставили его в один ряд с такими людьми, как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, и ввели в пантеон редких личностей, которые своей глубокой проницательностью и четким видением будущего преобразовывали целые страны. Брошенный на 27 лет за решетку белым меньшинством ЮАР, Мандела в 1990 году вышел из заточения, готовый простить своих угнетателей и применить свою власть не для мщения, а для создания новой страны, основанной на расовом примирении.

Молот ведьм. Существует ли колдовство?

5 декабря 1484 года началась охота на ведьм

5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.

Александр Головков

Царствование несбывшихся надежд

190 лет назад, 1 декабря 1825 года, умер император Александра I, правивший Россией с 1801 по 1825 год

Александр I стал первым и последним правителем России, обходившимся без органов, охраняющих государственную безопасность методами тайного сыска. Четверть века так прожили, и государство не погибло. Кроме того, он вплотную подошёл к черте, за которой страна могла бы избавиться от рабства. А также, одержав победу над Наполеоном, возглавил коалицию европейских монархов.

 

Интервью

«Музыка Земли» нашей

Пианист Борис Березовский не перестает удивлять своих поклонников: то Прокофьева сыграет словно Шопена – нежно и лирично, то предстанет за роялем как деликатный и изысканный концертмейстер – это он-то, привыкший быть солистом. Теперь вот выступил в роли художественного руководителя фестиваля-конкурса «Музыка Земли», где объединил фольклор и классику. О концепции фестиваля и его участниках «Частному корреспонденту» рассказал сам Борис Березовский.

Андрей Яхимович: «Играть спинным мозгом, развивать анти-деньги»

Беседа с Андреем Яхимовичем (группа «Цемент»), одним из тех, кто создавал не только латвийский, но и советский рок, основателем Рижского рок-клуба, мудрым контркультурщиком и настоящим рижанином – как хороший кофе с черным бальзамом с интересным собеседником в Старом городе Риги. Неожиданно, обреченно весело и парадоксально.

«Каждая собака – личность»

Интервью со специалистом по поведению собак

Антуан Наджарян — известный на всю Россию специалист по поведению собак. Когда его сравнивают с кинологами, он утверждает, что его работа — нечто совсем другое, и просит не путать. Владельцы собак недаром обращаются к Наджаряну со всей страны: то, что от творит с животными, поразительно и кажется невозможным.

Юрий Арабов: «Как только я найду Бога – умру, но для меня это будет счастьем»

Юрий Арабов – один из самых успешных и известных российских сценаристов. Он работает с очень разными по мировоззрению и стилистике режиссёрами. Последние работы Арабова – «Фауст» Александра Сокурова, «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, «Чудо» Александра Прошкина, «Орда» Андрея Прошкина. Все эти фильмы были встречены критикой и зрителями с большим интересом, все стали событиями. Трудно поверить, что эти сюжеты придуманы и написаны одним человеком. Наш корреспондент поговорила с Юрием Арабовым о его детстве и Москве 60-х годов, о героях его сценариев и религиозном поиске.

Троицкая береза » ДНИ СИЛЫ. Годовой круг. Блог-книга Олега Давыдова на сайте Peremeny.ru

Вчера у нас была Родительская суббота, сегодня Троица, завтра — Духов день. Наступило самое животворное время в году. Время делать счастливых детей, начинать новые проекты и писать гениальные книги, картины, музыку… И ещё помнить о тех, кому ты всем обязан.

Аврааму было почти 100 лет, у его жены Сары давно уже прекратилось то, что называют обыкновенным женским, а он всё надеялся на то, что бог даст ему сына. «И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатёр, во время зноя дневного. Он возвёл очи свои и взглянул, и вот три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатёр и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрёл благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши». Это и есть явление Троицы. Далее: «И они ели. И сказали ему: где Сара, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал один из них: Я опять буду у тебя в это же время [в следующем году], и будет сын у Сары, жены твоей».

Именно в чуде рождения самая суть явления Троицы Аврааму (подробнее здесь). И то, что три ангела, возвестив ему рождение Исаака, прямиком направляются жечь огнём гнойных содомитов, только подчёркивает жизнеутверждающую силу Троицы. Правда, потом некий дух (собственно, бог евреев, которому поклоняются и христиане) нашепчет Аврааму зарезать Исаака. Но это уже проблемы их личных взаимоотношений, проблемы доверия к голосам, которые слышатся в ухе, психологические проблемы человека, который столько лет оставался бездетным… Может, и не нужен ему был этот сын, раз он с такой готовностью пошёл приносить его в жертву?

Оставим проблемы праотца его потомкам и поговорим о Троице на Руси. В церковном календаре праздник Троицы стоит сразу же вслед за Родительской субботой, праздником мертвецов. В этот день русские ходят на кладбища — поправляют могилы, поминают умерших родных, родителей. Но изначально это не только твои конкретные биологические родители, но и все предки вообще, Род, поколения предков. На Родительскую субботу с ними едят, пьют, уходя с кладбища, оставляют им яйца, хлеб, водку, табак. На Троицу в храмы приносят ветви и целые деревца берёз, охапки травы. Считается, что в свежей зелени скрываются души умерших, предки. Это древнее поверье. Даже в Евангелии оно отражается («Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода»), даже в биологии оно присутствует в виде разных вариантов «теории зародышевой плазмы». Но в народной религии Рода всё конкретней и проще: души предков просыпаются по весне вместе с растениями. Троицкие берёзы — символ Рода. Родителям, рассевшимся по ветвям прямо в церкви, кадят в этот день.

Вообще-то мертвецы бывают правильные и неправильные. Правильные мертвецы — это те, кто прожил отмеренный срок, естественным образом умер, был похоронен с соблюдением всех необходимых христианских обрядов и не слишком тревожит живых своими явлениями. Но есть другие. Весенней порой погулять средь цветущей природы выходят и те, кого несправедливо считают нечистью. Упыри болтаются по дорогам, русалки сидят на ветвях. Троица — подвижный праздник календаря, она привязана к Пасхе, но так или иначе падает на время русалий народного праздника мёртвых и Рода. Многие думают, что русалки — нечисть женского пола, но это ошибка, бывают и русалки с мужскими половыми признаками, русалы. Среди русалок немало детей. Другое наименование русалок — водяницы, ведь путь на тот свет лежит через воду. Народная молва связывает русалок, натурально, с растительностью. И это понятно: по представлениям животных, каковыми, по сути, являются ещё не умершие люди, мертвяк ведёт вполне растительный образ жизни. Недаром впавшего в кому называют овощем.

С точки зрения профанов, посмертье — какое-то неполноценное существование. Однако мёртвый — не значит не существующий. Это значит лишь: не живущий в физическом мире. Мёртвые появляются во снах, а в переломные моменты годового цикла (как Святки или сейчас, на Троицу) они являются в мир живых в виде призраков. Некоторым энтузиастам кажется, что в это время их даже можно потрогать, но это не так. Физический мир, мир яви, в который мы все являемся из мира нави (мёртвых) когда рождаемся, представляет собой как бы загон для скота, границы которого обусловлены известными физическими параметрами. Для полноценного существования внутри этого мира нужно обладать живым физическим телом, которого у мертвецов просто нет. Они его уже покинули. И живым, чтобы непосредственно соприкоснуться с неосязаемой навью, надо избавиться от тела.

Итак, отошедшие поколения, предки, родители, умирая, меняют форму существования, но при этом никуда не уходят, как-то живут среди нас. Необязательно верить в то, что они могут реально бродить по полям в виде призраков. Но нельзя усомниться, что они актуально живут в душах живых, действуют в них, даже если живые о них забывают, не осознают их присутствия.

Поселившийся в конце жизни около Троице-Сергиевой лавры Василий Розанов в «Возрождающемся Египте» говорит: «И вот я хожу «на могилу родителей» — на могилу «Судьбы моей». Которая всего меня «определила», «связала», дала «крылья», если я летаю, и дала ползанье, если я ползаю. «Кто друг мне в мире — то это могила моих родителей». Которая — и там, на кладбище. Но — и «в дому моем», вот когда я сижу один». А в пишущемся одновременно с «Возрождающимся Египтом» (весьма характерно) «Апокалипсисе нашего времени» (который автор хотел поначалу назвать просто «Троицкие берёзки») продолжает эту мысль так: «Но они умерли? — Умерли и живут. Умерли и творят добродетель; или умерли и творят зло. Они перешли «в космогонию». Каждый «умерший», как только он умер, точно «переходит в звёзды» и из звёзд начинает управлять тою частицею мира, которая ему принадлежит». Ну, в звёзды или нет, это нам точно неизвестно, но то, что предки продолжают жить в наших душах и действовать через нас, абсолютно точно (см. здесь).

Утверждение культа Троицы на Руси связано с именем Сергия Радонежского. Считается, что именно он построил первую Троицкую церковь из когда-либо возведённых на Земле. Павел Флоренский в статье «Троице-Сергиева лавра и её значение для России» обсуждал этот вопрос и пришёл к выводу: «Весьма мало вероятно построение храмов Троичных до этого роста Троичной идеи в ХIV веке; но если бы несколько таких храмов и в самом деле было в века предшествующие, то они не могли быть сознательно воздвигнутыми символами идеи, ещё не оформившейся и, следовательно, должны быть рассматриваемы либо как исторические случайности, либо как смутные предчувствия того целостного явления, которое раскрывается лишь с ХIV века». О самом же празднике Троицы он говорит: «Византия не знала этого праздника, как не знала она, в сущности, ни Троичных храмов, ни Троичных икон». И далее: «Праздник Троицы, нужно полагать, впервые появляется в качестве местного храмового праздника Троицкого Собора — как чествование «Троицы» Андрея Рублёва».

Может быть, отец Павел что-нибудь здесь немножечко преувеличивает. Всё-таки живописный сюжет Ветхозаветной Троицы, изображающий гостеприимство Авраама (то, с чего начинается эта статья), был известен задолго до ХIV века. А самое раннее из известных изображений Живоначальной Троицы (без Сары с Авраамом, одни только ангелы) появилось в 1375 году над портретом отставного императора Иоанна VI Кантакузина. То есть, конечно, по времени Живоначальная Троица могла прийти сперва в голову Сергию Радонежскому, но, в конце концов, приоритеты здесь не так и важны, поскольку в русском культе Троицы в любом случае отражается в первую очередь дух русской земли, живёт религия предков. И великая заслуга Сергия Радонежского в том, что он сумел мягко и почти безболезненно соединить национальный культ Рода с духом христианства. Это как-то естественно вытекло из его жизни и жизни его родных.

Напомню, что уже говорил (см. здесь): после того, как обнищавшие Сергиевы родители Кирилл и Мария были переселены из Ростова Великого в небольшой городок Радонеж, брат Сергия Стефан женился и был счастлив. Но, родив двух сыновей, его подруга вдруг умерла. Бедняга был так потрясён, что больше не хотел жить в миру. Схоронив жену в Хотькове монастыре около Радонежа, он постригся в нём, чтобы быть рядом с ней. В тот же монастырь под конец жизни вместе ушли и его родители (монастырь был оптиным, то есть общим для мужчин и женщин). Эта история напоминает то, что я уже рассказывал о родителях другого пророка русской Троицы, Александра Свирского.

Как и большинство наших обителей, Хотьков монастырь стоит в месте силы, где когда-то наверняка было языческое святилище. Похоже, что там молились божеству продолжения рода. Имя этого божества ныне забылось, так пусть оно зовётся хоть Хотью, по имени места, где стоит Хотьков монастырь. Хоть (любовь, не будем путать её с похотью) и сегодня витает окрест тех мест. Вся мифология их связана с семейными ценностями. Здесь почитают могилу родителей Сергия, а в их лице и вообще всех родителей. Здесь Стефан предстаёт настоящим Орфеем, уходящим из мира живых за своей Эвридикой. И он же заботится о своих стариках до самой их смерти. Жизнь Стефана в Хотькове — воплощение высших добродетелей рода. И согласитесь, не так уж много мест на земле, где бы религиозно почиталась именно семья и создающая её скромная любовь.

Да, собственно, и вся округа там заряжена энергией любви и смерти. Энергией Рода. Это выражается и в топонимике. Например, в названии Радонеж отчётливо слышится Радоница. Этот праздник в христианское время оказался привязанным к Фоминой неделе, следующей за неделей Пасхальной. На Радоницу, как и в Родительскую субботу, люди ходят на кладбище к родителям, общаются, плачут. А вечером пляшут и бьют в ладоши — ведь мёртвые рады, когда живым хорошо. На Фоминой неделе, кстати, кроме Радоницы празднуют Красную Горку, день сватовства и опять-таки песен и плясок. Праздник родителей, продолжающих жизнь в своих детях, и должен быть связан с брачными играми.

После смерти родителей Сергий (тогда ещё Варфоломей) сказал брату: уйдём жить в пустыню. Стефану идея понравилась, и братья поселились на Маковце, где теперь Сергиев посад. Срубили избушку, церквушку. Во имя кого освятим нашу церковь? И Стефан, сославшись на покойных родителей, которые рассказывали, как будущий святой Сергий трижды прокричал во чреве матери (был такой факт), ответил: «Пусть церковь наша будет посвящена имени Живоначальной Троицы». Вот так и появилась первая в мире Троицкая церковь. Возникла просто из обстоятельств жизни семьи, в которой выросли Сергий со Стефаном. Но ведь в этих обстоятельствах воплощён жизненный опыт поколений — сперва язычников, а потом и христиан.

Христианство вбирало в себя опыт язычества и становилось русским православием. Как это происходило конкретно, видно из жития Стефана Пермского (это не брат Сергия, это его духовный друг). Родившись в Великом Устюге, он получил прекрасное образование в Ростове Великом. В 1379 году отправился в пермские земли крестить зырян по Вычегде и Северной Двине. Он создал для них алфавит на основе греческих букв и местного рунического письма, перевёл на их язык Священное Писание, нарисовал знаменитую Зырянскую Троицу. Никто не усомнится, что он был большой просветитель, но главный его подвиг состоит в том, что в Усть-Выми он срубил «прокудливую берёзу», которой поклонялись как божеству, и поставил на её месте христианскую церковь. Словарь Даля объясняет слово «прокудливый» как проказливый, бедокуренный, шаловливый, пакостливый. Конечно, всё, что касается народной веры, для попов прокудливо. А уничтожать народную веру под прикрытием охранной грамоты Дмитрия Донского — это не прокудливо, это государственная политика. Сколько таких берёз срубили миссионеры, вроде Стефана…

А политика Рода (воплощённого в народе) была сдержанной (правда, преемников Стефана всё же убили) и мудрой: проникать в само христианство. И вот результат: берёзу на Троицу вносят во все храмы. Потому что религия наших предков вошла в саму кровь православия.

Варвара Зеленец — Варвара и Золотая Баба

― Просто удивительно, как все было продумано у пришельцев. Мне о них рассказывали! ― похвалил инопланетную технику подземный инженер.

― Ну что, Варя. Я готов.

― Ты это куда?

― Полетел за своим вторым Бубном. Пора тебя по регалиям догонять. А то мне немного завидно.

Тарелка медленно поднялась над землей.

Прокудливая Береза

― Ты освоил Тарелку? ― спросила Варвара.

― Хоть сейчас можем в небе повисеть ― уфологов порадовать. Полезное для нас, что инопланетный корабль ― это своего рода Машина времени. А самое интересное, как я говорил, их Машина времени устроена точно так же, как и у нас с Мерлином. Радует, что мы с ним шли по правильному пути. Лишь небольшие отличия. Я в этом легко разобрался. Теперь мы можем посмотреть любой фильм из прошлого на компьютере инопланетян, и даже сами оказаться в прошлом. Что хочешь увидеть?

― Давай в весну 1380 года.

― На Куликовскую битву что ли?

― А она когда была? ― удивленно спросила Варвара.

― Даже этого не знает! Как раз в 1380, ― укоризненно посмотрел Мирослав.

― Можно, конечно. Но меня больше интересует не Куликово поле, а устья реки Вымь, где росла Прокудливая Береза.

― Это еще кто такая?

― Даже этого не знает! ― в тон ответила Варвара. ― Прокудливая Береза и место где она росла, было главным святилищем зырян. Это родина Золотой Бабы. Она рассказывала, что как раз в этом 1380 году Степан Храп добрался до этого места.

― Так нам значит в устье речки Вымь на Вычегде?

― Да. Прокудливая Береза росла как раз на перекрестке речных путей. Действуем примерно также как, с Медным Гусем.

― И что ты хочешь там сделать?

― Во-первых, хочу как следует рассмотреть этого Степана. А во-вторых, хочу сделать подарок Золотой Бабе.

― Какой подарок?

― Пока сама не знаю.

― Ладно, поехали!

Мирослав настроил компьютер. И на экране появилась широкая северная река.

― Какая красотища эта Вычегда.

― Что это за баобаб! ― воскликнул удивленный Мирослав, указывая на огромное дерево, растущее на высоком яру при впадении Выми в Вычегду.

― Это и есть священное дерево зырян ― Прокудливая Береза.

― Так она больше других деревьев на порядок! Смотри, другие деревья по сравнению с этой березой просто карлики, ― продолжал удивляться Мирослав.

― Кажется, вот приближается отряд Степана.

По широкой Вычегде к устью Выми плыли с десяток больших ладей. В каждой сидело около пятидесяти вооруженных людей. На белых парусах отчетливо виднелись черные кресты. На поворотах реки дружинники брались за весла.

― Вот они ― монахи!

Крещение зырян

Вскоре отряд кораблей вошел в речку Вымь и остановился. Дружинники стали выгружать свои вещи и разбивать лагерь. А черные монахи направились к березовой роще. Вслед им что-то кричал один из дружинников, но Степан только махнул рукой. Дружинник, тем не менее, шел за монахами, что-то им объясняя.

― Звук будет? Почему «фильма» немая? ― спросила Варвара.

― Сейчас настрою! Все же дело происходит шестьсот лет назад.

Мирослав понажимал кнопки на компьютере и «отмотал» время назад. Ребята услышали, о чем просил Степана дружинник.

― Туда нельзя! ― кричал тот. ― Это священное место зырян.

― Изыди! ― отвечал Храп.

Монахи стали строить часовню и свои кельи близ березовой рощи. Недалеко от Прокудливой березы поставили большой поклонный крест.

Через несколько дней к священному месту стали подплывать зырянские лодки. Люди выходили на берег целыми семьями и, кланяясь, подходили к Прокудливой Березе. К веткам дерева дети привязывали разноцветные ленточки и платки, женщины ― ярко раскрашенные яйца, а мужчины накидывали на березу шкурки животных.

― Смотри, а Береза уже отцвела! Сколько на ней сережек. Вот бы привезти семена и посадить вдоль Казыма! ― воскликнула Варвара.

Увидев Степана и его окружение, расположившихся в священной роще, зыряне недовольно покачивали головами. Принеся дары, язычники удалились и начали разбивать свой лагерь вдоль реки. Вечером зыряне вернулись и разожгли рядом с рощей костры. Начались веселые хороводы, игры, песни.

Старики-волхвы и зырянские вожди сели у главного костра и завели свои беседы, делясь новостями. Было понятно, они обсуждают появление непрошеных гостей. Вскоре на зырян двинулся отряд вооруженных людей во главе со Степаном.

― Уходите отсюда! Заканчивайте свои бесовские пляски! ― зло сказал Степан. ― Нельзя молиться идолам. Жду вас у христианского креста.

― Степан, Степан! зачем нас гонишь? ― удивлялись зыряне. ― Ведь это наше древнее священное место! Место наших богов.

― Бог один. Он видит все, все знает и Всемогущ, ибо создал весь мир и обо всем промышляет. Я желаю вам добра, проповедуя вам истинного Бога. Он будет любить вас, будет благотворить вам, если вы станете чтить только Его.

― Мы тебе не мешаем, ты нам не мешай! ― попросили зыряне. ― У нас праздник весны. Мы просим наших богов дать нам урожай, помочь нам ловить зверей и рыбу. Присоединяйся к нам.

― Есть только один Истинный Бог; поэтому только его можно просить, ― начал заводиться Степан.

Вперед зырянских стариков вышел Пама ― самый уважаемый волхв.

― Твой Бог тоже хорош, и если ты хочешь, мы с ним поделимся. Наши Боги в обиде не будут. Мы же не можем оставить отеческих Богов и забыть свою давнюю веру.

Степан подал знак. К нему подошел один из монахов и достал из мешка деревянного идола. Степан взял его и бросил в костер. Старики-зыряне в ужасе вскочили со своих мест и недобро посмотрели на Храпа. Тот же с усмешкой комментировал свой поступок:

― Судите сами, сильны ли ваши боги, если они не могут защитить себя от огня? Боги ли они, раз так немощны, да и не имеют не только смысла, но и слуха и зрения? И от меня, слабого, не сумело защитить себя ваше божество. Не таковы ли и все другие ваши боги? А вот Бог Христианский совсем другой.

― Плох твой Бог, если повелел тебе совершить такой поступок. ― Спокойно ответил ему Пама. ― И не думаю, что твой Бог защитит себя от огня, если его лик бросить в огонь. Я сам видел, как горят церкви и иконы ваших святых после нашествия татар. Попробуй сам пройди через большой костер ― что твой Бог скажет? Защитит ли?

Волхв кивнул на поклонный крест. Степан заметно смутился, не зная, что ответить. Затем промямлил:

― Христос меня послал учить вас. Поверите в него ― получите помощь в делах своих. Креститесь!

― Пусть будет твой Бог, но зачем наших рушить? ― говорил Пама. ― Наши Боги и вам помогают. Они помощники и на суше, и на воде, дают нам счастливую ловлю в лесах и ее избытками снабжают и Русь, и Орду, и дальние страны; они сообщают нам тайны, недоступные вашему Богу.

― Нашему Богу все известно.

― Почему тогда христиане на медведя и на кабана облавой ходят, по сто, по двести человек, да и то часто возвращаются с охоты без добычи? Почему ваш Бог не скажет, как поймать зверя? Зырянин на брань с медведем выходит один на один и всегда бывает победителем. Явное преимущество наших Богов. Если что случилось в дальнем поселке, на дальней стороне, на девятой земле, то мы получаем вести очень быстро, ибо все становится известно волхвам в тот же день и час. Наши помощники всегда известие передадут. И мы мчимся на помощь в дальние поселки. Может ли так твой Бог? Он даже о пришествии татар на вашу землю вас не предупредил.

Долго продолжался разговор Степана Храпа с волхвами. Он был разбит наголову в споре с зырянами. Всю ночь не спал Степан в своей келье. А под утро взял топор и направился к Прокудливой Березе.

― Срублю Прокудливую Березу и построю здесь православный город ― Усть-Вымь. А на этом чертовом месте построю святой храм в честь Архангела Михаила.

Начал он рубить священное дерево. С каждым ударом лились из дерева струи березового сока, но окрашены они были в красный цвет крови. Через некоторое время дерево начало стонать и из него стали выскакивать тайные духи, которые находились прямо в священном дереве. Духов было великое множество. С каждого березового листочка на Степана смотрели глаза. Но не трогали они человека, причинявшего им и Прокудливой Березе страшную боль. «Нельзя выступать против человека!» ― знали они.

Не по себе стало Степану ― смутили его духи. От «крови» дерева стал он весь красный. В первый день Степан не мог срубить волшебную березу. А через несколько часов к изумлению и ужасу монаха, дерево оказалось целым. С усмешкой глянул на Степана Пама. Еще больше смутился тот и повелел собраться своему отряду.

― Крестить язычников будем! ― визгливо закричал он. ― Согнать всех зырян на берег.

Вооруженные люди пиками и мечами заставили собраться всех зырян на берегу.

― В воду все идите и славьте Бога Вашего ― Христа! ― приказал Степан.

Зыряне плакали. Майская вода в реках была еще очень холодная. Даже воины чувствовали, что совершают преступление, заставляя лезть в воду женщин и детей. Но было видно, они не могут ослушаться Степана, боятся его гнева. Острыми пиками загнали они людей в воду. Более сотни зырян дрожали от холода. А Степан не торопился начать крещение.

― Где Пама, где волхвы? ― кричал он.

Вождей зырян не было. Более часа Степан продержал зырян в ледяной купели. Многие, окоченев, падали, и река уносила уже мертвые тела. Увидев, что люди уже не выдерживают, Степан начал обряд крещения.

― Вот и прибавилось стадо Христово! ― произнес он. ― Сегодня вечером жду вас на молитву.

Читать онлайн Варвара и Золотая Баба страница 40

Он повернулся и прошествовал в свою келью. Черные монахи последовали за ним. С трудом выходили из Выми зыряне. Многие плакали, потеряв своих родных и близких. Большинство лежали прямо на берегу, не в силах подняться. Еще несколько человек умерли на берегу от переохлаждения. Некоторые дружинники, загонявшие зырян в воду, бросили свои пики и плача бросились помогать упавшим зырянам. Они разожгли костры, и начали растирать пострадавших, стараясь привести их в чувство.

― Ко мне! ― раздался голос Степана.

Но не все дружинники бросились на зов черного монаха. Трое остались помогать умирающим зырянам.

Степан поднял меч, подошел к одному из дружинников и ударил того сзади.

― Ослушался! ― зло выкрикнул он убитому.

Остальные, пригнувшись, побежали к келье монаха.

― Охранять! Чувствую, язычники могут напасть на нас из темноты! ― велел Степан.

― Не зверствовал бы с язычниками ― охранять бы не пришлось, ― тихо пробурчал кто-то.

― Кто сказал!? ― завизжал Степан.

Гибель Прокудливой Березы

Ночью Степан снова приступил к борьбе со священным деревом зырян. Он и несколько монахов всю ночь рубили Прокудливую Березу. После каждого удара топоров разносились по воздуху жалобные стоны и крики мужские, женские, старческие и младенческие. Плакали, стонали духи. Каждый листочек дерева смотрел на монахов своими зелеными глазами, как змеи задвигались ветки дерева, а от Березы пошло такое сияние, что пермский епископ и его приспешники в ужасе бежали. А утром Прокудливая Береза снова стояла неповрежденная.

Крещенных вчерашним днем зырян Степан Храп не отпустил, а весь следующий день запугивал. Велел быть им проводниками веры Христовой и идти в свои селения и убеждать добровольно крестится остальных жителей.

А дружина Степана весь вечер собирала смолистые поленья и сухую траву и носила их под волшебное дерево. К решающей схватке с Березой святоша решил подготовиться, как следует. Долго горел костер вокруг ствола дерева. Только после этого дерево перестало защищать себя и к утру черным монахом удалось срубить Березу.

Срубленное дерево свалилось с крутого утеса в реку Вымь: произошел страшный шум, затряслась земля, всколыхнулась река. Из реки послышались устрашающие вопли. Через несколько минут неведомо откуда принеслась ужасная буря с громом и молниями.

Дерево перегородило реку Вымь, и она вышла из берегов. Зашатался высокий утес, на котором росла Прокудливая береза. Он рухнул, надежно перекрыв вместе с могучим деревом реку Вымь. Вода в реке поднялась еще выше, изменила свое старое русло и смыла корабли со стоянки. Вода подхватила ладьи дружины Степана и потащила их на часовню и кельи монахов. Страшный треск стоял, когда падала порушенная часовня, и тонули ладьи. Устье реки Вымь переместилось совсем на другое место. Когда вода спала, о визите Степана ничто не говорило ― как будто их вовсе не было.

Начался грозовой дождь. Затем сотни молний врезались все в одно место, стараясь сжечь поверженное дерево. Когда дерево превратилось в прах, налетел бурный вихрь и развеял пепел. А после всего пошел сильный проливной дождь и омыл место. Силы природы, отомстив Степану, устроили торжественные похороны Прокудливой Березе.

Ребята, посмотрев этот страшный отрывок из прошлой жизни, долго молчали.

― Вот это да! ― сказал Мирослав. ― Не хотел бы я там оказаться.

― А я бы хотела, ― тихо сказала Варвара.

― Зачем?

― Ладно ― полетели!

― Куда?

― К Прокудливой Березе.

― Варя, ты же знаешь, любое путешествие в прошлое опасно! Что, если мы испугаем Степана, и он не станет рубить это дерево? Тогда ведь вся история переменится.

― А мы утречком, когда Степан отправится спать, схватим несколько сережек и тут же исчезнем.

Мирослав поколдовал над компьютером, и… Тарелка зависла над плесом широкой реки.

― Это Вычегда? ― спросила Варвара.

― Да.

И тут ребята увидели Прокудливую березу. Дерево было великолепно.

― Так она больше ста метров в высоту! ― воскликнул Мирослав. ― Это не на экране компьютера.

Было раннее утро. Недалеко от березовой рощи в тихом лагере спали зыряне.

― А где Степан со своим войском? ― спросила Варвара.

― По секрету тебе скажу, мы в 79 году, то есть на год раньше. Уж извини. Ты же хотела сережек набрать?

― Да, ― грустно сказала Варвара.

― Я подумал, вдруг у тебя появится соблазн сделать Степану какую-нибудь гадость. Поэтому решил появиться здесь на год раньше. И ты знаешь, что…

― Ладно, не продолжай. Сережки, так сережки. Я думаю, со стороны Вычегды зыряне нас не заметят. Вон, какая крона у Березы.

Тарелка тихо зависла у зеленой листвы. Мирослав откинул люк. Девушка нарвала целую пригоршню сережек.

― Мир, потрогай. Сережки теплые, как будто живые!

Варвара держала семена Березы на ладони, а те шевелились, как живые гусеницы.

― Смотри, сережки Прокудливой Березы светятся, как фонарики!

― Давай, побудем еще минутку.

― Что это?! Береза горит! ― воскликнул Мирослав.

Береза испускала волны света.

― Мне кажется, она нам хочет что-то сказать, ― почувствовала Варвара. ― Твои дети будут жить в будущем. Прощай, Прокудливая Береза.

Из глаз девушки потеклислезы, а Береза в ответ зашелестела листвой.

― Спасибо! ― зашумела листва.

Вечером Варвара встретилась с Золотой Бабой.

― У меня подарок для тебя! Подставляй руки!

Девушка высыпала все сережки в ладони Золотой Бабы.

― Неужели это детки Прокудливой Березы? Как вам это удалось?! Прокудливая Береза была великой кудесницей. Чувствовала, ее спасут. Хотя бы в будущем. Мы эти волшебные семена посадим и здесь, и на ее родине ― на зырянской земле. Я попрошу, чтобы мои помощники это сделали. Мне кажется, чудесные березы никому не промешают. Пусть будут.

Золотая Баба вздохнула и долго молчала.

― Время сейчас трудное в России. Тебе, Варя, спасибо, что постаралась возвратить Прокудливую Березу к жизни. Но ты знаешь, она все эти века все равно оставалась вечно живой в сердцах людей. Даже христианская церковь, порубившая «вечные древа», теперь живет их веточками! Не будь, внесены березки в храм христианский ― ему нечем было бы вздохнуть. На Троицын день люди всегда украшают березки разноцветными ленточками. Пасху окрашенными, нарядными яичками встречают. А ведь эти яички сняты с Прокудливой Березы ― кто об этом не догадается!? На Флора и Лавра кропят святой водой лошадей и коров. Зыряне так всегда делали. Святая вода ― одна из тех разноцветных струй, которые с плачем потекли из Прокудливой Березы.

Прокудливая Береза ― это сам народ, великое его тело, которое то сохнет, то опять оживает. Зря Степан старался срубить ее. Не ведал он, что рубил только ее призрак, ее внешность, ее кору, но не ее сердечко и существо.

Золотая Баба замолчала, затем дунула на сережки.

― Смотри, Варя, а семена уже корешки пустили ― в землю просятся! Спасибо вам, Мир и Варя, за все, что делаете. А меня зовите всегда, как понадоблюсь. Вот вам Золотой Поясок. Сама выткала. Взмахните им, и я сразу появлюсь.

Золотая Баба посадила деревца на всех поворотах Казыма. Кудесные Березки росли быстро. За несколько дней они обогнали ростом рядом стоящие десятилетние деревья. Было ясно, через несколько лет они будут не меньше своей матери. На это чудо ребята ходили смотреть каждый вечер.

Шестиногий Лось

Под одной такой березой встретились наши друзья с Золотой Бабой. Та о чем-то думала, и даже не сразу ответила на их приветствие.

― Что ты грустная такая, Золотая Баба? Какая помощь нужна? ― спросила Варвара.

― Есть у меня младший брат ― Мир. Да-да. Зовут его так же, как и тебя, Мир. Почти твой тезка. Его полное имя Мир-Сусне-Хум. Он младший сын Торума. По-вашему ― за Миром Смотрящий Человек. В свое время отец послал его на землю, чтобы он присматривал за всем миром.

― А почему Торум послал самого младшего?

― Мир у нас хоть и самый маленький, но удаленький. Он выиграл конное состязание с братьями и заслужил тем самым право на управление человеческим сообществом и животным миром.

― А как Мир-Сусне-Хум управляет зверьми и птицами?

― Он превращается в них. Поначалу было не без ошибок, ― улыбнулась Золотая Баба. ― Однажды брат узнал, что зима будет ранней. Уже в конце августа начнутся заморозки и все озера и реки покроются льдом. Мир-Сусне-Хум тут же обратился лебедем. Но лебедь не умеет вовремя кричать, поэтому остальные птицы не узнали точного времени отлета и многие из них погибли от холода. Теперь Мир осенью воплощается в журавля. Поднимается высоко в небо и призывно курлычет. Его помощники журавли строятся в клин и тянутся к югу. Видя это, и остальные птицы собираются в стаи и улетают от холодной сибирской зимы.

Мир-Сусне-Хум покровительствует человеку с момента его появления на свет. Ханты знают это и просят его о помощи. Миру приносят бескровную жертву ― ставят горшок с едой после рождения ребенка. И взывают: «О, если бы ты ― великий князь показался над отверстием дымящегося горшка, дымящегося котла!». Мир обязан покровительствовать человеку, ханты в этом уверены. А молитва такая: «Для того тебя произвел твой отец, чтобы ты защищал душу моей дочери, моего сына. Ночью умоляем тебя со слезами, днем умоляем тебя со слезами: защити нас от болезни. Если заболеет женщина, вылечи ее, если заболеет мужчина, вылечи его! Золотой Князь, золотой человек, об этом тебя просим, об этом тебя умоляем».

Затем эта жертва Мир-Сусне-Хуму повторяется дважды ― в детском возрасте при поступлении ребенка в школу и при достижении юношей возраста самостоятельного охотника.

Как свят. Стефан Пермский поступил с языческим жрецом

«Из Устюга святой Стефан спустился по Северной Двине до впадения в нее Вычегды, откуда начинались поселения зырян. Много трудов, борьбы, лишений и скорбей вытерпел проповедник веры Христовой, живя среди язычников, поклонявшихся идолам, «огню, воде, деревьям, камню и золотой бабе, и кудесником, и волхвом, и древью».

Особо благоговели зыряне перед так называемой «прокудливой березой». Громадная по толщине и вышине береза росла на возвышенном месте. Зыряне собирались к ней и приносили в жертву добытых зверей. Святой Стефан поставил свою келлию невдалеке от березы и использовал собрания суеверных язычников у дерева, чтобы учить их святой истине. Затем святой Стефан срубил и сжег березу для искоренения суеверия. Зыряне собирались убить его. Святой обратился к ним с проповедью: «Судите сами, сильны ли боги ваши, когда они не могут защитить себя от огня? Боги ли они, когда так немощны, да и не имеют не только смысла, но и слуха и зрения? И от меня, слабого, не сумело защитить себя ваше божество. Не таковы же ли и все другие боги ваши? Не таков Бог Христианский. Он видит все, все знает и Всемогущ, ибо создал весь мир и о всем промышляет. И как Он благ, особенно к знающим Его! Я желаю вам добра, проповедуя вам Истинного Бога. Он будет любить вас, будет благотворить вам, когда станете чтить Его искренне». На месте «прокудливой березы» святой Стефан построил храм в честь Архангела Михаила, низложителя духов тьмы.

Крестившиеся зыряне сами стали истреблять то, чему раньше поклонялись: рубили священные деревья, сокрушали идолов; богатые дары, предназначенные для языческих жертвенников, они приносили святому Стефану. Он велел служившему при нем зырянину Матфею все предавать огню и лишь дозволял употреблять полотно на обвертывание ног.

Но окончательный перелом в зырянах произошел после того, как святой Стефан посрамил их главного жреца Паму, который восстал против распространения святой веры. Жрец вступил в спор со святым Стефаном. «У вас, христиан, — говорил Пама, — один Бог, а у нас много помощников и на суше, и на воде, подающих нам счастливую ловлю в лесах и ее избытками снабжающих Москву, орду и дальние страны; они сообщают нам в волхвовании тайны, недоступные вам». Святой Стефан отвечал, что Истинный Бог — один; Всемогущество — одно, а бессилие богов-идолов очевидно по опыту. После долгих споров жрец Пама в оправдание своей веры вызвался пройти сквозь огонь и воду и того же потребовал от святого Стефана. «Я не повелеваю стихиями, — смиренно отвечал святой Стефан, — но Христианский Бог велик: иду с тобой». Пама затрепетал и молил избавить его от верной смерти. «Вы свидетели, — сказал святой Стефан собравшемуся народу, — сам он потребовал решить спор о вере огнем и водой и однако не хочет креститься. За кого считать теперь Паму? Что с ним делать?» «Обманщика предать смерти, — ответил народ, — если отпустить Паму, он наделает тебе пакостей». «Нет, — ответил святой, — Христос меня послал не предавать кого-либо смерти, а учить. Пама не хочет принять спасительной веры, пусть его упорство накажет его, но не я». http://days.pravoslavie.ru/Life/life937.htm

 

Святой просветитель Великой Перми

Великий Устюг, раскинувшийся возле перекрестка речных дорог, с давних времен назывался купеческим городом. Не в одной первопрестольной столице Руси — граде Москве — звенели медными голосами на приволье сорок сороков. Церкви в Устюге, деревянные и каменные, одна краше другой, возвышаются на пригорках, блестя на скудном солнце разноцветными куполами. Церковные маковки, отражаясь в хладных водах Двины, глядят задумчиво, словно припоминая что-то…

Славен Устюг своими праведниками и святыми, угодившими Господу благочестивой жизнью. Один из них — Прокопий Христа ради юродивый — пришел в Устюг из немецких земель. Сначала торговал в Новгороде, но, пленившись красотой и благолепием храмов Божьих, простотой и сердечностью русского люда, взял да и оставил латинскую ересь, принял православную веру и раздал нищим все свое богатство. По городским устюжским улицам в лютый мороз и осеннюю непогоду бродил Прокопий босиком, принимая от добрых и сострадательных людей подаяние. От богачей же крохи хлебной взять себе не позволял.

— Вот идет мать великого Стефана, епископа и учителя пермского! — выкрикнул однажды вечером Прокопий, стоя, по обычаю своему, на паперти Успенского храма.

Богомольцы с любопытством оглянулись в ту сторону, куда показывал блаженный прозорливец. На лицах у многих появилась улыбка, но, однако же, народ почтенно расступился пред юной Марией, покидавшей храм вместе с родителями. Будущей матери едва исполнилось три года.

Душа великого праведника, спасшего однажды Устюг от каменной тучи (Прокопий при виде ее стал истово молиться, и раскаленные камни просыпались с небес в двадцати верстах от города), отошла мирно ко Господу в 1303 году. А Мария, которой предсказал Прокопий родить дивного святого, в назначенное время вышла замуж за причетника Успенского храма Симеона и вскоре разродилась сыном.

Ученый инок

В Великом Устюге, имевшем в ту пору своих князей, грамотных людей хватало. К кому-то из них Симеон отдал сына на обучение. В первый же год мальчик выучился пению, чтению, да столь успешно, что мог заменить отца-кононарха в Успенском храме. Заодно с церковнославянским отрок взялся учить и язык зырян — западных пермских жителей, чьи поселения с разных сторон прижимались к самому Устюгу. Вот они, неисповедимые пути Божьи! Господь готовил мальчика с самого раннего детства на великое служение — многотрудный апостольский подвиг просвещения северных жителей Руси Божьей правдой.

Читая книги духовные, а особенно Священное Писание, все чаще в сердце мальчика загоралось тайное желание покинуть мир и стать монахом. И вот пришел час, когда оставил отрок родной Устюг и отправился в кафедральный город епархии Ростов Великий, известный своей древностью, святынями и духовным просвещением. Отъезд Стефана случился где-то в 1366 году. К тому времени ростовские земли вошли в состав Московского княжества, а правил Русской землею старший сын Ивана Кроткого — великий князь Дмитрий.

Стефан поступил послушником в монастырь святителя Григория Богослова. В то время ростовская обитель, возвышавшаяся посередине города и отделенная от мира высокими белокаменными стенами, считалась, пожалуй, самым почитаемым очагом просвещения на Руси. Здесь хранилась обширная библиотека из церковных книг на церковнославянском и греческом языках. Среди братии много образованных иноков, сам настоятель — игумен Максим — родом из греков, приехал на Русь переводить богослужебные книги.

Здесь же, в монастыре святого Григория Богослова, юного послушника постригли в монахи с именем Стефан, в честь архидиакона-первомученика, погибшего за Христа в Иерусалиме от рук озлобленных иудеев. Раньше всех приходил Стефан в храм Божий и позже других уходил… Десять лет проведя в затворе, Стефан, кроме богословской науки, выучился также греческому языку. В те времена людей на Руси, говоривших и читавших на греческом, по пальцам можно было пересчитать. А ведь Стефан прекрасно знал еще и язык зырян!

Вместе со Стефаном подвизался в ростовском монастыре преподобный Епифаний Премудрый. Спустя годы ему доведется написать святое житие великопермского просветителя. Вот что говорит о Стефане младший современник: «Стефан, читая книгу, нередко замедлял чтение, пока до конца по-настоящему не уразумеет слова каждого стиха, что они значат, и растолковывал их. Если видел он человека мудрого и книжного или старца разумного или духовного, то задавал ему вопросы, беседовал с ним, поселялся у него: ночевал, утреневал и спрашивал его о том, что скорее хотел понять».

Какой добрый пример для нынешних учеников, ошибочно полагающих, что христианину для спасения души достаточно одной веры! Вера — великое, спасительное благо, «дверь таинств», как назвал ее преподобный Исаак Сирин. Но и она подчас требует защиты. Церкви во все века нужны не только отважные, но и образованные ученые христиане, каким и оказался ростовский инок.

В те же годы Стефан стал составлять пермскую азбуку, чтобы перевести Слово Божье на язык северных народов. Да-да, именно в ростовском монастыре его душу опалило это святое желание!

Зырянская азбука

Прежде на Руси исчисляли время не от Рождества Христова, а со дня сотворения мира. Почему-то многие полагали, что последним годом на земле окажется 1492-й, совпадавший с юбилейным 7000-м. Ох уж это гадание — всегда-то человек желает выведать какие-то тайны у Господа. В Москве так уверовали в конец света и грядущий Страшный суд, что не стали составлять Пасхалию и церковный календарь на 1493 год. Но не всем ли людям земли сказал Господь: «О дне последнем знает только Отец Мой»?

И вот за сто двадцать лет до «скончания мира» вошел в стольный град Москву некий монах по имени Стефан. Поначалу москвичи осмеяли Стефана, узнав о том, что он азбуку пермяцкую изобрел и намеревается идти в северные земли тамошних язычников просвещать.

— Мир последние дни доживает, а он чего удумал! — качали головами столичные жители. — Скоро Господь явится людей судить, а он бежать от гнева Его в леса зырянские захотел… Да откуда он взялся! И был бы рода знатного или звания…

За подобную дерзость москвичи прозвали Стефана «храпом», то есть наглецом, нахалом, понадеявшимся привести ко Христу бескрайние северные области. Сам Епифаний Премудрый поначалу отговаривал Стефана идти к зырянам, не представляя, как варварскими буквами можно перевести богодухновенную Библию на дикий язык.

Но Стефана, объятого искренней любовью к язычникам, было уже не удержать. 26 букв вывел для пермяцкого алфавита преподобный Стефан. Особенно схож Стефанов алфавит с древнефиникийским. Буквы «Д», «Л», «Р» — ну просто будто списаны из древнейшей финикийской азбуки. А ведь в то время Стефан не мог знать древнюю финикийскую грамоту! Вот почему архаичной и близкой к древним символам кажется азбука Стефана Пермского, будто наскальная живопись первобытных народов.

Греческие философы, как известно, свою азбуку годами собирали. А пермскую грамоту один чернец учинил. «Там, — изумляется Епифаний Премудрый, — семь философов многие лета азбуку слагали, семьдесят мудрецов переложили и перетолковали книги с языка еврейского на греческий. Посему русская грамота досточтимей эллинской. Ту сотворил муж святой, Кирилл Философ, а греческий алфавит — эллины, некрещеные и еще язычники. Потому же и пермская грамота, которую сотворил Стефан, важнее эллинской. Там Кирилл, здесь Стефан; оба были мужи добрые и равные мудрованием, оба одинаково подъяли равный подвиг и оба потрудились ради Бога: один для славян, а другой для пермян, как два светлые светила, просветили народы… Но Кириллу Философу много пособлял брат его Мефодий — или грамоту слагать, или азбуку составлять, или книги переводить. А Стефану никто не обрелся помощником, кроме единого Господа Бога нашего…»

Стефан приноровил азбуку к домашнему быту зырян, взяв за основу пасы — простейшие знаки: их старательно вырезали на деревьях зырянские охотники, желая что-либо сообщить соплеменникам. Да, только так, не ломая национального самосознания язычников, можно было приготовить их к пониманию слова Божия!

Азбука оказалась живучей. Ею даже не брезговали московские писцы, заключая в диковинные буквы тайнописные тексты вплоть до XVII века. В пермских монастырях пользовались стефановскими буквами аж до XVIII века. И если бы русский человек так не торопился облачиться во все западное, с подобострастием перенимая европейские обычаи, — азбука Стефана Пермского пережила бы и времена Петровы, и Екатерины Великой…

На великое дело идешь, отче…

Как ни дерзок был замысел Стефана, у него нашлись сторонники в Москве — местоблюститель патриаршего престола епископ Герасим посвятил молодого инока в иеромонахи и благословил на проповедь.

— На великое дело идешь, отче Стефане. Если долетит до сердец зырянских слово твое — благодать Господня сойдет на всю северную землю. Одну душу спасти — благо великое, а ты весь север хочешь обратить к правде Христовой… Вот тебе мое благословение. И да будет с тобой Господь на всех путях твоих.

Герасим медленно перекрестил Стефана, а затем достал ковчежец со святым миром и священным антиминсом.

— С этою святынею не бойся, Стефане, ничего…

Москва 70-х годов XIV века, потуже затянув поясок, в охотку шелестела кистями и звенела топорами, пользуясь редким затишьем. После памятной битвы на реке Воже, где войска русских во главе с Московским князем Дмитрием впервые хорошенько дали по загривку татарам, Орда на время затаилась, копя злобу на Москву. Молчание восточного зверя не могло не радовать москвичей. Но все же томительное предчувствие разливалось в густом и сладком воздухе. Многие понимали: нельзя так долго дразнить Мамая, оставаясь безнаказанными. Ожидание скорой неминуемой схватки с татарами овладевало русскими сердцами. Оно хотя и тревожило, но не устрашало. Москва-то теперь уже не та, что прежде!

В княжеском тереме с двухъярусным крыльцом на резных бревенчатых колонках и слюдяными оконцами, радостно играющими на солнце, князь Дмитрий ласково встретил инока Стефана.

— Знаю, знаю о похвальном намерении твоем, — первым заговорил Дмитрий. — Дело ты задумал великое, но и весьма опасное. Монах Кукша, прежде тебя ступивший в северные земли, расплатился жизнью… Да, много скорбей ожидает тебя, отче Стефане. Пусть оградит тебя от козней диких народов сия охранная грамота.

При этих словах Дмитрий Иванович вручил иноку свиток, жирно помеченный великокняжеской печатью.

Стефан глубоко поклонился, принял княжескую грамоту. А на следующий день уже выехал из Москвы.

Не умру, но жив буду и повем дела Господни!

Это нынче восемьсот верст пути, что отделяют Москву от пермяцких просторов, можно преодолеть в поезде за сутки, а в те времена Стефану понадобился почти месяц…

Первыми встретили монаха в дремучих зырянских лесах деревянные идолы с головами куниц, белок, соболей… Они темнели повсюду — вдоль берегов реки Вычегды и на лесных тропах. Местные охотники, всякий раз возвращаясь с охоты, делились с ними добычей: возле деревянного божка покоились освежеванные шкурки пушных зверьков.

Зырянин Матвейка, еще в Москве пожелавший креститься, был единственным спутником отважного монаха в пермских чащах и буреломах.

— Убитому медведю охотники рвут зубы или когти, отрезают голову и зарывают в землю, читая заклинания, — объяснял Стефану Матвейка. — Похоронишь голову в спешке — медведь оживет и отомстит непременно обидчику.

Стефан знал о всех этих странных обычаях, но слушал, в который раз дивясь про себя суеверию лесных обитателей.

— У славян леший царствует в лесу, — продолжал Матвейка, — а у зырян Ворсо. Его также иногда зовут Гонапелем — то бишь волосатым ухом, а иногда Айкой кличут, что по-нашему лесной свекр, или Чуклей — кривым… Он людям является ветровым смерчем. А иногда может обыкновенным человеком обернуться или великаном — мохнатым и разлапистым, как вот эта старая ель.

Стефан невольно взглянул на и впрямь огромную, слегка качающуюся ель, похожую на сказочную птицу, которая хочет, да не может оторваться от земли.

— Особенно почитают зыряне Йомалу — хозяйку лесных животных и Солнечную деву — золотую Зарни-ань. Они ее матерью Земли еще называют…

— Слыхал я о том, — промолвил Стефан. — Эта баба с отвисшими грудями и двумя детьми на руках на самом деле сотворена из камня. Навешали на куклу украшения — теперь золотой кличут и княжичей своих на княжение бабой благословляют.

Деревья вокруг, увешанные бронзовыми и медными божками, грустно зазвенели на ветру.

— Ничего, и славяне прежде лесным духам молились и даже жертвы человеческие истуканам приносили. Но давным-давно, милостию Божьей, миновали те времена… Воссияет и здесь, на пермской земле, слово Божье!

Там, где река Вычегда впадает в северную Двину, нынче стоит город Котлас. А прежде, во времена иные, — древнее зырянское селение Пырас, что в переводе означает «вход». Там начал свою проповедь Божию великий святой.

Зыряне встретили инока враждебно. Пророчили ему участь Кукши, убиенного вотяками. Но охранная грамота, дарованная Стефану, удерживала жителей от злодеяния. Как, впрочем, и то, что Стефан явился к ним без охраны, вооруженный лишь крестом да Евангелием на их родном языке.

— От Москвы может ли добро быть? — горячились зырянские волхвы, больше всех недовольные проповедником. На головах волхвов качались рога мохнатых шапок, позвякивали колокольчики, отгоняющие лесных духов. — Не Москва ли нас данью обременила! На своей земле откупаемся соболями от чужеземцев… Теперь вот веру отцов наших искоренить хотят! Вслед за этим чернецом придут сюда пахари и другие вольные с женами и детьми, чтобы в нашу землю корни пустить. Корни камни обовьют… И не выкорчевать их отсюда!

Вдохновленные речами, решили лесные жители извести монаха. То, вооружившись ослопами, на него пойдут, но не тронут, опасаясь убить безоружного и, несомненно, награжденного таинственной и благодатной силой чернеца. То, собрав сухой соломы, подожгут келью его и подивятся усмирению пламени, от которого Стефану — никакой порчи.

— Не умру, но жив буду и повем дела Господни, — словами царя Давида обескуражил язычников невредимый Стефан. — Господь мне помощник, и не убоюся, ибо — что сотворит мне человек!

Медленно зыряне привыкали к московскому гостю. Все внимательнее прислушивались к его поучениям. Не убили Стефана они и тогда, когда тот повелел взять Матвейке беличьи шкурки возле деревянного истукана и намотать на ноги, будто портянки.

Загудели язычники, возмущенные таким святотатством. Но однако же, к удивлению своему, заметили, что не торопится языческий бог покарать Матвейку и самого Стефана. День прошел и неделя: Матвейке удобно в беличьих мехах расхаживать, и Стефану — ничего. Тогда пожелали многие зыряне отказаться от прежнего суеверия и стать единой веры с бесстрашным московским иноком.

Слепой Гам

По правому высокому берегу Вычегды прошел Стефан верст двести в глубь зырянской земли, проповедуя в деревнях слово Божие, ставя вокруг часовни и крестя во имя Отца и Сына и Святого Духа местных жителей. Не доходя двадцати пяти верст до слияния Яренги с Вычегдой, возле скромного и небогатого селения Туглим, Стефан повстречал женщину. Видя его прохудившуюся обувку, женщина быстро забежала в тесную избенку и вынесла оттуда новые сапожки, отороченные мехом. Стефан едва не прослезился от такой милости.

— Не разоришь муженька своего? — спросил женщину инок.

Та лишь смущенно улыбнулась и потупила голову.

— Быть Туглиму главным торговым местом зырянской земли, — предрек праведник.

И слово его скоро сбылось, хотя расположение села и не предполагало особых выгод для крупной торговли.

В селении Гам с шумом и гамом, подстрекаемые местными гадателями, кинулись на Стефана местные жители.

— Уходи от нас! Иначе убьем тебя, — грозили они, сотрясая воздух дрекольями и топорами.

Но Стефан не повернул назад. Перебирая четки в руке, шептал молитву Иисусову, будто не слыша угроз, летевших со всех сторон.

И отступили язычники, заметив дивный свет, исходящий от лика праведника. А некоторые даже пожелали креститься. Правда, некрепкой оказалась вера жителей Гама. Вскоре, как покинул селение праведник, они вернулись к своим богам.

— Слепым оказался Гам, — горько изрек Стефан, узнав о происшедшем. С тех пор и до нынешних дней за всей волостью закрепилось название Слепой Гам.

Первые храмы Божии

Долго ли, коротко ли странствовал по зырянской земле святой проповедник Божий, ставя на пути часовни и крестя местных жителей. И вот наконец остановился Стефан в Усть-Выме — главном пермяцком поселении. Срубил Стефан тесную келейку на горе, в месте пустынном, неподалеку от зырянской кумирницы, где камлали шаманы, выведывая будущее по внутренностям жертвенных животных.

Возле той кумирницы шелестела листьями на ветру необыкновенной величины береза, почитавшаяся зырянами как божество. У могучих корней Прокудливой березы — именно так называли дерево местные жители — покоились шкуры куниц и соболей. Шкуры висели и на ветвях березы, придавая дереву странный и таинственный вид.

Местные волхвы сразу невзлюбили нежданного гостя, поселившегося среди них. И однажды по их наущению собралась вокруг кельи Стефановой шумная и злобная толпа, вооруженная луками и стрелами. Люди кричали, вопили, осыпая праведника угрозами, требуя, чтобы он вышел тотчас из своей кельи.

Но как только инок с иконой в руках шагнул им навстречу, зырян поразила слепота. Воины терли глаза грязными кулачищами, тщетно надеясь прозреть, иные падали в траву, проливая слезы отчаяния, иные стояли неподвижно, ошарашенные чудом…

Святой Стефан тоже подивился произошедшему.

— Прости нас, Стефан! — причитали со всех сторон язычники. — Смахни с глаз завесу темноты! Обещаем больше не тревожить тебя… Любую работу выполним, лишь бы снова прозреть!

Сжалился святой, и по горячей молитве вернулось зрение к его обидчикам.

Кроткими и послушными сделались зыряне. Но вскоре опять озлобились на святого. И очи в наказание снова ослепли.

Четыре раза нарушали зыряне обещание и столько же раз были поражены слепотой. Раскаивались, прозревали и делали то, что велел Стефан: вокруг кельи вырубили деревья вплоть до Выми-реки. Затем и на соседней горе, отделявшейся от первой небольшим ручейком, впадавшим в реку, выкорчевали лес, сделали насыпи и рвы.

На очищенном месте святитель сложил с учениками церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы. Храм Божий, будто невесту непорочную, украсили иконами. Рядом с Благовещенским храмом спустя время, построил Стефан деревянную церковь во имя святителя Николая Чудотворца. А вскоре и первый на пермской земле монастырь приподнялся на горе — Михаило-Архангельский Усть-Вымский, ставший средоточием христианства в Перми Великой.

Прокудливая береза

Не одни крещеные зыряне полюбили навещать церкви Божьи, но и те, кто еще сомневался в Христовой правде. Впрочем, красота рубленых церквей, неторопливое и проникновенное богослужение на родном языке, сладковатый дымный ладан, растекающийся под смоляными сводами, словно молчаливая проповедь, день ото дня влекли ко Христу новых прихожан.

И все же радость Стефанова была неполной. Даже те, кто крестился, по-прежнему ходили кланяться Прокудливой березе, вешая на ветки ее богатые дары. А о не носивших креста и говорить нечего! Береза для них подлинной богиней была: девушки выпрашивали возле нее жениха, женщины — детей, колдуны — о погоде справлялись…

Однажды ночью услышал Стефан голос: «Мужайся, Стефан, испепели кумирницу, искорени Прокудливую березу. Я, Господь Твой, буду тебе Помощником».

И взялся тогда Стефан за топор, и пошел, укрепленный откровением Божиим, к почитаемой березе — столь великой, что трем здоровенным воинам не обнять.

— Это не простая береза, — спешили предостеречь инока испуганные зыряне. — Страшная сила в ней. Как бы не было беды…

— Доколе не отступитесь вы от идольской лести! Или вы не боитесь суда Божия? Чего ожидать вам от дерева? — ронял в ответ слова святой инок.

Стефан, размахнувшись, ударил в самое основание исполинского дерева — почерневшее и изуродованное древесными грибами. И вдруг все услышали стон. Жуткий, протяжный…

«Христос наш помощник и покровитель. Кроме Него, нет иного Бога», — громко сказал Стефан и снова занес над деревом топор.

— Стефане, Стефане, зачем нас гонишь? Мы давно здесь живем… — откликалась жалобно береза, истекая потоком разноцветной смрадной крови. Причем с каждым ударом голос, исходивший из ствола ее, менялся: то причитал по-бабьи, то кричал по-детски, а то хрипловато выл — будто в черном дупле хоронился мужик.

До самого вечера трудился инок. Наконец, крепко воткнув топор в недорубленный ствол, отправился в келью. На краю поляны Стефан оглянулся: Прокудливая береза растопырила в полумраке корявые ветви, из которых выглянула желтая луна. Такая же круглая, плоская и безмятежная, как лицо Зарни-ань.

Утром другого дня Стефан надеялся завершить дело. Но, подойдя к березе, весьма подивился увиденному. Топор его валялся на земле, а береза, лениво шевеля листвою, каким-то неведомым образом избавилась от вчерашних ран.

Лишь на третий день Стефан сумел повалить таинственное дерево. Загрохотала земля, волна поднялась в реке — это Прокудливая береза рухнула на кумирню.

— Господи, помилуй! — шептали люди, кладя на лоб и плечи спасительное крестное знамение.

А когда настала тишина, Стефан сложил огромный костер.

Долго плясало на горе высокое пламя. Теплый пепел березы развеял ветер и смыл внезапно хлынувший дождь.

Пойду с тобой через огонь!

В Княжьем погосте — бывшей столице вымских князей — жил знатный и старейший на зырянской земле волхв. Звали его Пам-сотник. Жители благоговели от одного его имени. Сила Пама считалась непобедимой, предсказания — непреложными. Окруженный гадателями и кудесниками, в морозный зимний день Пам решил посрамить Стефана, вызвав его на словесные прения. Но прежде Пам обратился к народу:

— Наши боги посылают нам куниц, соболей и рысей, коими вельможи украшаются русские, коими они татар и немцев задабривают. Наши боги во всем помогают — укрепляют и просвещают о будущем. Народ, твои учителя — опытные старцы. Не чета московскому иноплеменнику, юному летами, а значит, и разумом.

В толпе одобрительно закивали головами, а кое-кто даже загоготал от удовольствия.

Стефан принял грозный вызов Пама. Однако словесные прения ни к чему не привели. Спорили и день и ночь без всякой пользы, будто на воду сея.

Снова начинало смеркаться. И тогда волхв сказал:

— Вижу, говорить ты умеешь. Но что слова! Делом докажи свою правду.

Стефан внимательно посмотрел на волхва, невесть что от него ожидая.

— Пусть костер решит, кто из нас праведник, а кто — лжец, — выкрикнул волхв, лукаво оглядывая смиренного чернеца.

— Я не повелеваю стихиями, — тихо отвечал Стефан.

Пам улыбнулся, торжествующе повернувшись к толпе. Крещеные же зыряне потупили головы, стараясь не видеть и не слышать происходящего.

Над лесом звезды то разгорались, то вспыхивали и бледнели, медленно угасая, будто блуждающие болотные огни.

— Я не повелеваю стихиями, — повторил Стефан. — Но чтобы посрамить твое невежество, пойду с тобой через огонь!

Посредине городища запылал костер. Алые языки пламени взъярились, свиваясь друг с другом в морозном воздухе, точно руки шамана в дикой пляске, и рассыпались в небе золотыми искрами.

Стефан перекрестился и, взяв старого колдуна за руку, пошел в огонь.

Но Пам, сделав несколько шагов, вдруг задрожал всем телом и, вырвав руку, отпрянул назад — не сгорать же ему заживо!

Народ был готов убить побежденного вождя. Стефан не допустил.

— Может быть, ты уверуешь теперь в истинного Бога, сотворившего небо и землю, солнце и огонь, в который ты убоялся войти? — ласково спросил Пама святой инок.

Но старик лишь головой в ответ покачал. И в тот же день навсегда покинул Княжье городище.

Заступник северной земли

Нет ничего печальнее, когда родные братья начинают ссориться. Пробежит меж ними нечистый, махнет хвостом, копытом стукнет — и разум у братьев помутится, глаза лютой злобой наливаются. Только что в любви и верности клялись, а глядь — уже сцепились друг с другом, словно и не родные вовсе, не от одной матери родились. За кудри норовят ухватить друг друга да кулаком побольнее стукнуть. А тот, кто их поссорил, рядом стоит, криво ухмыляется.

Не раз на Руси брат шел на брата. Скорбела оттого мать-земля Русская, печалилась Заступница Небесная — Пресвятая Богородица. Ведь омофор Ее благодатный, покров чудесный только тогда укрывает землю от напастей и бед, когда ладят люди между собой. А когда они за ножи да топоры хватаются, силою отстаивая свою зыбкую правоту, за кого же Матери Божией молиться и кого спасать?

Москва не раз соперничала с Новгородом. Смириться с тем, что Новгород живет точно отдельное государство, назначает и смещает князей, называет себя вольным и великим, Москве было трудно. Оттого и ссорились братья, омрачая небеса пролитой кровью.

Вот и за двинскую землю вспыхнула между ними вражда…

Стефан в этом споре держался в стороне. Но когда новгородские ушкуйники зачастили в пермские края на своих легких лодках-ушкуях, грабя и обижая мирных жителей, Стефан сорвался с места и поспешил в далекий Новгород.

Старца встретили с почетом под звон колокольный. Снабдили нужными грамотами и поклялись впредь не проказничать. Правда, в покоях княжеских, когда разговор касался Москвы, бояре новгородские в один голос принялись жаловаться Стефану:

— Посуди сам, отче! Сколь велика и привольна земля новгородская! Сколь славен и храбр ее народ… Но в чем же провинилось княжество наше пред Господом? Не по одной ли воле московитов? Зачем, будто воронье гнездо, разоряют новгородскую вотчину?

— Не время нам поминать обиды, — тихо ответил Стефан. — Неужто не видите из-за своего Волхова высокое назначение Москвы пред всей Русью и Господом! Исчезнет Москва — распадется Русь. Кому ее заново связать воедино?

Не успел Стефан вернуться в пермскую землю, как воинственные вогулы напали на зырян. Святой Стефан вошел тогда в ладью и отправился вверх по Вычегде навстречу врагам.

— Это главный волхв зырян! — закричали вогулы, испугавшись яркого света, струящегося от его седой главы. И, побросав добычу, в панике отступили.

Волны народного войска

Настало лето 1380 года.

В конце июля княжество московское облетела недобрая весть: хан Мамай собрал огромное войско из ордынцев, половцев, черкесов, армян, фрягов и идет на Москву.

— Ну что ж, пущай идет, — спокойно молвил Дмитрий. — Не слыхал Мамай, видать, словес прародителя великого нашего — князя Александра Ярославича Невского: «Кто с мечом к нам идет, от меча и погибнет».

Москва приняла вызов. А с ней и вся Русь великая. Потекли уже в начале августа в окрестности Москвы ручейки народного войска. Ростовский князь Андрей Федорович, с которым не так давно стоял Дмитрий возле стен Твери, одним из первых по Владимирской дороге привел в распоряжение князя Московского своих молодцов.

За ним — Стародубский князь, с коим вместе били булгар, явил пред светлыми очами Дмитрия Ивановича своих пеших и конных ратников.

Полк тарусского князя Ивана Константиновича заметным ручейком влился в непобедимое воинство.

Ярославские отряды, сверкающие на солнце железными доспехами, поспевали к столице с севера, ведомые доблестными князьями Василием и Романом. Следом поспешал к Москве моложский князь Федор Михайлович, не раз прежде доказавший верность Дмитрию Ивановичу…

Белозерцы, смоленцы, устюжане, нижегородцы, муромцы, дмитровцы, переяславльцы, вологжане — вся Русь откликнулась на зов молодого князя постоять за святое Отечество.

В славное море воинства Дмитрия Московского влилась волна и новокрещеных зырянских воинов. Грозный полк в шестьсот человек возглавил Пыросский князь Аликей. Известно, чьими молитвами…

Лет сто двадцать назад пермская чудь в битве при Чулмандоре разгромила нахлынувших монголов. Правда, через четверть века хан Беркай покарал пермяков и многие их поселения предал мечу и огню. Настало время вернуть монголам должок…

Тяжело и грозно гудел над Москвой набатный колокол. Уходили под Коломну закованные в доспехи воины. Уходили разрозненными княжескими отрядами, чтобы вернуться, закалившись в пламени сражения, единым войском, единым народом.

Зырянская Троица

Нам хорошо знаком образ Пресвятой Троицы, написанный святым иконописцем Андреем Рублевым, о котором сложили легенду, будто рисовал он не кистью, а дымом — настолько нежными, чистыми и прозрачными казались рублевские краски. Но оказывается, прежде Андрея Рублева, вскоре после победы на Куликовом поле, похожий образ кистью запечатлел святой Стефан для новой Цылибинской обители, где в молитве и посте подвизался его ученик Дмитрий.

Андрей Рублев создавал свою «Троицу» «на похвалу преподобному Сергию» с оглядкой на «Зырянскую Троицу» Стефана Пермского…

Скорее всего, в ростовской обители обучился просветитель зырян, назначенный в 1382 году епископом Великопермской епархии, живописному мастерству… Стефан избрал для иконы досочку в аршин величиной, хорошенько вылевкасил ее добротным алебастром, так что левкас стал гладким и крепким, будто мрамор, и начал творить… Изобразил Стефан предвечный совет Божественной Троицы, предопределяющий жертву Христа за человеческие грехи. Позади явившихся к Аврааму и Саре ангелов запечатлел древо с тремя ветвями, а на столе изобразил не блюда с яствами, как прежде писали иконописцы, а лишь одну-единственную чашу — символ святого причастия. Два перста Господа, протянутые к ней, выражают Его согласие ради спасения людей испить эту чашу скорбей и страдания — умереть на кресте и в третий день воскреснуть.

Таится в образе Троицы и духовная идея единства Русской земли. Не для себя одного зажег лампаду Христову в дремучих зырянских лесах, где вокруг бродили медведи и выли волки, святитель Стефан, но чтобы разделенный ненавистью мир наполнился любовью предвечного совета Живоначальной Троицы.

Мир тебе, духовный брате!

Пришлось однажды святителю Стефану на время покинуть новую епархию. Ради разрешения богословского спора, вызванного еретиками-стригольниками, отвергавшими священство и сами таинства, творимые в Церкви, выехал Стефан в Москву.

Ах, как хотелось ему навестить по дороге святую обитель Троицкую и славного ее основателя старца Сергия! Но церковные дела, ожидавшие его в Москве, не терпели промедления. Возле Хотькова монастыря, что в десяти верстах от Троицы, Стефан велел остановить сани.

Неторопливо ступил святитель на снег. Вокруг дремали столетние сосны, о вершины которых укололось закатное солнце, побагровев от боли. Отчетливые тени ложились на сугробы, испещренные беличьими и лисьими следами.

— Мир тебе, духовный брате! — сказал вдруг Стефан и глубоко поклонился в сторону Маковца.

— Радуйся и ты, пастырь стада Христова, и мир Божий да пребывает с тобою, — ответил Стефану преподобный Сергий и тоже поклонился в его сторону, выйдя из-за трапезного монастырского стола.

По окончании трапезы монахи, шелестя подрясниками, подошли к святому настоятелю и спросили, почему он вдруг во время обеда начал молиться и кланяться, вспоминая имя Стефаново. А когда узнали причину, искренне подивились. Некоторые, правда, захотели убедиться в истинности видения — поспешили тотчас из монастыря в сторону, куда отвесил земной поклон старец. И вскоре догнали возок епископа.

С тех пор в обители преподобного Сергия во время братской трапезы всегда звенит колокольчик — монахи встают с деревянных лавок и творят краткую молитву в память о том событии. Прочтут, взирая на фреску, где святитель Стефан стоит возле запряженного лошадьми возка с поднятой благословляющей рукой и старец Сергий, смиренно принимающий это благословение, и вновь в молчании усядутся за столы.

Строитель великой империи

В конце апреля 1396 года в Москве буйствовала весна — в воздухе жарко пахло клейкими, едва проклюнувшимися на ветвях березовыми листьями. Тут и там звенели колокола, радуя москвичей священным медноголосием.

Но так уж устроена Создателем жизнь — одно нарождается, другое увядает. Все на земле подчинено воле Творца, все в руках Его.

Еще зимой выехал в столицу епископ Стефан по делам церковным. Но, видно, простудился в дороге и занемог. На Светлой седмице Стефан в полотняном саккосе1 в последний раз отслужил праздничную литургию и слег. А 26 апреля, причастившись Святых таин Христовых, тихо отошла душа святителя ко Господу.

Зыряне, узнав о кончине Стефана, своего духовного отца и пастыря, вверглись в уныние великое. «Горе нам, братие! — слышался в дремучих лесах над Вычегдой их непритворный плач. — Остались мы без доброго господина и учителя! Лишились доброго пастыря и попечителя. Богу он молился о спасении душ наших, а пред князем ходатайствовал о жалобе нашей, и о льготе, и о пользе, был теплым заступником за нас пред боярами, начальниками и властями мира сего, облегчал нам тиунскую продажу и тяжкие дани. О, зачем нас постигло такое бедствие! Стали мы поношением для соседей наших — язычников: лопи, вогуличей, югры и пинеги… Если бы потеряли злато или сребро, то и другое обрели бы вместо потерянного. А лишившись тебя, другого такого не найдем… Если ты и преставился телом, то не отступай от нас духом; если и далеко от нас гроб твой, но молитва твоя да будет всегда с нами…»

Погребли епископа Великопермского в Кремле, у северной стены храма Спаса на Бору. В том храме покоились лишь великокняжеские родственники, но для святого Стефана сделали исключение — столь высоко его почитали современники.

В самом деле, другого такого святого, как Стефан Пермский, в древней Руси не было. Это его святая жизнь и проповедь привлекли в зарождавшуюся многонациональную русскую империю первое чужеродное племя. Подобно единому, неслиянному и нераздельному в Трех Лицах Божеству, укреплялось наше Отечество из самостоятельных народов, в него входящих. Россия складывалась из сотен племен, не подавляя чужого языка и верований, как это повелось на Западе. Русь обязана пространствами своим святым. Именно они, осененные божественным светом Пресвятой Троицы, изменили лик родной земли. Но имя святителя Стефана Великопермского сверкает жемчугом даже среди великих праведников Божьих.

http://www.moskvam.ru/2007/06/ananichev.htm