Как выглядит изба внутри | Изба
Интерьер русской избыИзба – это жилой дом, древних россиян. Его сооружали в основном из сосновых срубов. До наших дней дошло очень мало таких сооружений. Но, несмотря на это многих интересует вопрос. Как выглядит изба внутри и снаружи? Внешней вид зависел от места расположения избы. В центральной части страны избы немного отличались, от изб, что располагались на севере. На севере избы были большие. И утеплялись намного лучше. Размер был связан с тем, что там много древесного материала. И даже не богатые люди могли позволить себе избу большого размера. А утепление, с климатом. Поскольку на севере очень холодно.
Как выглядела изба внутри, тут стоит заметить, что на этот показатель регион не влиял. По всей стране внутреннее расположения было одинаковое.
Первоначальные избы являли собой одну комнату, которая имела большой размер. Образно её делили на несколько зон, называя углами. Там где располагалась печь, был печной угол. Очень часто его огораживали занавеской от остальной части дома. Поскольку считали, самым грязным пространством в доме. Переступая порог избы, первое, что бросалось в глаза это красный угол. Он был расположен в крайнем углу дома. И назывался святым. Там на полке стояли иконы, молитвенные книги, и семейные фотографии. Стоит заметить что, в каждой избе присутствовало много икон. Крестьяне были верующими людьми. Иконы украшали вышитыми полотенцами, и сухими травами. В этом же углу располагался стол. За него садили желаемых гостей. Отмечали разнообразные события. Эта зона избы была всегда чистой.
Справа у входа в избу был бабий угол. В эту зону мужчины не заходили. Здесь женщины занимались приготовлением еды, вышиванием, пряли пряжу.
У очага находился угол для мужчин. Там стояла лава, под которой хозяева ставили свои рабочие принадлежности.
По периметру всего дома стояли недвижимые лавки. А на уровне роста человека над лавками весели полочки. На них стояла, посуда и все необходимые домовые снастя.
Ближе к бабьему углу посредине комнаты висела прибитая к потолку люлька. А ещё на потолке высели кованые светцы. В которые клали лучины, и таким образом в ночное время освещали избу. В избе не находилось нечего лишнего. Того что не использовали б для жизни.
Внутри изба характеризовалась своей чистотой и скромностью. Рамы икон были начищены, полы помытые, посуда блестела. Почти все, что присутствовало в избе, делали своими руками проживающие там люди.
Внутреннее убранство русской избы (74 фото) » НА ДАЧЕ ФОТО
Музей крестьянского быта Валдай
Костромская Слобода внутри
Изба удмуртов внутри
Изба внутри
Сибирская изба внутри
Изба внутри
Русская изба внутри
Интерьер русской избы
Женский угол в избе
Интерьер деревенской избы с тёмной кухней венге
Деревенский домик внутри с печкой и столом
Горница в древней Руси
Село Коптелово музей крестьянского быта
Русская изба с печкой и утварью
Избы крестьян в древней Руси
Убранство крестьянской избы
Дай Бог к обеду хлеба
Убранство старинной избы
Русская изба изнутри Горница
Стиль а-ля рус в интерьере
«Бабий» угол (Кут)
Интерьер крестьянской избы
Село Коптелово музей крестьянского быта
Русская изба Светлица 19 века на Алтае
Красный угол в крестьянской избе
Дом Елизарова Кижи внутри
Шаблон для афиши с интерьером русской избы
Русская изба порог
Татарская изба чаршау
Деревенский дом изнутри
Этнографический музей Горница Самара
Изба пятистенка интерьер
Русская изба полати
Изба изнутри интерьер с телевизором
Интерьеры в русо стиле
Деревенский дом изнутри
Интерьер Боярского Терема
Северная изба Вологда Семенково
Музей Семенково экспозиция избы
Деревенское убранство русской избы
Старая русская печь
Изба древней Руси внутри
Этнографический музей русская изба
Интерьер крестьянской избы
Интерьер Северной избы
Изба Сибирского крестьянина Иркутск
Украшения в стиле русской избы
Горница в избе на Руси
Традиционное жилище народов Южного Урала
Убранство старинной избы
Красный угол в крестьянской избе
Убранство карельской избы
Русская изба Горница
Интерьер русской избы фото для баннера
Интерьер деревянной избы
Васнецов в горнице древнерусского дома московских времен
Крестьянская изба краеведческий музей Саратов
Интерьер русской избы
Деревенский домик с печкой
Русская изба внутри красный угол
Убранство в русской избе обои
36 Кв интерьер изба
Интерьер древнерусской избы
Внутреннее убранство русской избы
Русская изба Белозерск
Изба изнутри
Интерьер русской избы с печкой
Внутренний мир русской избы
Русская изба внутри
Русская изба Бабий Кут
Музей села красное Ленинск-Кузнецкого района
Русская изба убранство русской избы
Русская изба Смоленск 4в класс
Проскудин-Горский русская изба
Крестьянская изба внутри | Русь деревянная
Продолжение, первая часть тут.
Самое почетное место в русской избе — красный угол, красный кут, он же — передний угол. Это обычно наиболее бросающаяся в глаза часть, первое, что видел входящий в избу. Обычно это самый освещенный угол, с восточной стороны, по диагонали от печи, между боковой и фасадной стенами. Здесь висели иконы и стояли большой стол и большая лавка. Место за ним называлось «большим местом
Важное место занимала печь: в холодном климате без печи было не выжить, да и в течение года в ней готовили, сушили ягоды и грибы, пекли хлеб, спали и даже лечились. Печь фигурирует даже в русских сказках: то Илья Муромец на ней лежит, то Баба Яга детей поджаривает. Русская печь отличается шириной, массивна и долго сохраняет тепло. Нередко печь имеет выемки и ниши, где хранится кухонная утварь. В центральных районах России печь стояла в правом углу от входа. Строили ее на отдельном фундаменте — небольшом срубе, набитом песком, камнями и проч. Это было необходимо, чтобы печь не перекосила избу. Изначально избы топились по-черному, то есть дым скапливался в избе и выходил через открытые двери и окна. Но с появлением потолка все чаще крестьяне стали делать печи с трубами — избы стали «белыми».
Мебель была представлена неподвижными широкими лавками, расставленными вдоль стен и одним концом прикрепленными к ним. На них и сидели, и спали. Возле печи находилась «судная» или «посудная» лавка, где хозяйничала самая старшая женщина. Та часть избы, где она располагалась, считалась женской половиной, мужчинам сюда ходить было нежелательно, а уж посторонним — тем более.
Над лавками крепились полки-надлавочники («полавочники»). Передвижная лавка называлась «скамья», а с 19 века появились стулья. Кроме лавок, обязательной мебелью был сундук. На сундуках также спали: они могли быть длинными — до 2 м., и широкими. Но уже с 18-19 в. стали появляться шкафы. До этого времени вещи либо лежали в сундуках, либо висели в избе на стенах и шестах. Также одежду хранили в холодных горницах, сенниках и клетях.
Рассказывая про устройство избы, нередко опускают столь важную деталь, как туалет или «задок». Все потому, что туалет либо делали на улице либо отгораживали от основной избы, чтобы запах не проникал в помещение.
Как выглядит русская изба изнутри нарисовать
Рисовать русскую избу изнутри очень интересно! Для этого обведем прямоугольник посередине листа. Соединим его края с краями листа и досками «обошьем». Наметим окна и двери. Равномерно разукрасим стены, затем окно.
Обведем рисунок фломастерами.
На белом листе нарисуем печку, сундук, половик, занавеску.
Вырежем и наклеим. Вот, что у нас получилось:
Русская изба всегда была ладной, добротной и самобытной. Архитектура её свидетельствует о верности многовековым традициям, их стойкости и уникальности. Её планировка, конструкция и внутреннее убранство создавались на протяжении многих лет. Не так много традиционных русских домов сохранилось по сей день, но всё же в некоторых регионах их можно встретить.
Изначально избы в России строили из дерева, частично заглубляя их фундамент под землю. Это обеспечивало большую надёжность и долговечность сооружения. Чаще всего в ней была всего одна комната, которую владельцы делили на несколько отдельных частей. Обязательной частью русской избы был печной угол, для отделения которого использовали занавеску. Кроме этого выделялись отдельные зоны для мужчин и женщин. Все углы в доме выстраивались в соответствии со сторонами света и самым главным среди них был восточный (красный), где семья организовывала иконостас. Именно на иконы гости должны были обратить внимание сразу же после входа в избу.
Крыльцо русской избы
Архитектура крыльца всегда была тщательно продумана, ей владельцы дома уделяли достаточно много времени. В ней сочетался отличный художественный вкус, многовековые традиции и изобретательность зодчих. Именно крыльцо соединяло избу с улицей и открывалось всем гостям или прохожим. Интересно, что на крыльце вечерами после тяжёлой работы часто собиралась вся семья, а также соседи. Здесь гости и владельцы дома танцевали, пели песни, а дети бегали и резвились.
В разных областях России форма и размеры крыльца кардинально отличались. Так, на севере страны оно было достаточно высоким и большим, а для установки выбирался южный фасад дома. Благодаря такому ассиметричному размещению и уникальной архитектуре фасада весь дом смотрелся очень своеобразно и красиво. Также достаточно часто можно было встретить крыльца, поставленные на столбы и украшенные ажурными деревянными столбиками. Они были настоящим украшением дома, делая его фасад ещё более серьёзным и добротным.
На юге России крыльца устанавливали со стороны передней части дома, привлекая внимание прохожих и соседей ажурной резьбой. Они могли быть как на две ступеньки, так и с целой лестницей. Некоторые владельцы дома украшали своё крыльцо навесом, а другие оставляли открытым.
Для того, чтобы сохранить в доме максимальное количество тепла от печи владельцы отделяли жилую зону от улицы. Сени — это именно то пространство, которое сразу же видели гости при входе в избу. Кроме сохранения тепла сени также использовались для хранения коромысла и других нужных вещей, именно здесь многие делали чуланы для продуктов.
Для разделения сеней и отапливаемой жилой зоны также делали высокий порог. Он делался для предотвращения проникновения холода в дом. Кроме этого по многовековым традициям каждый гость должен был поклониться при входе в избу, а зайти внутрь не приклонившись перед высоким порогом было невозможно. В противном случае гость просто ударялся голой об косяк.
Русская печь
Быт русской избы вращался вокруг печи. Она служила местом для приготовления пищи, отдыха, обогрева и даже банных процедур. Наверх вели ступени, в стенах имелись ниши для разной утвари. Топка всегда была с железными заслонами. Устройство русской печи – сердца любой избы – удивительно функциональное.
Печь в традиционных русских избах всегда размещалась в основной зоне, справа или слева от входа. Именно её считали главным элементом дома, поскольку на печи готовили еду, спали, она обогревала весь дом. Доказано, что приготовленная в печи еда самая полезная, поскольку в ней сохраняются все полезные витамины.
С древних времён с печкой связывали множество поверий. Наши предки верили, что именно на печи обитает домовой. Мусор никогда не выносили из избы, а сжигали в печи. Люди верили, что так вся энергия остаётся в доме, что способствует увеличению достатка семьи. Интересно, что в некоторых областях России в печи парились и мылись, а также использовали для лечения серьёзных заболеваний. Лекари того времени утверждали, что вылечить болезнь можно просто полежав на печи несколько часов.
Печной угол
Его также называли «бабий угол», поскольку именно сделать находилась вся кухонная утварь. Его отделяла занавеска или даже деревянная перегородка. Сюда практически никогда не заходили мужчины из своей семьи. Огромным оскорблением владельцев дома был приход чужого мужчины за занавеску в печной угол.
Здесь женщины стирали и сушили вещи, готовили еду, лечили детей и гадали. Практически каждая женщина занималась рукоделием, а самым спокойным и удобным местом для этого был именно печной угол. Вышивка, шитьё, роспись — это самые популярные виды рукоделия девушек и женщин того времени.
Лавки в избе
В русской избе стояли подвижные и неподвижные лавки, а уже с 19 века начали появляться стулья. Вдоль стен дома владельцы устанавливали неподвижные лавки, которые крепились с помощью поставок или ножек с резными элементами. Подстава могла быть плоской или сужаться к середине, в её декоре часто присутствовали резные узоры и традиционные орнаменты.
Также в каждом доме были передвижные лавки. Такие скамьи имели по четыре ножки или устанавливались на глухие доски. Спинки часто делали так, чтобы их можно было перекинуть на противоположный край лавки, а для украшения использовали резной декор. Скамью всегда делали более длинной чем стол, а также часто покрывали плотной тканью.
Мужской угол (Коник)
Он находился справа от входа. Здесь обязательно стояла широкая лавка, которую с обеих сторон ограждали деревянными досками. Их вырезали в форме конской головы, поэтому мужской угол часто называют «коник». Под скамьёй мужчины хранили свои инструменты, предназначенные для ремонта и других мужских работ. В этом углу мужчины ремонтировали обувь и утварь, а также плели корзины и другие изделия из лозы.
На скамью в мужском углу присаживались все гости, пришедшие к владельцам дома на короткое время. Именно здесь мужчина спал и отдыхал.
Женский угол (Середа)
Это было важное в женской судьбе пространство, поскольку именно из-за печной занавески девушка выходила во время смотрин в нарядном одеянии, а также ждала жениха в день свадьбы. Здесь женщины рожали детей и кормили их подальше от посторонних глаз, скрываясь за занавеской.
Также именно в женском углу дома понравившегося парня девушка должна была спрятать обметалочку, чтобы в скором времени выйти замуж. Верили, что такая обметалочка поможет невестке скорее подружиться со свекровью и стать хорошей хозяйкой в новом доме.
Красный угол
Это самый светлый и важный угол, поскольку именно его считали священным местом в доме. По традиции при строительстве ему выделяли место на восточной стороне, где два смежных окна образуют угол, таким образом свет падает, делая угол самым светлым местом в избе. Здесь обязательно висели иконы и вышитые рушники, а также в некоторых избах — лики предков. Обязательно в красном углу ставили большой стол и принимали пищу. Под иконами и рушниками всегда хранили свежеиспечённый хлеб.
И по сей день известны некоторые традиции связанные со столом. Так, молодым людям не желательно сидеть на углу, чтобы в будущем создать семью. Дурная примета оставлять грязную посуду на столе или сидеть на нём.
Крупы, муку и другие продукты наши предки хранили в сенниках. Благодаря этому хозяйка всегда могла быстро приготовить еду из свежих продуктов. Кроме этого были предусмотрены дополнительные постройки: погреб для хранения овощей и фруктов зимой, хлев для скота и отдельные сооружения для сена.
| Категория: | Этнография |
|---|
| Опубликовал: svasti asta, посмотрело: 127 522 | QR код страницы
Часть избы от устья до противоположной стены, пространство, в котором выполнялась вся женская работа, связанная с приготовлением пищи, называлась печным углом. Здесь, около окна, против устья печи, в каждом доме стояли ручные жернова, поэтому угол называют еще жерновым. В печном углу находилась судная лавка или прилавок с полками внутри, использовавшаяся в качестве кухонного стола. На стенах располагались наблюдники — полки для столовой посуды, шкафчики. Выше, на уровне полавочников, размещался печной брус, на который ставилась кухонная посуда и укладывались разнообразные хозяйственные принадлежности.
Печной угол считался грязным местом, в отличие от остального чистого пространства избы. Поэтому крестьяне всегда стремились отделить его от остального помещения занавесом из пестрого ситца, цветной домотканины или деревянной переборкой. Закрытый дощатой перегородкой печной угол образовывал маленькую комнатку, имевшую название «чулан» или «прилуб». Он являлся исключительно женским пространством в избе: здесь женщины готовили пищу, отдыхали после работы. Во время праздников, когда в дом приезжало много гостей, у печи ставился второй стол для женщин, где они пировали отдельно от мужчин, сидевших за столом в красном углу. Мужчины даже своей семьи не могли зайти без особой надобности в женскую половину. Появление же там постороннего мужчины считалось вообще недопустимым.
Традиционная неподвижная обстановка жилища дольше всего удерживалась около печи в женском углу.Красный угол, как и печь, являлся важным ориентиром внутреннего пространства избы. На большей территории Европейской России, на Урале, в Сибири красный угол представлял собой пространство между боковой и фасадной стеной в глубине избы, ограниченное углом, что расположен по диагонали от печи. В южнорусских районах Европейской России красный угол — пространство, заключенное между стеной с дверью в сени и боковой стеной. Печь находилась в глубине избы, по диагонали от красного угла. В традиционном жилище почти на всей территории России, за исключением южнорусских губерний, красный угол хорошо освещен, поскольку обе составляющие его стены имели окна. Основным украшением красного угла является божница с иконами и лампадкой, поэтому его называют еще «святым».
Как правило, повсеместно в России в красном углу кроме божницы находится стол, лишь в ряде мест Псковской и Великолукской губ. его ставят в простенке между окнами — против угла печи. В красном углу подле стола стыкаются две лавки, а сверху, над божницей, — две полки полавочника; отсюда западно-южнорусское название угла «сутки» (место, где стыкаются, соединяются элементы убранства жилища).Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь за столом проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья, происходило действие многих календарных обрядов. В свадебном обряде сватание невесты, выкуп ее у подружек и брата совершались в красном углу; из красного угла отчего дома ее увозили на венчание в церковь, привозили в дом жениха и вели тоже в красный угол.
Во время уборки урожая первый и последний устанавливали в красном углу. Сохранение первых и последних колосьев урожая, наделенных, по народным преданиям, магической силой, сулило благополучие семье, дому, всему хозяйству. В красном углу совершались ежедневные моления, с которых начиналось любое важное дело. Он является самым почетным местом в доме. Согласно традиционному этикету, человек, пришедший в избу, мог пройти туда только по особому приглашению хозяев. Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Само название «красный» означает «красивый», «хороший», «светлый». Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. На полки возле красного угла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги, предметы. Повсеместно у русских был распространен обычай при закладке дома класть деньги под нижний венец во все углы, причем под красный угол клали более крупную монету.
Некоторые авторы связывают религиозное осмысление красного угла исключительно с христианством. По их мнению, единственным священным центром дома в языческие времена была печь. Божий угол и печь даже трактуются ими как христианский и языческий центры. Эти ученые видят в их взаимном расположении своеобразную иллюстрацию к русскому двоеверию просто сменили в Божьем углу более древние — языческие, а на первых порах несомненно соседствовали там с ними.Что же до печки. подумаем серьезно, могла ли «добрая» и «честная» Государыня Печь, в присутствии которой не смели сказать бранного слова, под которой, согласно понятиям древних, обитала душа избы — Домовой,- могла ли она олицетворять «тьму»? Да никоим образом. С гораздо большей вероятностью следует предположить, что печь ставилась в северном углу в качестве неодолимой преграды на пути сил смерти и зла, стремящихся ворваться в жилье.Сравнительно небольшое пространство избы, около 20-25 кв.м, было организовано таким образом, что в нем с большим или меньшим удобством располагалась довольно большая семья в семь-восемь человек. Это достигалось благодаря тому, что каждый член семьи знал свое место в общем пространстве.
Мужчины обычно работали, отдыхали днем на мужской половине избы, включавшей в себя передний угол с иконами и лавку около входа. Женщины и дети находились днем на женской половине возле печи. Места для ночного сна также были распределены. Старые люди спали на полу около дверей, печи или на печи, на голбце, дети и холостая молодежь — под полатями или на полатях. Взрослые брачные пары в теплое время ночевали в клетях, сенях, в холодное — на лавке под полатями или на помосте около печи.Каждый член семьи знал свое место и за столом. Хозяин дома во время семейной трапезы сидел под образами. Его старший сын располагался по правую руку от отца, второй сын — по левую, третий — рядом со старшим братом. Детей, не достигших брачного возраста, сажали на лавку, идущую от переднего угла по фасаду. Женщины ели, сидя на приставных скамейках или табуретках. Нарушать раз заведенный порядок в доме не полагалось без крайней необходимости. Человек, их нарушившего, могли строго наказать. В будние дни изба выглядела довольно скромно. В ней не было ничего лишнего: стол стоял без скатерти, стены без украшений. В печном углу и на полках была расставлена будничная утварь.
В праздничный день изба преображалась: стол выдвигался на середину, накрывался скатертью, на полки выставлялась праздничная утварь, хранившаяся до этого в клетях. Интерьер горницы отличался от интерьера внутреннего пространства избы присутствием голландки вместо русской печи или вообще отсутствием печи. В остальном хоромный наряд, за исключением полатей и помоста для спанья, повторял неподвижный наряд избы. Особенностью горницы было то, что она всегда была готова к приему гостей. Под окнами избы делались лавки, которые не принадлежали к мебели, но составляли часть пристройки здания и были прикреплены к стенам неподвижно: доску врубали одним концом в стену избы, а на другом делали подпорки: ножки, бабки, подлавники. В старинных избах лавки украшались «опушкой» — доской, прибитой к краю лавки, свисавшей с нее подобно оборке. Такие лавки назывались «опушенными» или «с навесом», «с подзором».
В традиционном русском жилище лавки шли вдоль стен вкруговую, начиная от входа, и служили для сидения, спанья, хранения различных хозяйственных мелочей. Каждая лавка в избе имела свое название, связанное либо с ориентирами внутреннего пространства, либо со сложившимися в традиционной культуре представлениями о приуроченности деятельности мужчины или женщины к определенному месту в доме (мужская, женская лавки). Под лавками хранили различные предметы, которые в случае необходимости легко было достать — топоры, инструменты, обувь и проч. В традиционной обрядности и в сфере традиционных норм поведения лавка выступает как место, на которое позволено сесть не каждому. Так входя в дом, особенно чужим людям, было принято стоять у порога до тех пор, пока хозяева не пригласят пройти и сесть. То же касается и сватов: они проходили к столу и садились на лавку только по приглашению.
В похоронной обрядности покойного клали на лавку, но не на любую, а на расположенную вдоль половиц.Долгая лавка — лавка, отличавшаяся от других своей длиной. В зависимости от местной традиции распределения предметов в пространстве дома, долгая лавка могла иметь различное место в избе. В севернорусских и среднерусских губерниях, в Поволжье она тянулась от коника к красному углу, вдоль боковой стены дома. В южновеликорусских губерниях она шла от красного угла вдоль стены фасада. С точки зрения пространственного деления дома долгая лавка, подобно печному углу, традиционно считалась женским местом, где в соответствующее время занимались теми или иными женскими работами, такими, как прядение, вязание, вышивание, шитье.
На долгую лавку, расположенную всегда вдоль половиц, клали покойников. Поэтому в некоторых губерниях России на эту лавку никогда не садились сваты. В противном случае их дело могло разладится.
Короткая лавка — лавка, идущая вдоль передней стены дома, выходящей на улицу. Во время семейной трапезы на ней сидели мужчины.Лавка, находившаяся около печки, называлась кутной. На нее ставили ведра с водой, горшки, чугунки, укладывали только что выпеченный хлеб.
Лавка пороговая шла вдоль стены, где расположена дверь. Она использовалась женщинами вместо кухонного стола и отличалась от других лавок в доме отсутствием опушки по краю.
Лавка судная — лавка, идущая от печи вдоль стены или дверной перегородки к передней стене дома. Уровень поверхности этой лавки выше, чем других лавок в доме. Лавка спереди имеет створчатые или раздвижные дверцы или закрывается занавеской. Внутри нее расположены полки для посуды, ведер, чугунков, горшков. Коником называли мужскую лавку. Она была короткая и широкая. На большей части территории России имела форму ящика с откидной плоской крышкой или ящика с задвижными дверцами. Свое название коник получил, вероятно, благодаря вырезанной из дерева конской голове, украшавшей его боковую сторону. Коник располагался в жилой части крестьянского дома, около дверей. Он считался «мужской» лавкой, так как это было рабочее место мужчин. Здесь они занимались мелким ремеслом: плели лапти, корзины, ремонтировали упряжь, вязали рыболовные сети и т.п.
Под коником находились и инструменты, необходимые для этих работ. Место на лавке считалось более престижным, чем на скамье; гость мог судить об отношении к нему хозяев, смотря по тому, куда его усаживали — на лавку или на скамью. Необходимым элементом убранства жилья являлся стол, служащий для ежедневной и праздничной трапезы. Стол являлся одним из наиболее древних видов передвижной мебели, хотя наиболее ранние столы были глинобитными и неподвижными. Такой стол с глинобитными же лавками около него были обнаружены в пронских жилищах XI-XIII веков (Рязанская губ.) и в киевской землянке XII века. Четыре ножки стола из землянки в Киеве представляют собой стойки, врытые в землю.
В традиционном русском жилище подвижный стол всегда имел постоянное место, он стоял в самом почетном месте — в красном углу, в котором находились иконы. В севернорусских домах стол всегда располагался вдоль половиц, то есть более узкой стороной к фасадной стене избы. В некоторых местах, например в Верхнем Поволжье, стол ставили только на время трапезы, после еды его клали боком на полавочник под образами. Делалось это для того, чтобы в избе было больше места. В лесной полосе России столы плотничной работы имели своеобразную форму: массивное подстолье, то есть рама, соединяющая ножки стола, забиралось досками, ножки изготовлялись короткими и толстыми, большая столешница всегда делалась съемной и выступала за подстолье для того, чтобы было удобнее сидеть. В подстолье делался шкафчик с двустворчатыми дверками для столовой утвари, хлеба, необходимого на день.
В традиционной культуре, в обрядовой практике, в сфере норм поведения и пр. столу придавалось большое значение. Об этом говорит четкая пространственная закрепленность его в красном углу. Любое выдвижение его оттуда может быть связано лишь с обрядовой или кризисной ситуацией. Исключительная роль стола была выражена практически во всех обрядах, одним из элементов которых являлась трапеза. С особенной яркостью она проявлялась в свадебном обряде, в котором практически каждый этап завершался застольем. Стол осмыслялся в народном сознании как «Божья ладонь», дарующая хлеб насущный, поэтому стучать по столу, за которым едят, считалось грехом. В обычное, незастольное, время на столе могли находится лишь хлеб, как правило завернутый в скатерть, и солонка с солью.
В сфере традиционных норм поведения стол всегда был местом, где происходило единение людей: человек, которого приглашали отобедать за хозяйским столом, воспринимался как «свой».
Покрывался стол скатертью. В крестьянской избе скатерти изготавливали из домотканины как простого полотняного переплетения, так и выполненной в технике бранного и многоремизного ткачества. Используемые повседневно скатерти сшивали из двух полотнищ пестряди, как правило с клеточным узором (расцветка самая разнообразная) или просто грубого холста. Такой скатертью накрывали стол во время обеда, а после еды или снимали, или покрывали ею хлеб, оставляемый на столе. Праздничные скатерти отличались лучшим качеством полотна, такими дополнительными деталями как кружевная прошва между двумя полотнищами, кисти, кружево или бахрома по периметру, а также узором на ткани.
Устройство русской избы
Ледяной ветер режет щёку как кинжал – на улице разыгралась метель. А дома уютно и безопасно – сидишь себе на печи да слушаешь сказки деда. Русская изба – от одного только слова веет теплом. Ладная, надёжная и самобытная, она была устроена нашими предками с великой мудростью и верностью традициям.
«Истопка»
С древнейших времён в летописях можно встретить упоминание об избе. Слово схоже с праславянским «истьба» – «истопка». Так называлась отапливаемая постройка – а у некоторых славянских народов этот термин актуален до сих пор. В самом деле, устройство русской избы непременно предполагало тёплое помещение. Чтобы сберечь тепло, дома до XIII века строили без фундамента, частично зарывая их. Люди и животные зимовали на земляном полу, их грел лишь выложенный очаг. Но через века жилище выбралось из-под земли, обзавелось дощатым полом, каменным фундаментом и крышами из тёса (тонких досок).
Пяти- и шестистенки
Большинство сохранившихся в России традиционных изб представляют собой пятистенки – жилое помещение отделялось сенями, словно делилось надвое. На Севере и на Урале строили шестистенок – добавляли две поперечные стены. Каждая изба сооружалась из венцов – соединённых четырёх брёвен. Самые толстые и крепкие стволы клали вниз – окладные, верхний венец был черепным.
Крыльцо и сени
А теперь давайте перенесёмся на пару веков назад и зайдём в гости. Сначала нас встретит крыльцо. По нему можно было понять о благосостоянии хозяев – в богатых домах оно имело несколько ступеней и обрамлялось колоннами. Люди победнее устанавливали перила. Поднявшись на крыльцо, мы попадаем на площадку-рундук, а затем в сени. Здесь хранили утварь и продукты, а жарким летом даже спали. При входе в жилое помещение следовало поклониться по многовековым традициям – чтобы гость не забыл это сделать, устанавливали высокий порог. Он заодно и предотвращал проникновение холода в дом. Граница чужого дома воспринималась по славянским обычаям как переход между мирами – прежде чем зайти на чужую территорию, нужно было прочесть краткую молитву. Отсюда же и пошёл запрет что-либо передавать через порог.
Горница
В средней полосе России и на севере строились дома на подклете – нижнем этаже. В богатых домах там жили дети и прислуга. Над подклетом размещалась горница, куда попадали из сеней. Помните, как поётся в песне: «В горнице моей светло…»? Это не совсем достоверно: окошки делали маленькие, чтобы сохранить тепло. Их затягивали бычьим пузырём. Стекло появилось в Средние века, но в Российской империи простые люди из деревни узнали его только в XIX веке.
Печь
Быт русской деревни был сосредоточен вокруг печи. Зачастую избу даже строили вокруг кормилицы. В какой русской сказке обошлось дело без печи? В допетровские времена печи клали без труб – опять же для того, чтобы было теплее. Первые дымоходы появились в XVI веке и были деревянными – но Петр I повелел ставить каменные, устав слушать доклады о пожарах. Стали появляться «голландки» – небольшие печки с очень мощным отоплением. Богатые люди ставили теперь стены крест-накрест, чтобы получалось четыре комнаты. Помимо горницы и сеней появилась светлица – действительно просторная и светлая комната, где крутилась-вертелась жизнь всей семьи, а особенно молодых девиц.
Красный угол
Самое почётное место в русской избе, куда устремлялся взгляд входящего – это красный угол. Он располагался строго с восточной стороны по диагонали от печи между боковой и фасадной стенами. Здесь в определённом порядке висели иконы – божницы должны были напоминать церковный алтарь. Гость первым делом крестился на красный угол, потом уже здоровался с хозяевами.
Места для отдыха
В красном углу также стоял большой стол и длинная лавка. Они были предназначены для почётных гостей. Вдоль стен также находились лавки, на которых сидели и спали, хотя даже в XIX веке многие хозяева предпочитали почивать по старинке на полу. Пространство между устьем печи и противоположной стенкой называлось «бабьим углом». Там проводились женские работы – мужчинам крайне нежелательно было заглядывать сюда, а уж посторонним – тем более. Мужчины днём работали, а вечером отдыхали на своей половине – справа от входа или около красного угла. Ещё немаловажная деталь интерьера – сундуки, где хранили одежду. Шкафы стали появляться только в XIX веке.
Устройство русской избы, чей размер не превышал 25 кв. м, было очень хорошо продумано – там спокойно вела свой быт семья из 7-8 человек. Дом для русского человека всегда был центром жизни, объектом привязанности, моделью мира. Именно такое трепетное отношение и помогло сохранить многие русские избы до наших дней.
Изба-пятистенка в ЭТНОМИРе
Калужская область, Боровский район, деревня Петрово
Где можно увидеть стоящие рядышком избы разных регионов России: костромскую, вологодскую, смоленскую, архангельскую, пятистенок? Где можно полюбоваться на деревянные чумы и юрты, туэдзи и айлу коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока? Где ещё вы сможете играючи сравнить кубанскую мазанку с хатами Таврии, Чернигова или Подолья? Только в ЭТНОМИРе, только на уникальной, аутентичной выставке жилищ в натуральную величину!
Традиционный пятистенок считается большой, богатой избой. Такую мог построить только мастеровой хозяин, умеющий и любящий трудиться, поэтому в пятистенке ЭТНОМИРа мы обустроили ремесленную мастерскую и проводим мастер-классы, посвящённые традиционной славянской кукле.
Рисунок избы внутри печь скамья. Фотографии русских деревянных домов
Давайте поговорим о старинной русской избе , или возьмем даже чуть шире – русском доме. Внешний его вид и внутреннее устройство – результат воздействия множества факторов, начиная с природных и заканчивая социальными и культурными. Крестьянское общество всегда было чрезвычайно устойчиво своей традиционностью быта и представлениями об устройстве мира. Даже находясь в зависимости от влияния властей (церковь, петровские реформы), русская народная культура продолжала свое развитие, венцом которого нужно признать формирование крестьянской усадьбы, в частности дома-двора с жилой старинной русской избой .
Русский дом остается для многих либо некоей аллегорией христианской Руси, либо избенкой в три окошка с резными наличниками. Экспонаты музеев деревянного зодчества почему-то не меняют этого устойчивого мнения. Может быть потому, что так никто внятно и не объяснил, — что же такое, собственно, старинная русская изба – в буквальном смысле?
Русская изба изнутри
Чужой человек осваивает жилище сначала снаружи, затем заходит внутрь. Свой – рождается внутри. Затем, постепенно расширяя свой мир, доводит его до размеров нашего. Внешность для него – потом, внутренность – сначала.
Мы с Вами, к сожалению, там чужаки.
Итак, снаружи, старинная русская изба высока, велика, окна её малы, а расположены высоко, стены представляют могучий бревенчатый массив, не расчлененный цоколем и карнизами по горизонтали, лопатками и колоннами – по вертикали. Крыша щипцом вырастает из стены, сразу видно, что за «фронтоном» нет никаких привычных стропил. Коньком служит мощное бревно-охлупень с характерным скульптурным выносом. Детали немногочисленны, крупны, отсутствует обшивка, накладки. Из стен кое-где могут выступать отдельные торцы брёвен не совсем ясного назначения. Приветливой старинную русскую избу не назовешь, скорее, молчаливой, скрытной.
Сбоку к избе приставлено крыльцо, иногда высокое, столбовое, иногда низкое, невнятное. Однако, именно оно – и есть первый Кров, под который входит пришедший. А раз это первый кров, то, значит, и второй кров (сени) и третий кров (собственно изба) – лишь развивают идею крыльца – покрытого замощенного возвышения, спроецировавшего на себя Землю и Небеса. Крыльцо избы берет начало в первом святилище – постаменте под кроной священного древа и эволюционирует вплоть до царских сеней в Успенском соборе. Крыльцо у дома – начало нового мира, ноль отсчета всех его путей.
С крыльца внутрь сеней ведет невысокая широкая дверь в мощном косящатом обрамлении. Внутренние контуры его слегка округлы, что служит главным препятствием для нежелательных духов и нечистых в помыслах людей. Округлость дверного проема сродни круглоте Солнца и Луны. Замка нет, защелка, открывающаяся как изнутри, так и снаружи, — от ветра и домашнего скота.
Сени, на Севере именуемые мостом, – развивают мысль крыльца. Часто в них нет потолка, как прежде не было и в избе, — только кровля отделяет их от неба, только она осеняет их.
Сень – небесного происхождения. Мост – земного. Снова, как и в крыльце, Небо встречается с Землёй, а связуют их те, кто срубил старинную русскую избу с сенями, и те, кто живёт в ней – большая семья, ныне представленное среди живущих звено рода.
Крыльцо открыто с трёх сторон, сени закрыты с четырёх, света в них немного от волоковых (заволакиваемых досками) окон.
Переход из сеней в избу не менее ответственен, чем из крыльца в сени. Чувствуется, как нагнетается атмосфера…
Внутренний мир русской избы
Открываем дверь, пригибаясь, входим. Над нами низкий потолок, хотя это не потолок, а полати, – настил на уровне лежанки печи – для спанья. Мы в полатном куте. И можем обратиться к хозяйке избы с добрым пожеланием.
Полатный кут – притвор внутри русской избы. Туда может войти любой добрый человек без спроса, без стука в дверь. Полати одним краем опираются на стену прямо над дверью, другим – на полатный брус. За этот полатный брус гостю по его воле ходу нет. Только хозяйка может пригласить его войти в следующий кут – красный угол, к семейным и родовым святыням, сесть за стол.
Трапезная, освящённая святынями, вот что такое красный угол.
Так гость осваивает целую половину избы; однако во вторую, дальнюю половину (за пирожный брус) ему уже не зайти никогда, туда его хозяйка не пригласит, потому что вторая половина – главная священная часть русской избы – бабий и печной куты. Эти два кута аналогичны алтарю храма, да собственно это и есть алтарь с печью-престолом и ритуальными предметами: хлебной лопатой, помелом, ухватами, квашнёй. Там претворяются плоды земли, неба и крестьянского труда в пищу духовно-материального свойства. Потому что никогда для человека Традиции пища не была количеством калорий и набором консистенций и вкусов.
Мужская часть семьи в бабий кут не допускается, здесь всем верховодит хозяйка, большуха, постепенно обучая будущих хозяек священнодействию…
Мужики большую часть времени трудятся в поле, на лугу, в лесу, на воде, на отхожих промыслах. В доме место хозяина сразу при входе на лавке-конике, в палатном куте, либо за дальним от бабьего кута торцом стола. Он ближе к малым святыням красного угла, дальше от центра русской избы.
Место хозяйки в красном углу – за торцом стола со стороны бабьего кута и печи, — именно она жрица домашнего храма, она общается с печью и огнём печи, она заводит квашню и сажает в печь тесто, она вынимает его претворённым в хлеб. Именно она по смысловой вертикали печного столба – спускается через голбец (особая деревянная пристройка к печи) в подпол, который тоже именуется голбцом. Там, в голбце, в подклетном родовом святилище, месте обитания духов-охранителей, держат припасы. Там не так жарко летом, не так холодно зимой. Голбец сродни пещере – чреву Земли-Матери, из которого выходят, и в которое возвращаются тленные останки.
Хозяйка заправляет, хороводит всем в доме, она в постоянном общении с внутренней (избяной) Землёй (пол-мост избы, подпол-голбец), с внутренним небом (балка-матица, потолок), с Мировым Древом (печной столб), связующим их, с духами умерших (тот же печной столб и голбец) и, конечно, с нынешними живыми представителями своего крестьянского родового древа. Именно её безусловное лидерство в доме (и духовное, и материальное) не оставляет пустопорожнего времени мужику в русской избе, отсылает его за пределы домашнего храма, на периферию освещённого храмом пространства, к мужским сферам и делам. Если умна и крепка хозяйка (ось семьи), родо-семейное колесо крутится с желанным постоянством.
Устройство русской избы
Обстановка старинной русской избы полна ясного, незамысловатого и строгого значения. По стенам широкие и невысокие лавки, пять-шесть окон невысоко расположены над полом и ритмично освещают, а не заливают светом. Прямо над окнами сплошная полка-воронец. Выше – пять-семь нетёсаных прокопчённых венцов сруба, — здесь ходит дым во время топки чёрной печи. Для его удаления над дверью находится дымоволок, ведущий в сени, а в сенях пристроена деревянная труба-вытяжка, выносящая уже охлаждённый дым за пределы дома. Горячий дым экономично прогревает и антисептирует жилое помещение. Благодаря ему на Руси не было таких жестоких пандемий, как в Западной Европе.
Потолок из толстых и широких плах (полубрёвен), таков же пол-мост. Под потолком могучая балка-матица (иногда две или три).
На куты русская изба разделяется двумя брусьями-воронцами (полатным и пирожным), уложенными перпендикулярно на верхний срез печного столба. Пирожный брус тянется к передней стене избы и отделяет женскую часть избы (около печи) от остального пространства. Часто его используют для хранения выпеченного хлеба.
Существует мнение, что печной столб не должен обрываться на уровне воронцов, ему следует подниматься выше, под самую матицу; в этом случае космогония избы была бы полной. В глубине северных земель обнаружилось нечто подобное, только, пожалуй, ещё более значительное, статистически надёжно продублированное не один раз.
В непосредственной близости от печного столба, между пирожным брусом и матицей, исследователям встретился (почему-то никому дотоле не встречался) резной элемент достаточно ясного, и даже символического смысла.
Трёхчастность подобных изображений трактуется одним из современных авторов так: верхняя полусфера – это высшее духовное пространство (чаша «небесных вод»), вместилище багодати; нижняя – небесный свод, покрывающий Землю – наш видимый мир; среднее звено – узел, вентель, место расположения богов, контролирующих поступление благодати в наш нижний мир.
Кроме того, легко представить его как верхнюю (перевёрнутую) и нижнюю Берегиню, Бабу, Богиню с поднятыми руками. В среднем звене прочитываются привычные конские головы – символ солнечного движения по кругу.
Резной элемент стоит на пирожном брусе и именно подпирает матицу.
Таким образом, в верхнем уровне избяного пространства, в центре старинной русской избы , в самом значимом, ударном месте, мимо которого не пройдёт ни один взгляд, воочию воплощено недостающее звено – связь Мирового Древа (печного столба) и небесной сферы (матицы), причём связь в виде сложного глубоко-символичного скульптурно-резного элемента. Надо отметить, что он располагается сразу на двух внутренних границах избы – между обжитым относительно светлым низом и чёрным «небесным» верхом, а также между общей семейной половиной избы и запретным для мужчин священным алтарем – бабьим и печным кутами.
Именно благодаря этому запрятанному и очень вовремя нашедшемуся элементу можно выстроить ряд взаимодополняющих архитектурно-символических образов традиционных крестьянских культурных объектов и сооружений.
По своей символической сути все эти объекты – одно и то же. Однако, именно старинная русская изба – самый полный, самый развитой, самый углублённый архитектурный феномен. И теперь, когда, кажется, она полностью забыта и надёжно похоронена, снова настаёт её время. Настаёт Время Русского Дома – в буквальном смысле.
Курная изба
Надо заметить, что высшим образцом материальной народной культуры исследователями признаётся именно курная (чёрная, рудная) русская изба, в которой дым при топке печи поступал непосредственно в верхнюю часть внутреннего объёма. Высокий потолок трапециевидной формы позволял находиться в избе во время топки. Дым выходил из устья печи прямо в комнату, стелился по потолку, а затем опускался до уровня полок-воронцов и вытягивался через волоковое окошко, прорубленное в стене, соединенное с деревянным дымником.
Причин долгого бытования рудных изб несколько, и прежде всего, климатические условия — большая влажность местности. Открытый огонь и дым из печи пропитывали и просушивали стены сруба, таким образом, происходила своеобразная консервация древесины, поэтому век черных изб более длительный. Курная печь хорошо обогревала помещение и не требовала много дров. Была она удобна и для ведения хозяйства. Дым просушивал одежду, обувь и рыболовные сети.
Переход на белые печи принёс вслед за собой невосполнимую утрату в устройстве всего комплекса значимых элементов русской избы: понизился потолок, повысились окна, стали пропадать воронцы, печной столб, голбец. Единый зонированный объём избы начал дробиться на функциональные объёмы-комнаты. Исказились до неузнаваемости все внутренние пропорции, внешний вид и постепенно старинная русская изба прекратила своё существование, превратившись в сельский дом с интерьером, приближенным к городской квартире. Вся «пертурбация», фактически – деградация, произошла лет за сто, начавшись в XIX веке и завершившись к середине XX века. Последние курные избы, по нашим сведениям, переделывались в белые после Великой Отечественной войны, в 1950-е годы.
А как же быть теперь? Возврат к действительно курным избам возможен лишь как результат всемирной или национальной катастрофы. Однако, вернуть всю образно-символическую структуру избы, насытить ею русский загородный дом – можно и в условиях технического прогресса и всё увеличивающегося благосостояния «россиян»…
Для этого, собственно, надо лишь начать просыпаться ото сна. Сна, навеянного на элиту нашего народа как раз тогда, когда сам народ творил шедевры своей культуры.
По материалам журнала «Родобожие №7
Интерьер русских изб в большинстве своем очень похож и включает в себя ряд элементов, которые можно встретить в любом доме. Если говорить об устройстве избы, то она состоит из:
- 1-2 жилых помещений
- горница
- чулан
- терраса
Первое с чем сталкивался гость, зайдя в дом — это сени. Это своего рода зона между отапливаемым помещением и улицей. Весь холод задерживался в сенях и не поступал в основное помещение . Сени использовались славянами в хозяйственных целях. В этом помещении держали коромысло и другие вещи. В сенях располагался чулан . Это помещение, которое отделялось от сеней перегородкой. В нем располагался ларь с мукой, яйца и другие продукты .
Отапливаемое помещение и сени отделяли дверь и высокий порог. Такой порог делался для того, чтобы холодному воздуху было сложнее проникать в теплое помещение. Кроме этого, существовала традиции, согласно которой гость, входя в помещение, должен был кланяться, приветствую хозяев и домового . Высокий порог как раз «принуждал» гостей преклоняться, входя в основную часть дома. Так как вход без преклонения обеспечивал удар головы об косяк. С приходом на Русь христианства поклон домовому и хозяевам дополнился осенением себя крестным знамением и поклоном иконам в красном углу .
Переступая через порог, гость попадал в основное помещение избы. Первое, что попадало на глаза — печь. Располагалась она сразу слева или справа от двери . Русская печь — основной элемент избы. Отсутствие печи говорит о том, что строение является нежилым. Да и свое название русская изба получила именно благодаря печи, которая позволяет топить помещение. Еще одна важная функция данного устройства — приготовление пищи . До сих пор нет более полезного способа приготовления еды, чем в печи. В настоящее время существуют различные пароварки, которые позволяет сохранить максимум полезных элементов в пище. Но все это не сравнимо с приготовленной едой из печки. С печью связано много поверий. Например, считали, что она являлась любимым местом отдыха для домового. Или, когда ребенок терял молочный зуб, его учили бросать зуб под печку и говорить:
«Мышка, мышка, на тебе репяной зуб, а ты дай мне костяной зуб»
Также считалось, что мусор из дому нужно сжигать в печи, чтобы энергия не уходила наружу, а оставалась внутри помещения.
Красный угол в русской избе
Красный угол — неотъемлемая составляющая внутреннего убранства русской избы . Он располагался по диагонали от печи (чаще всего это место выпадало на восточную часть дома — на заметку тем, кто не знает куда установить красный угол в современном жилище). Это было священное место, где находились рушники, иконы, лики предков и божественные книги. Необходимой частью красного угла являлся стол. Именно в этом углу вкушали пищу наши предки. Стол же считался неким алтарем, на котором всегда находился хлеб:
«Хлеб на стол, так стол престол, а хлеба ни куска – так и стол доска»
Поэтому даже сегодня традиция не позволяет сидеть на столе. А оставлять ножи и ложки считается дурной приметой. До сегодняшних дней сохранилось еще одно поверье связанное со столом: молодёжи запрещалось сидеть на углу стола, дабы избежать участи безбрачия.
Лавка с сундуком в избе
Предметы быта в русской избе играли каждая свою роль . Скрыня или сундук для одежды являлся важным элементов дома. Скрыня переходила по наследству от матери к дочери . В него складывалось приданное девушки, которое она получала после замужества. Располагался этот элемент интерьера русской избы чаще всего рядом с печкой.
Лавки также являлись важным элементов интерьера русской избы. Условно они делились на несколько видов:
- долгая — отличается от остальных длиной. Считалась женским местом, где занимались вышиванием, вязанием и т. д.
- короткая — во время трапезы на ней сидели мужчины.
- кутная — устанавливалась около печи. На ней ставились вёдра с водой, полки для посуды, горшки.
- пороговая — шла вдоль стены, где расположена дверь. Использовалась в качестве кухонного стола.
- судная — лавка выше, чем другие. Предназначалась для хранения полок с посудой и горшков.
- коник — мужская лавка квадратной формы с вырезанной конской головой сбоку. Располагалась около двери. На ней мужчины занимались мелким ремеслом, поэтому под лавкой хранились инструменты.
- «нищая» также располагалась у двери. На нее мог садиться любой гость, вошедший в избу без разрешения хозяев. Связано это с тем, что гость не может пройти в избу далее матицы (бревно, служащее основанием для потолка). Визуально матица выглядит как выступающее бревно поперек основных уложенных досок на потолке.
Горница — это еще одно жилое помещение в избе. Имелось оно у зажиточных крестьян, ибо подобное помещение мог позволить себе не каждый. Горница чаще всего устраивалась на втором этаже . Отсюда её название горница — «гора» . В ней находилась другая печь, называемая голландкой . Это печь округлой формы. Во многих деревенских домах они стоят до сих пор, являясь украшением. Хотя даже сегодня можно встретить избы, которые отапливаются этими старинными приборами.
О печи уже сказано достаточно. Но нельзя не упомянуть и те инструменты, которые использовались в работе с русскими печами. Кочерга — самый известный предмет. Представляет собой железный прут с загнутым концом. Применялась кочерга для размешивания и сгребания углей . Помело же использовалось для очищения печи от углей .
С помощью ухвата можно было перетаскивать или передвигать горшки и чугунки. Он представлял собой металлическую дугу, которая позволяла захватывать горшок и переносить его с места на место. Ухват позволял ставить чугунок в печь без боязни обжечься .
Еще одним предметом, используемым в работе с печкой, является хлебная лопата . С помощью неё хлеб помещают в печь и вытаскивают после приготовления. А вот слово «чапля » знают не многие. Этот инструмент по другому называют сковородник. Использовался он для захвата сковороды .
Колыбель на Руси имели различные формы. Были и выдолбленные, и плетеные, и подвесные, и «ваньки-встаньки». Названия же их были на удивление разнообразны: люлька, зыбка, колиска, качалки, баюкалка. Но с колыбелью связан ряд традиций, который оставался неизменным. Так, например, считалось необходимым устанавливать колыбель в том месте, где младенец может наблюдать рассвет . Качать пустую колыбель считалось плохой приметой. В эти и многие другие поверья мы верим и по сегодняшний день. Ведь все традиции предков основывались на их личном опыте, который новое поколение приняло у своих пращуров.
Русское жилище — это не отдельный дом, а огражденный двор, в котором сооружалось несколько строений, как жилых, так и хозяйственных. Изба было общее название жилого строения. Слово «изба» произошло от древнего «истба», «истопка». Изначально так называлась основная отапливаемая жилая часть дома с печью.
Как правило, жилища богатых и бедных крестьян в деревнях практически отличались добротностью и количеством построек, качеством отделки, но состояли из одних и тех же элементов. Наличие таких хозяйственных построек, как амбар, рига, сарай, баня, погреб, хлев, выход, мшаник и др., зависело от уровня развития хозяйства. Все постройки в буквальном смысле слова рубились топором от начала до конца строительства, хотя были известны и применялись продольные и поперечные пилы. В понятие «крестьянский двор» включались не только строения, но и участок земли, на котором они располагались, включая огород, сад, гумно и т.п.
Основным строительным материалом было дерево. Количество лесов с прекрасным «деловым» лесом намного превосходило то, что сохранилось сейчас в окрестностях Саитовки. Лучшими породами дерева для построек считались сосна и ель, но сосне всегда отдавалось предпочтение. Дуб ценился за прочность древесины, но он был тяжел и труден в обработке. Его применяли только в нижних венцах срубов, для устройства погребов или в сооружениях, где нужна была особая прочность (мельницы, колодцы, соляные амбары). Другие породы деревьев, особенно лиственные (береза, ольха, осина), применялись в строительстве, как правило, хозяйственных построек
Для каждой надобности деревья выбирались по особым признакам. Так, для стен сруба стремились подобрать особые «теплые» деревья, поросшие мхом, прямые, но не обязательно прямослойные. В то же время для теса на кровлю обязательно выбирались не просто прямые, но именно прямослойные деревья. Чаще срубы собирали уже на дворе или поблизости от двора. Тщательно выбирали и место для будущего дома
Для возведения даже самых крупных построек срубного типа обычно не сооружали специального фундамента по периметру стен, но по углам изб закладывались опоры — крупные валуны или так называемые «стулья» из дубовых пней. В редких случаях, если протяженность стен была много больше обычной, опоры ставили и в середине таких стен. Сам характер срубной конструкции зданий позволял ограничиться опорой на четыре основные точки, так как сруб представлял собой цельносвязанную конструкцию.
Крестьянские избы
В основе подавляющего большинства построек лежала «клетка», «венец», — связка из четырех бревен, концы которых были рублены в связь. Способы такой рубки могли быть различными по технике исполнения.Основными конструктивными типами рубленых крестьянских жилых строений были «крестовик», «пятистенок», дом с прирубом. Для утепления между венцами бревен прокладывался мох вперемежку с паклей.
но назначение связи было всегда одним — скрепить бревна межу собой в квадрат прочным узлами без каких-либо дополнительных элементов соединения (скоб, гвоздей, деревянных штырей или спиц и т.п.). Каждое бревно имело строго определенное место в конструкции. Срубив первый венец, на нем рубили второй, на втором третий и т.д., пока сруб не достигал заранее определенной высоты.
Крыши у изб были в основном покрыты соломой, которая, особенно в неурожайные годы, нередко служила кормом для скота. Иногда более зажиточные крестьяне возводили крыши тесовые или из драни. Тес изготавливался вручную. Для этого двумя работниками использовались высокие козлы и длинная продольная пила.
Повсеместно, как все русские, крестьяне Саитовки по распространенному обычаю при закладке дома клали деньги под нижний венец во все углы, причем красному углу полагалась более крупная монета. А там, где ставилась печь, не клали ничего, поскольку этот угол по народным представлениям, предназначался для домового.
В верхней части сруба поперек избы располагалась матка — четырехгранная деревянная балка, служащая опорой для потолочин. Матка врубалась в верхние венцы сруба и часто использовалась для подвешивания к потолку предметов. Так, к ней прибивалось кольцо, через которое проходил очеп (гибкая жердь) колыбели (зыбки). Посредине для освещения избы подвешивался фонарь со свечой, а позднее — керосиновая лампа с абажуром.
В обрядах, связанных с завершением строительства дома, существовало обязательное угощение, которое называлось «матичное». Кроме того, укладка самой матки, после которой оставалось еще достаточно большой объем строительных работ, рассматривалась как особый этап в возведении дома и обставлялась своими обрядами.
В свадебном обряде для благополучного сватовства сваты никогда не проходили в дом за матку без специального на то приглашения хозяев дома. В народном языке выражение «сидеть под маткой» означало «быть сватом». С маткой связывалось представление об отчем доме, удаче, счастье. Так, уходя из дома, нужно было подержаться за матку.
Для утепления по всему периметру нижние венцы избы засыпались землей, образуя завалинку, перед которой устанавливалась скамейка. Летом на завалинке и скамейке коротали вечернее время старики. Сверху на потолок обычно укладывалась опавшая листва с сухой землей. Пространство между потолком и кровлей — чердак в Саитовке называлось еще иставкой. На ней обычно хранили отслужившие свой век вещи, утварь, посуду, мебель, веники, пучки травы и пр. Детвора же устраивала на ней свои нехитрые тайники.
К жилой избе обязательно пристраивались крыльцо и сени — небольшое помещение, предохранявшее избу от холода. Роль сеней был разнообразной. Это и защитный тамбур перед входом, и дополнительное жилое помещение летом, и хозяйственное помещение, где держали часть запасов продовольствия.
Душой всего дома была печь. Нужно отметить, что так называемая «русская», а правильнее всего духовая печь — изобретение сугубо местное и достаточно древнее. Она ведет свою историю еще из трипольских жилищ. Но в конструкции самой духовой печи в течение второго тысячелетия нашей эры произошли весьма значительные изменения, позволившие гораздо полнее использовать топливо.
Сложить хорошую печь — дело непростое. Сначала прямо на земле устанавливали небольшой деревянный сруб (опечек), служивший фундаментом печи. На него настилали расколотые пополам небольшие бревна и выкладывали на них днище печи — под, ровный, без наклона, иначе выпекаемый хлеб получится кособоким. Над подом из камня и глины сооружали свод печи. Боковая часть печи имела несколько неглубоких отверстий, называемых печурками, в которых просушивали варежки, рукавицы, носки и т.д. В старину избы (курные) топились по-черному — печь не имела трубы. Дым уходил через маленькое волоковое окно. Хотя стены и потолок становились закопченными, с этим приходилось мириться: печь без трубы была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. Впоследствии в соответствии с правилами сельского благоустройства, обязательными для государственных крестьян, над избами стали выводиться печные трубы.
Прежде всех вставала «большуха» — жена хозяина, если была еще не стара, или одна из невесток. Она затопляла печь, открывала настежь дверь и дымарь. Дым и холод поднимали всех. Малых ребят сажали греться на шесток. Едкий дым наполнял всю избу, полз кверху, висел под потолком выше человеческого роста. В древней русской пословице, известной с XIII века, говорится: «Дымные горести не терпев, тепла не видали». Прокопченные бревна домов меньше подвергались гниению, поэтому курные избы были более долговечны.
Печь занимала почти четверть площади жилища. Она протапливалась несколько часов, но, нагревшись, держала тепло и обогревала помещение в течение суток. Печь служила не только для обогрева и приготовления пищи, но и как лежанка. В печи пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, тушили мясо, овощи. Кроме того, в ней также сушили грибы, ягоды, зерно, солод. Нередко в печи, заменявшей баню, парились.
Во всех случаях жизни печь приходила крестьянину на помощь. И топить печь приходилось не только зимой, но в течение всего года. Даже летом нужно было хотя бы раз в неделю хорошо вытопить печь, чтобы испечь достаточный запас хлеба. Используя свойство духовой печи накапливать, аккумулировать тепло, крестьяне готовили пищу раз в день, утром, оставляли приготовленное внутри печей до обеда — и пища оставалась горячей. Лишь в летний поздний ужин приходилось пищу подогревать. Эта особенность духовой печи оказала решающее влияние на русскую кулинарию, в которой преобладают процессы томления, варения, тушения, причем не только крестьянскую, так как образ жизни многих мелкопоместных дворян не сильно отличался от крестьянской жизни.
Печь служила логовищем целому семейству. На печи, самом теплом месте избы спали старики, которые взбирались туда по приступкам — приспособлению в виде 2-3 ступеней. Одним из обязательных элементов интерьера были полати — деревянный настил от боковой стенки печи до противоположной стороны избы. На полатях спали, залезая с печи, сушили лен, пеньку, лучину. На день туда закидывали постельные принадлежности и ненужную одежду. Полати делали высокие, на уровне высоты печи. Свободный край полатей нередко ограждался невысокими перильцами-балясинами, чтобы с полатей ничего не падало. Полати были излюбленным местом детей: и как место для спанья, и как самый удобный наблюдательный пункт во время крестьянских праздников и свадеб.
Расположение печи определяло планировку всей жилой комнаты. Обычно печь ставили в углу справа или слева от входной двери. Угол напротив устья печи был рабочим местом хозяйки. Все здесь было приспособлено для приготовления пищи. У печи стояла кочерга, ухват, помело, деревянная лопата. Рядом — ступа с пестом, ручные жернова и кадка-квашня для закваски теста. Кочергой выгребали золу из печи. Ухватом стряпуха цепляла пузатые глиняные или чугунные горшки (чугуны), и отправляла их в жар. В ступе она толкла зерно, очищая его от шелухи, А с помощью мельницы перемалывала в муку. Помело и лопата были необходимы для выпечки хлеба: помелом крестьянка подметала под печи, а лопатой сажала на него будущий каравай.
Рядом с печью обязательно висел утиральник, т.е. полотенце и рукомойник. Под ним стояла деревянная лохань для грязной воды. В печном углу также находилось судная лавка (судно) или прилавок с полками внутри, использовавшаяся в качестве кухонного стола. На стенах располагались наблюдники — шкафчики, полки для нехитрой столовой посуды: горшков, ковшей, чашек, мисок, ложек. Мастерил их из дерева сам хозяин дома. В кухне нередко можно было увидеть глиняную посуду в «одежде» из бересты — экономные хозяева не выбрасывали треснувшие горшки, корчаги, миски, а оплетали их для прочности полосами березовой коры. Выше размещался печной брус (шест), на который ставилась кухонная утварь и укладывались разнообразные хозяйственные принадлежности. Полновластной хозяйкой печного угла была старшая женщина в доме.
Печной угол
Печной угол считался грязным местом, в отличие от остального чистого пространства избы. Поэтому крестьяне всегда стремились отделить его от остального помещения занавеской из пестрого ситца или цветной домотканины, высоким шкафом или деревянной переборкой. Закрытый, таким образом, печной угол образовывал маленькую комнатку, имевшую название «чулан». Печной угол считался исключительно женским пространством в избе. Во время праздником, когда в доме собиралось много гостей, у печи ставился второй стол для женщин, где они пировали отдельно от мужчин, сидевших за столом в красном углу. Мужчины даже своей семьи не могли зайти без особой надобности на женскую половину. Появление же там постороннего мужчины считалось вообще недопустимым.Во время сватовства будущая невеста должна была находиться все время в печном углу, имея возможность слышать весь разговор. Из печного угла она выходила нарядно одетая во время смотрин — обряда знакомства жениха и его родителей с невестой. Там же невеста ожидала жениха в день отъезда под венец. В старинных свадебных песнях печной угол осмыслялся как место, связанное с отцовским домом, семьей, счастьем. Выход невесты из печного угла в красный угол воспринимался как уход из дома, прощание с ним.
В то же время печной угол, откуда имеется выход в подполье, на мифологическом уровне воспринимался как место, где может произойти встреча людей с представителями «иного» мира. Через печную трубу, по поверью, может прилетать к тоскующей по умершему мужу вдове огненный змей-дьявол. Принято было считать, что в особо торжественные для семьи дни: во время крещения детей, дней рождения, свадеб — к печи приходят умершие родители — «предки», чтобы принять участие в важном событии жизни своих потомков.
Почетное место в избе — красный угол — находилось наискосок от печи между боковой и фасадной стеной. Он, как и печь, важный ориентир внутреннего пространства избы хорошо освещен, поскольку обе составляющие его стены имели окна. Основным украшением красного угла являлась божница с иконами, перед которыми горела лампада, подвешенная к потолку, поэтому его называли еще «святым».
Красный угол
Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. С появлением обоев красный угол нередко обклеивали или выделяли из остального пространства избы. На полки возле красного угла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги и предметы.Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь, как главный предмет мебели, стоял стол на массивных ножках, на которые установливались полозья. Полозья позволяли легко передвигать стол по избе. Его ставили к печи, когда пекли хлеб, перемещали во время мытья пола и стен.
За ним проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья. Каждый день в обеденный час за столом собиралась вся крестьянская семья. Стол был такого размера, чтобы каждому хватило места. В свадебном обряде сватание невесты, выкуп ее у подружек и брата совершались в красном углу; из красного угла отчего дома ее увозили на венчание в церковь, привозили в дом жениха и вели тоже в красный угол. Во время уборки урожая первый и последний сжатый сноп торжественно несли с поля и устанавливали в красном углу.
«Первый сжатый сноп называли именинником. С него начинали осеннюю молотьбу, соломой его кормили больную скотину, зерна первого снопа считались целебными для людей и птиц. Первый сноп обычно зажинала старшая в семье женщина. Он украшался цветами, его несли в дом с песнями и ставили в красный угол под иконы». Сохранение первых и последних колосьев урожая, наделенных, по народным представлениям, магической силой сулило благополучие семье, дому, всему хозяйству.
Всякий, входивший в избу первым делом снимал шапку, крестился и кланялся образам в красном углу, произнося: «Мир дому сему». Крестьянский этикет предписывал гостью, вошедшему в избу, оставаться в половине избы у дверей, не заходя за матку. Самовольное, без приглашения вторжение в «красную половину», где ставился стол, считалось крайне неприличным и могло быть воспринято как оскорбление. Пришедший в избу человек мог пройти туда только по особому приглашению хозяев. В красный угол сажали самых дорогих гостей, а во время свадьбы — молодых. В обычные дни здесь за обеденным столом восседал глава семьи.
Последний из оставшихся углов избы, слева или справа от двери, был рабочим местом хозяина дома. Здесь стояла лавка, на которой он спал. Под ней в ящике хранился инструмент. В свободное время крестьянин в своем углу занимался разными поделками и мелким ремонтом: плел лапти, лукошки и веревки, резал ложки, выдалбливал чашки и т.п.
Хотя большинство крестьянских изб состояло всего из одной комнаты, не деленной перегородками, негласная традиция предписывала соблюдение определенных правил размещения для членов крестьянской избы. Если печной угол был женской половиной, то в одном из углов дома специально отводилось место для сна старшей супружеской пары. Это место считалось почетным.
Лавка
Большая часть «мебели» составляла часть конструкции избы и была неподвижной. Вдоль всех стен, не занятых печью, тянулись широкие лавки, тесанные из самых крупных деревьев. Предназначены они были не столько для сиденья, сколько для сна. Лавки намертво прикреплялись к стене. Другой важной мебелью считались скамьи и табуретки, которые можно было свободно переносить с места на место, когда приходили гости. Над лавками, вдоль всех стен устраивали полки — «полавочники», на которых хранили предметы домашнего обихода, мелкие инструменты и т.п. В стене вбивались и специальные деревянные колышки для одежды.
Неотъемлемым атрибутом почти каждой избы Саитовки был шест — брус, вделанный в противоположные стены избы под потолком, который посредине, напротив простенка, подпирался двумя сохами. Второй шест одним концом упирался в первый шест, а другим — в простенок. Означенная конструкция в зимнее время являлась опорой стана для тканья рогож и других подсобных операций, связанных с данным промыслом.
Прялка
Особой гордостью хозяек были точеные, резные и расписные прялки, которые обычно ставили на видное место: они служили не только орудием труда, но и украшением жилища. Обычно с нарядными прялками крестьянские девушки ходили на «посиделки» — веселые сельские сборища. «Белая» изба убиралась предметами домашнего ткачества. Полати и лежанку закрывали цветные занавеси из льняной клетчатины. На окнах — занавески из домотканой кисеи, подоконники украшала милая крестьянскому сердцу герань. Особенно тщательно убиралась изба к праздникам: женщины мыли с песком и скоблили добела большими ножами — «косарями»- потолок, стены, лавки, полки, полати.
Одежду крестьяне хранили в сундуках. Чем больше достаток в семье, тем и сундуков в избе больше. Мастерили их из дерева, обивали для прочности железными полосами. Нередко сундуки имели хитроумные врезные замки. Если в крестьянской семье росла девочка, то с малых лет в отдельном сундуке ей собирали приданое.
В этом пространстве жил бедный русский мужик. Часто в зимнюю стужу в избе содержались домашние животные: телята, ягнята, козлята, поросята, а иногда и домашняя птица.
В украшении избы сказывались художественный вкус и мастерство русского крестьянина. Силуэт избы венчали резной
конек (охлупень) и кровля крыльца; фронтон украшали резные причелины и полотенца, плоскости стен — наличники окон, зачастую отражавшие влияние архитектуры города (барокко, классицизм и т.д.). Потолок, дверь, стены, печь, реже наружный фронтон расписывали.
Подсобное помещение
Нежилые крестьянские постройки составляли хозяйственный двор. Часто их собирали вместе и ставили под одной крышей с избой. Строили хозяйственный двор в два яруса: в нижнем находились хлева для скотины, конюшня, а в верхнем — огромный сенник, забитый душистым сеном. Значительную часть хозяйственного двора занимал сарай для хранения рабочего инвентаря — сохи, бороны, а также телеги и саней. Чем зажиточней крестьянин, тем больше по размеру был его хозяйственный двор.Отдельно от дома обычно ставили баню, колодец, да амбар. Вряд ли тогдашние бани сильно отличались от тех, что и сейчас ещё можно встретить — маленький сруб,
иногда без предбанника. В одном углу — печь-каменка, рядом с ней — полки или полати, на которых парились. В другом углу — бочка для воды, которую нагревали, бросая туда раскалённые камни. Позднее для подогрева воды в печи-каменки стали вделываться чугунные котлы. Для смягчения воды в бочку добавляли древесную золу, приготавливая, таким образом, щелок. Все убранство бани освещалось маленьким окошечком, свет из которого тонул в черноте закопчённых стен и потолков, так как с целью экономии дров бани топились «по-черному» и дым выходил через приоткрытую дверь. Сверху такое сооружение часто имело почти плоскую односкатную кровлю, крытую соломой, берестой и дерном.
Амбар, а нередко под ним и погреб, ставили на виду против окон и поодаль от жилья, чтобы в случае возгорания избы сохранить годовой запас зерна. На двери амбара вешали замок — пожалуй, единственный во всем хозяйстве. В амбаре в огромных ящиках (сусеках) хранилось главное богатство земледельца: рожь, пшеница, овес, ячмень. Недаром на селе говаривали: «Каково в амбаре, таково и в кармане».
Для обустройства погреба выбирали более возвышенное и сухое место, которое не затоплялось полой водой. Котлован для погреба рыли достаточно глубокий, чтобы в лютые морозы не промерзали хранящиеся в погребе овощи. В качестве стенок погреба — тына использовались половинки дубовых бревен. Перекрытие погреба также изготовлялось из таких же половинок, но более мощных. Сверху погреб засыпался землей. В погреб вел лаз, который назвался творилами и в зимнее время сверху как всегда утеплялся. В погребе, как и в амбаре, оборудовались также сусеки для хранения картофеля, свеклы, моркови и т.д. В летнее время погреб использовался как холодильник, в котором размещали молоко и скоропортящие продукты.
https://www..html
QR код страницы
Больше нравится читать с телефона или планшета? Тогда сканируйте этот QR-код прямо с монитора своего компа и читайте статью. Для этого на вашем мобильном устройстве должно быть установлено любое приложение «Сканер QR кода».
К ак сильно влечет нас путешествие. Как хочется уехать подальше от городской суеты. Чем дальше место, тем оно таинственнее и притягательнее. Глухие урочища и заброшенные деревни манят старыми полуразрушенными храмами, древними каменными плитами. Прикосновением к истории наших далеких предков…
Но сорваться с места и уехать в дальние леса удается не всегда. Часто надо просто поехать на дачу, срочно вскопать грядки, отвезти родителей и детей с множеством громоздких вещей и так далее и тому подобное. И, кажется, что для таинственных путешествий очередные выходные потеряны. А как жаль…
Но на самом деле это не так, надо только уметь смотреть по сторонам. Даже не столько смотреть, сколько видеть. И тогда привычная дорога, примелькавшаяся и изъезженная, словно через дверной глазок откроет вам невероятные сокровища, огромный пласт древнейшей культуры и истории наших далеких предков. Именно так случилось и со мной, когда однажды, в привычной картине проступила удивительная находка, увлекшая меня в интереснейшее путешествие.
Проезжая вдоль домов, выстроившихся по дороге, невольно вглядываешься и, дабы не скучать, ищешь в них отличительные черты. Вот тут сделали модный нынче сайдинг и закрыли под безликим пластиком старые бревна. Вот новый кирпичный дом за высоким забором. Вот еще один, побогаче, с коваными решетками на окнах. Но все это обыденный, безликий пейзаж. И вот взгляд останавливается на старой избушке, которая смотрится несколько убого на фоне соседних каменных домов. И что-то в ней есть такое, что заставляет остановиться, что-то осмысленное, как будто видишь лицо, живое и выразительное.
Наличник. Дмитрова Гора. Дом с фигурными берегинями и светелка.
(фот. Филиппова Елена)
Наличники на окнах , вот что остановило взгляд. Резные, разных цветов, с простыми и замысловатыми узорами. И в каком бы состоянии дом не находился, часто видишь — за наличниками его хозяин следит в первую очередь. Смотришь, избенка покосилась, но наличники-то свежевыкрашенные! Наличники на окне — словно лицо дома, его визитная карточка. Они делают каждый дом не похожим на своих соседей.
Что же заставило в старину русского крестьянина, загнанного нелегкой жизнью в утилитарность своего бытия, уделять столь трепетное внимание к таким непрактичным мелочам, как резьба на доме и наличники в частности?
Дерево испокон веков играло в жизни русского человека огромную роль. Многочисленные верования, связанные с деревом имеют глубокие корни. Привычная нам береза, негласно считающаяся символом России, когда-то была тотемным деревом восточных славян. Не оттуда ли досталась нам память о своем священном дереве и такая непонятная любовь к нему?
Считалось, что дерево сохраняло свои магические силы при любой обработке и могло передавать их мастерам-плотникам. У плотников были свои поверья и приметы, дошедшие до нас в народных сказках и деревенских историях. У каждого дерева была собственная сила, и не всякое дерево можно было использовать для строительства дома. К примеру, нельзя было брать для строительства домов деревья, растущие на перекрестках и на заброшенных старых дорогах.
Вид на Медведеву Пустынь со стороны Тверского берега.
Символ дерева, изначально полностью языческий, органично вписался в систему христианских представлений о мире. Священными могли быть и целые рощи и отдельные деревья — на таких деревьях находили явленные чудотворные иконы.
Вера в священную силу дерева не исчезла с течением времени, она изменялась, вплетаясь в сознание человека, и дошла до нас в виде домовой резьбы. Наличник на окне в русской избе — это материализованные магические заклинания, уходящие корнями в глубокую древность. Сможем ли понять смысл этих заклинаний?
Вслушайтесь в это слово: «наличник» — «находящийся на лице». Фасад дома — это его лицо, обращенное к внешнему миру. Лицо должно быть умытым и красивым. Но внешний мир не всегда добр и, порой, от него надо защищаться. Двери и окна — это не только выход наружу, это возможность попасть внутрь. Каждый хозяин старался защитить свой дом, обеспечить семье сытость и тепло, безопасность и здоровье. Как он мог это сделать? Один из способов защиты — окружить себя охранными знаками и заклинаниями. И наличники не только закрывали щели в оконном проеме от сквозняков и холода, они защищали дом от нечистой силы.
Несмотря на огромное разнообразие узоров домовой резьбы, в ней выделяются отдельные повторяющиеся образы. Самое интересное, что эти же образы можно найти в русской народной вышивке. Полотенца и рубахи, подготовленные для рождения ребенка, свадьбы или похорон, имели для наших предков огромное значение и были частью ритуалов. Чтобы ребенок был здоров, семья крепка и богата, женщина плодовита, необходимо было оградить их магическими заклинаниями. Именно эти заклинания и прорисованы в узорах вышивальщиц.
Петушки на фронтоне
(фот. Филиппова Елена)
Но если это так, значит и узоры на наличниках несут в себе ту же магическую силу?
Язычество русской деревни, тесно переплетенное с православным христианством, не явилось следствием темноты и необразованности русского крестьянина. Просто, в отличие от горожанина, он жил настолько тесно с окружающей его природой, что ему пришлось научиться с ней договариваться. Упрекать крестьян в отходе от православия наивно. Уж кто-то, а они сохранили его в большей степени. Наоборот, это мы, городские жители потеряли ту важную архаичную связь с матушкой-природой, на которой и строится вся жизнь за пределами города.
Что было одним из самых важных событий в жизни наших древних предков? Наверное, рождение. И женщина-мать должна была стать главной фигурой.
Фигурка с раскинутыми руками и ногами — фигурка женщины, дарующей жизнь, олицетворяющая женское начало, один из самых частых образов, занимающих важное место, как и на старых вышивках, так и на резных наличниках. Одно из ее имен — берегиня.
Очень интересно искать фигурки берегинь в резных узорах: иногда она определяется очень четко, а иногда так сильно искажена, что выглядит как удивительное переплетение цветов и змей. Но в любом случае ее можно узнать — центральная симметрия фигурки, голова, раскинутые руки и ноги.
Стилизованные фигурки берегинь, разные вариации одной темы
Еще один важный символ магических знаков наших предков — это солнце. Солнечный круг изображался в разных видах, можно найти восход и заход солнца. Все знаки, имеющие отношение к ходу солнца, к его положению на небосводе, называются солярными и считаются очень сильными, мужскими знаками.
Восходящее и заходящее солнце
(фот. Филиппова Елена)
Без воды нет жизни, от нее зависит урожай и, как следствие, жизнь и благосостояние семьи. Воды бывают небесными и подземными. И все эти знаки есть на наличниках. Волнообразные узоры в верхней и нижней части наличника, бегущие ручейки по его боковым полочкам — это все знаки воды, дающей жизнь всему живому на земле.
Не оставлена без внимания и сама земля, дарующая человеку урожай. Знаки аграрной магии, пожалуй, самые простые, одни из самых распространенных. Ромбики с точками внутри, перекрещивающиеся двойные полосы — так рисовали наши предки вспаханное и засеянное поле.
Наличник. Город Конаково Тверской области. Змеиный узор. Дом перевезен из города Корчева в 1936 г.
(фот. Филиппова Елена)
А сколько звериных мотивов можно найти на наших окошках! Дух захватывает от коней и птиц, змей и драконов. Каждый образ имел свое значение в магическом мире древних славян. Отдельное место в звериных мотивах занимают змеи, тесно связанные с понятием воды, а значит и плодородия. Культ змей-хранителей, ужей-господариков, имеет глубокие корни и заслуживает отдельного рассказа.
Чудо-юдо
(фот. Филиппова Елена)
Все эти узоры и образы когда-то имели определенный смысл, являясь по своей сути охранными знаками. Ими украшены старинные обрядовые предметы, они же красуются и на наличниках. Народная традиция пронесла эти знаки сквозь века. Но со временем они утратили для нас магическое значение и суть их забыта. Древние архаичные узоры превратились в декоративные элементы, разбавленные современным орнаментом, не связанным с прошлым их смыслом. Прочесть эти орнаменты, понять их глубинный смысл и разгадать магические заклинания уже практически невозможно. Именно поэтому они так к себе манят…
Согласно некоторым русским народным преданиям, человеку окно подарил Ангел. Дело было так.
Первые дома, которые строили люди, были без окон. Одна женщина, чтобы осветить свой дом, стала бегать с решетом со двора в дом, надеясь в решете принести солнечный свет. Тогда к ней явился ангел и сказал: «Вот дурная баба!», взял топор и прорубил в стене окно.
Женщина ответила: «Все это хорошо, но теперь у меня в доме будет холодно». Ангел пошел на реку, поймал рыбу и ее пузырем затянул проем окна. В избе стало светло и тепло. С тех пор люди строят свои дома с окнами.
При первом знакомстве с этой красивой легендой у меня возник странный вопрос: сколько же рыб понадобилось, чтобы затянуть их пузырями одно окно?
Но оказалось, что привычные нам окна в избах появились относительно недавно, лишь в 18 веке. И то, поначалу в доме было только одно такое окно, называлось оно красным. В красное окно вставлялось стекло, у него были рама и ставни.
А что же тогда прорубил ангел?
Самые первые окошки были очень простыми и небольшими по размеру, назывались они волоковыми окнами. Такое окно прорубалось в двух смежных бревнах и изнутри закрывалось дощечкой-задвижкой. Окно было маленькое, чтобы его открыть, нужно было отодвинуть задвижку. Считается, что от слова «волочить» и пошло название волоковое окно.
Волоковое окошко в Истринском музее деревянного зодчества.
(фот. Филиппова Елена)
Начиная с 19 века, когда стекольное производство в России стало распространенным, красные окна повсеместно заменили древние волоковые окошки.
Но и сейчас их можно найти в деревнях, на хозяйственных постройках, в амбарах и скотных дворах. Присмотритесь, вдруг найдете ангельское окошко там, где и не ждали.
Но как же так? Если красные окна появились только в 18 веке, то как на наличники могли попасть архаичные магические знаки? Значит все наши умозаключения вот так легко рушатся?
А вот и ничего подобного. На наличники красных окон были перенесены древние традиции, сохранившиеся в домовой резьбе. Подзоры на крышах домов, причелины (доски по краям избы), все они несли и сейчас несут на себе те же знаки, что мы читаем и на наличниках. Да и кто сказал, что волоковые окошки не защищались от нечистой силы?
Например, в Кижах сохранилось, по крайней мере одно, очень и очень старое волоковое окошко, украшенное резным солнечным диском. Наличник на волоковом окошке есть и в Нижегородском музее-заповеднике деревянного зодчества.
Музей деревянного зодчества на Щёлоковском хуторе в Нижнем Новгороде. Дом Пашковой, середина 19 века.
(фот. Бобылькова Ирина)
В музеях бережно хранится деревянная посуда, прялки, резные ковши и гребни. А резных наличников практически нет. Единичные и не очень старые экземпляры — максимум, что можно найти.
Ответ удивительно прост. Когда люди переходили из дома в дом, они брали с собой прабабушкину прялку, но не забирали наличники с окон. Когда приходилось спасать дом от пожара, уж точно никто не отдирал старые доски. И резные наличники с магическими символами умирали вместе с домом. Такова жизнь. Положение изменилось не более двухсот лет назад, с появлением первых собирателей древностей и создателей музеев.
Дома в старину русские плотники не строили, а рубили. Именно этот термин встречается в архивных документах и древних летописях. Рубили избы, храмы и целые города, мастерски используя для этого топор. Такой инструмент как пила пришел в Россию из Европы только в 18 веке при Петре I.
Однако это вовсе не значит, что русские мужики были такими темными. Уж в чем-чем, а в плотницких делах им не было равных. Дело в том, что при рубке дерева топором его волокна как бы сминаются, закрывая поры от губительной для деревянной постройки влаги. А при обработке пилой, волокна, наоборот, раздираются и легко пропускают влагу внутрь дерева.
Но при Петре I встает иная задача — строить очень быстро. Задачу эту нельзя было решить топором.
Подавляющее большинство нынешней домовой резьбы выполнено в технике выпиливания, появившейся вместе с новым инструментом. Новая техника внесла большое разнообразие в старые узоры, переплетая и видоизменяя их. Начиная с 18 века, старые магические знаки стали зарастать новыми орнаментами. Мастера плотники целыми артелями ходили по России, ставили дома, украшенные наличниками, перенося свой стиль от села к селу. Со временем стали издаваться целые альбомы узоров деревянной резьбы.
Улица в Кушалино. Дома с резными наличниками.
(фот. Филиппова Елена)
Конечно, резчики не выпиливали специально солярных узоров или берегинь, ни в 19 веке, ни столетием раньше. Как впрочем, и вышивальщицы не вышивали никаких магических знаков. Они делали так, как делали их прадеды и прабабки, как было принято в их семье, в их деревне. Они не задумывались о магических свойствах своих узоров, но бережно пронесли эти знания, полученные ими в наследство, дальше во времени. Именно это и называется памятью предков.
Вот в какие таинственные дали можно забрести, не уезжая в далекие края. Достаточно иным взглядом посмотреть на привычную дорогу. И ведь это не единственные ее чудеса, что-то еще ждет нас за поворотом?
Филиппова Елена
Деревенский дом — это своеобразная колыбель крестьянской России. Еще в начале 20 века большинство населения страны жили в селах и многочисленных деревнях в деревянных домах. В деревенских избах рождались и прожили свои жизни десятки поколений простых русских людей, трудом которых создавалось и приумножалось богатство России.
Естественно, что в нашей стране, изобиловавшей лесом, самым подходящим материалом для строительства были обычные деревянные бревна. Деревянного дома, построенного по всем правилам, хватало для жизни двух, а то и трех поколений. Считается, что время жизни деревянного дома не менее ста лет. На территории Ивановской области, к сожалению, сохранилось не так уж много деревенских домов 19 в. Это драгоценные образцы деревенского уклада жизни русского народа. Можно отметить, что самым старым жилым деревянным домом не только в Иванове, но и в области является дом резчика манер В. Е. Курбатова 1800 г., что на улице Маяковского.
Дом резчика В. Е. Курбатова. Классическй солярный знак.
(фот. Побединский Владимир)
В наше время, когда глубинка интенсивно заселяется дачниками не только из Иванова, но и из Москвы, многие дома утрачивают свой первозданный вид. Вместо изумительных деревянных наличников зачастую вставляются пластиковые окна, режущие взгляд и уродующие исторический облик деревенских домов. Поэтому очень важно сохранить их первозданный вид, если не в натуре, то хотя бы в фотографиях, что бы подрастающее поколение имело представление, в каких домах жили их пращуры.
На бескрайних просторах России крестьянский дом в разных областях может существенно отличаться по форме, конструкции, строительным традициям его внешней отделки, разными декоративными деталями, рисунками резьбы и т.д. Талантливым Ивановским краеведом-писателем Дмитрием Александровичем Ивановым, потратившим более двадцати лет на изучение этнографии Ивановской земли, был составлен обобщенный портрет крестьянского дома, преобладающего на территории Ивановской области. Он представляет собой небольшой дом в 3-4 окна, с одной светлой комнатой впереди. Сзади теплой части дома располагается кухня и широкий коридор, а за ними к дому примыкают хозяйственные помещения. Таким образом, дом представляет собой совмещенную конструкцию сени — двор, вытянутую от улицы, сбоку пристраивается крыльцо. Главная черта такого дома — пропорциональный фасад и определенная отделка: резное кружево, наличники, отделяющие окна от стены дома, с резными или накладными деталями, светелка, реже мезонин, трехчастные лопатки, загораживающие угловые выносы бревен, сложенных в «обло». Фронтон светелки выдвинут далеко вперед и поддерживается двумя парами резных столбов, перед которыми устраивается решетка, создающая впечатление балкончика. Фронтон этот разорван фигурным пиковым изображением, являющимся как раз основным местечковым элементом художественного оформления фасада жилого дома. Местные плотники называют этот вырез «червой». Балконная решетка, причелины, подзоры фронтона украшаются ажурной пропильной резьбой. Дома описанной конструкции составляют большинство сельской застройки на территории Ивановской области.
(фот. Побединский Владимир)
Традиция украшать резьбой элементы конструкции жилых домов возникли достаточно давно. Мотивы рисунков несут в себе народную память о бытовавших в древности языческих символах, оберегах. Нужно отметить, что в России начала 19 в. несколько регионов, население которых славилось искусством строительства из дерева. Один из таких народных промыслов существовал и на территории Ивановской области. Его центром было село Якуши современного Пестяковского района. Жители этого села и прилегающей территории были очень искусными плотниками. Ежегодно отсюда на заработки уходили до семисот крестьян, в совершенстве владеющих плотницким мастерством. Их искусство было настолько известным и признанным в России того времени, что имя села Якуши вошло в историю. Возникло даже слово, вошедшее в словарь В.И. Даля — «якушничать», т.е. строить, украшать из дерева. Это были не просто ремесленники, а художники, украшавшие жилые дома особым видом декора — «корабельной» рельефной резьбой. Суть якушевской резьбы состояла в том, что декоративные элементы выдалбливались в толстой доске и делались выпуклым по сравнению с деревянной поверхностью. Чаще всего такая доска занимает фриз переднего фасада дома. Сюжетами рисунков обычно служили растительный орнамент, цветы, обереги в виде изображений русалок, львов, лебедей. Наибольшее количество домов, украшенных «корабельной» резьбой, сохранилось в Пестяковском, Верхнеланднховском, Савинском районах, деревни и села которых хранят прекрасные образцы плотницкого искусства якушей, они являются бесценными памятниками старинной народной культуры. В настоящее время таких домов сохранилось совсем не много, их можно буквально пересчитать по пальцам. Этому во многом способствовало то, что в 80-х годах 19 в. глухая рельефная резьба начинает вытесняться сквозной прорезью доски — так называемой пропильной резьбой, которой в настоящее время украшено абсолютное большинство сельских домов.
Слово «изба» (а также его синонимы «ызба» , «истьба» , «изъба» , «истобка» , «истопка» ) употребляется в русских летописях, начиная с самых древнейших времен. Очевидна связь этого термина с глаголами «топить», «истопить». В самом деле, он всегда обозначает отапливаемое строение (в отличие, например, от клети).
Кроме того, у всех трех восточнославянских народов — белорусов, украинцев, русских — сохранялся термин «истопка» и обозначал опять-таки отапливаемое строение, будь то кладовая для зимнего хранения овощей (Белоруссия, Псковщина, Северная Украина) или жилая изба крохотных размеров (Новогородская, Вологодская области), но непременно с печью.
Типичный русский дом состоял из теплого, отапливаемого помещения и сеней. Сени , прежде всего, отделяли тепло от холода. Дверь из теплой избы открывалась не сразу на улицу, а в сени. Но еще в XIV веке слово “сени” использовалось чаще при обозначении крытой галереи верхнего этажа в богатых теремах. И лишь позже так стала именоваться прихожая. В хозяйстве сени использовались как подсобные помещения. Летом в сенях было удобно спать “на прохладе”. А в больших сенях устраивались девичьи посиделки и зимние встречи молодежи.
Сени в доме Есениных в с. Константиново Рязанской губернии (дом-музей Сергея Есенина).
В саму избу вела низкая одностворчатая дверь , вытесанная из двух-трех широких пластин твердого дерева (преимущественно дуба). Вставлялась дверь в дверную колоду, составленную из двух толстых тесанных дубовых плах (косяков), вершняка (верхнего бревна) и высокого порога.
Порог в быту осознавался не только как препятствие для проникновения в избу холодного воздуха, но и как граница между мирами. И как со всякой границей, с порогом связано множество примет. При входе в чужой дом полагалось остановиться у порога и прочесть краткую молитву — укрепиться для перехода на чужую территорию. Отправляясь в дальнюю дорогу, следовало немного молча посидеть на лавке у порога — проститься с домом. Повсеместен запрет здороваться и прощаться, разговаривать друг с другом через порог.
Избяная дверь отворялась всегда в сени. Это увеличивало пространство теплой избы. Сама же форма двери приближалась к квадрату (140-150 см Х 100-120 см). Двери в селах не запирали. Более того, деревенский этикет дозволял любому входить без стука в избу, но с обязательным стуком в боковое окно или с позвякиванием щеколдой на крыльце.
Основное пространство избы занимала печь . В иных избах с русской печью создается впечатление, что сама изба строилась вокруг печи. В большинстве изб печь располагали сразу справа у входа устьем к передней стене, к свету (окнам). Избы с печью слева от входа русские крестьянки пренебрежительно звали “непряхами” . Прясть обычно садились на “долгую” или “бабью лавку”, тянущуюся по противоположной длинной стене дома. И если бабья лавка находилась справа (при левом расположении печи), то прясть приходилось спиной к передней стене дома, то есть спиной к свету.
Русская духовая печь постепенно сформировалась из открытого очага, известного у древних славян и угро-финнов. Появившись очень рано (уже в IX веке повсюду распространены и глинобитные печи и печи каменные), русская печь сохраняла свою неизменную форму более тысячелетия. Её использовали для отопления, приготовления пищи людям и животным, для вентиляции помещения. На печи спали, хранили вещи, сушили зерно, лук, чеснок. Зимой под опечком держали птицу и молодых животных. В печах парились. Причем считалось, что пар и воздух печи более здоров и целебен, чем воздух бани.
Печь в доме крестьянина Щепина (музей-заповедник Кижи).
Несмотря на ряд усовершенствований, русская печь до середины XIX века топилась “по черному”, то есть не имела дымохода. А в некоторых областях курные печи сохранялись и до начала XX века. Дым из печки в таких избах выходит прямо в комнату и, расстилаясь по потолку, вытягивается в волоковое окно с задвижкой и уходит в деревянный дымоход — дымник.
Уже само название «курная изба» вызывает у нас привычное — и, надо сказать, поверхностное, неверное — представление о темной и грязной избе последнего бедняка, где дым ест глаза и повсюду сажа и копоть. Ничего подобного!
Полы, гладко отесанные бревенчатые стены, лавки, печь — все это сверкает чистотой и опрятностью, присущей избам северных крестьян, На столе белая скатерть, на стенах — вышитые полотенца, в «красном углу» иконы в начищенных до зеркального блеска окладах, И лишь несколько выше человеческого роста проходит граница, которой царит чернота закопченных верхних венцов сруба и потолка — блестящая, отливающая синевой, как вороново крыло.
Русская крестьянская изба. На выставке в Париже на Марсовом поле, Гравюра 1867 года.
Вся система вентиляции и дымоотвода продумала здесь очень тщательно, выверена вековым житейским и строительным опытом народа. Дым, собираясь под потолком — не плоским, как в обычных избах, а в форме трапеции, — опускается до определенного и всегда постоянного уровня, лежащего в пределах одного-двух венцов. Чуть ниже этой границы вдоль стен тянутся широкие полки — «воронцы» — которые очень четко и, можно сказать, архитектурно отделяют чистый интерьер избы от ее черного верха.
Местоположение печи в избе строго регламентировалось. На большей территории Европейской России и в Сибири печь располагалась около входа, справа или слева от дверей. Устье печи в зависимости от местности могло быть повернуто к передней фасадной стене дома или к боковой.
С печью связано много представлений, поверий, обрядов, магических приемов. В традиционном сознании печь была неотъемлемой частью жилища; если в доме не было печи, он считался нежилым. Печь была вторым по значению «центром святости» в доме — после красного, Божьего угла, — а может быть, даже и первым.
Часть избы от устья до противоположной стены, пространство, в котором выполнялась вся женская работа, связанная с приготовлением пищи, называлась печным углом . Здесь, около окна, против устья печи, в каждом доме стояли ручные жернова, поэтому угол называют еще жерновым . В печном углу находилась судная лавка или прилавок с полками внутри, использовавшаяся в качестве кухонного стола. На стенах располагались наблюдники — полки для столовой посуды, шкафчики. Выше, на уровне полавочников, размещался печной брус, на который ставилась кухонная посуда и укладывались разнообразные хозяйственные принадлежности.
Печной угол (экспозиция выставки «Русский северный дом»,
г. Северодвинск, Архангельская обл.).
Печной угол считался грязным местом, в отличие от остального чистого пространства избы. Поэтому крестьяне всегда стремились отделить его от остального помещения занавесом из пестрого ситца, цветной домотканины или деревянной переборкой. Закрытый дощатой перегородкой печной угол образовывал маленькую комнатку, имевшую название «чулан» или «прилуб».
Он являлся исключительно женским пространством в избе: здесь женщины готовили пищу, отдыхали после работы. Во время праздников, когда в дом приезжало много гостей, у печи ставился второй стол для женщин, где они пировали отдельно от мужчин, сидевших за столом в красном углу. Мужчины даже своей семьи не могли зайти без особой надобности в женскую половину. Появление же там постороннего мужчины считалось вообще недопустимым.
Красный угол , как и печь, являлся важным ориентиром внутреннего пространства избы. На большей территории Европейской России, на Урале, в Сибири красный угол представлял собой пространство между боковой и фасадной стеной в глубине избы, ограниченное углом, что расположен по диагонали от печи.
Красный угол (архитектурно-этнографический музей Тальцы,
Иркутская область).
Основным украшением красного угла является божница с иконами и лампадкой, поэтому его называют еще «святым» . Как правило, повсеместно в России в красном углу кроме божницы находится стол . Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь за столом проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья, происходило действие многих календарных обрядов. Во время уборки урожая первый и последний колоски устанавливали в красном углу. Сохранение первых и последних колосьев урожая, наделенных, по народным преданиям, магической силой, сулило благополучие семье, дому, всему хозяйству. В красном углу совершались ежедневные моления, с которых начиналось любое важное дело. Он является самым почетным местом в доме. Согласно традиционному этикету, человек, пришедший в избу, мог пройти туда только по особому приглашению хозяев. Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Само название «красный» означает «красивый», «хороший», «светлый». Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. На полки возле красного угла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги, предметы. Повсеместно у русских был распространен обычай при закладке дома класть деньги под нижний венец во все углы, причем под красный угол клали более крупную монету.
«Военный совет в Филях», Кившенко А., 1880 г. (на картине изображён красный угол избы крестьянина Фролова д. Фили Московской области, где за столом проходит военный совет при участии М. Кутузова и генералов русской армии).
Некоторые авторы связывают религиозное осмысление красного угла исключительно с христианством. По их мнению, единственным священным центром дома в языческие времена была печь. Божий угол и печь даже трактуются ими как христианский и языческий центры.
Нижней границей жилого пространства избы был пол . На юге и западе Руси полы чаще устраивали земляные. Такой пол приподнимали на 20-30 см над уровнем земли, тщательно утрамбовывали и покрывали толстым слоем глины, перемешанной с мелко нарезанной соломой. Такие полы известны уже с IX века. Деревянные полы также древни, но встречаются на севере и востоке Руси, где климат суровее и почва более влажная.
Для половиц использовали сосну, ель, лиственницу. Половицы всегда укладывались вдоль избы, от входа к передней стене. Их стелили на толстые бревна, врубленные в нижние венцы сруба — переводины. На Севере пол часто устраивали двойным: под верхним “чистым” полом находился нижний — “черный”. Полы в деревнях не красили, сохраняя естественный цвет дерева. Лишь в XX веке появляются крашенные полы. Зато мыли пол каждую субботу и перед праздниками, застилая его потом половиками.
Верхней же границей избы служил потолок . Основу потолка составляла матица — толстый четырехгранный брус, на который укладывались потолочины. К матице подвешивались различные предметы. Сюда прибивался крюк или кольцо для подвешивания колыбели. За матицу не принято было заходить незнакомым людям. С матицей связывались представления об отчем доме, счастье, удаче. Не случайно, отправляясь в дорогу, нужно было подержаться за матицу.
Потолочины на матицу всегда укладывались параллельно половицам. Сверху на потолок набрасывали опилки, опавшие листья. Нельзя было только на потолок сыпать землю — такой дом ассоциировался с гробом. Появился потолок в городских домах уже в XIII-XV веках, а в деревенских — в конце XVII — начале XVIII века. Но и до середины XIX века, при топке “по черному” во многих местах предпочитали потолка не устраивать.
Важным было освещение избы . Днем изба освещалась с помощью окон . В избе, состоящей из одного жилого помещения и сеней, традиционно прорубалось четыре окна: три на фасаде и одно на боковой стороне. Высота окон равнялась диаметру четырех-пяти венцов сруба. Окна вырубались плотниками уже в поставленном срубе. В проем вставлялась деревянная коробка, к которой крепилась тонкая рама — оконница.
Окна в крестьянских избах не открывались. Помещение проветривалось через печную трубу или дверь. Лишь изредка небольшая част рамы могла подниматься вверх или сдвигаться в сторону. Створчатые рамы, отворявшиеся наружу, появились в крестьянских избах лишь в самом начале XX века. Но и в 40-50 годах XX века многие избы строились с неоткрывающимися окнами. Зимних, вторых рам тоже не делали. А в холода окна просто заваливали снаружи до верху соломой, или покрывали соломенными матами. Зато большие окна избы всегда имели ставни. В старину их делали одностворчатыми.
Окно, как и всякий другой проем в доме (дверь, труба) считалось очень опасным местом. Через окна в избу должен проникать лишь свет с улицы. Все остальное опасно для человека. Потому, если птица влетит в окно — к покойнику, ночной стук в окно — возвращение в дом покойника, недавно отвезенного на кладбище. Вообще, окно повсеместно воспринималось как место, где осуществляется связь с миром мертвых.
Однако окна, при их “слепоте”, давали мало света. И потому даже в самый солнечный день приходилось освещать избу искусственно. Самым древним устройством для освещения считается камелек — небольшое углубление, ниша в самом углу печи (10 Х 10 Х 15 см). В верхней части ниши делали отверстие, соединенное с печным дымоходом. В камелек клали горящую лучину или смолье (мелкие смолистые щепки, поленца). Хорошо просушенные лучина и смолье давали яркий и ровный свет. При свете камелька можно было вышивать, вязать и даже читать, сидя за столом в красном углу. Присматривать за камельком ставили малыша, который менял лучину и добавлял смолье. И лишь значительно позже, на рубеже XIX-XX веков, камельком стали называть маленькую кирпичную печку, пристроенную к основной и соединенную с ее дымоходом. На такой печурке (камельке) готовили пищу в жаркое время года или ее дополнительно топили в холода.
Лучина, закреплённая в светцах.
Чуть позже камелька появилось освещение лучиной , вставленной в светцы . Лучиной называли тонкую щепку из березы, сосны, осины, дуба, ясеня, клена. Для получения тонкой (менее 1 см) длинной (до 70 см) щепы полено распаривали в печи над чугуном с кипящей водой и надкалывали с одного конца топором. Надколотое полено затем раздирали на лучины руками. Вставляли лучины в светцы. Простейшим светцом был стержень из кованого железа с развилкой на одном конце и острием на другом. Этим острием светец втыкали в щель между бревнами избы. В развилку вставляли лучину. А для падающих угольков под светец подставляли корыто или другой сосуд с водой. Такие древние светцы, относящиеся к X веку, были найдены при раскопках в Старой Ладоге. Позже появились светцы, в которых горело несколько лучин одновременно. Они оставались в крестьянском быту вплоть до начала XX века.
По большим праздникам для полноты света в избе зажигали дорогие и редкие свечи. Со свечами в темноте ходили в сени, спускались в подпол. Зимой со свечами молотили на гумне. Свечи были сальными и восковыми. При этом восковые свечи использовали в основном в обрядах. Сальными же свечами, появившимися лишь в XVII веке, пользовались в быту.
Сравнительно небольшое пространство избы, около 20-25 кв.м, было организовано таким образом, что в нем с большим или меньшим удобством располагалась довольно большая семья в семь-восемь человек. Это достигалось благодаря тому, что каждый член семьи знал свое место в общем пространстве. Мужчины обычно работали, отдыхали днем на мужской половине избы, включавшей в себя передний угол с иконами и лавку около входа. Женщины и дети находились днем на женской половине возле печи.
Каждый член семьи знал свое место и за столом. Хозяин дома во время семейной трапезы сидел под образами. Его старший сын располагался по правую руку от отца, второй сын — по левую, третий — рядом со старшим братом. Детей, не достигших брачного возраста, сажали на лавку, идущую от переднего угла по фасаду. Женщины ели, сидя на приставных скамейках или табуретках. Нарушать раз заведенный порядок в доме не полагалось без крайней необходимости. Человек, их нарушившего, могли строго наказать.
В будние дни изба выглядела довольно скромно. В ней не было ничего лишнего: стол стоял без скатерти, стены без украшений. В печном углу и на полках была расставлена будничная утварь. В праздничный день изба преображалась: стол выдвигался на середину, накрывался скатертью, на полки выставлялась праздничная утварь, хранившаяся до этого в клетях.
Устройство избы деревенских крестьян Тверской Губернии. 1830 год. Предметы русского быта в акварелях из труда «Древности Российского государства» Фёдора Григорьевича Солнцева. Выпущен в Москве в течение 1849—1853 годов.
Изба или русская комната, Милан, Италия, 1826 год. Авторы гравюры Луиджи Джиаре (Luigi Giarre) и Винченцо Станджи (Vincenzo Stanghi). Работа из издания Джулио Феррарио (Giulio Ferrario) «Il costume antico e moderno o storia».
Под окнами избы делались лавки , которые не принадлежали к мебели, но составляли часть пристройки здания и были прикреплены к стенам неподвижно: доску врубали одним концом в стену избы, а на другом делали подпорки: ножки, бабки, подлавники. В старинных избах лавки украшались «опушкой» — доской, прибитой к краю лавки, свисавшей с нее подобно оборке. Такие лавки назывались «опушенными» или «с навесом», «с подзором». В традиционном русском жилище лавки шли вдоль стен вкруговую, начиная от входа, и служили для сидения, спанья, хранения различных хозяйственных мелочей. Каждая лавка в избе имела свое название, связанное либо с ориентирами внутреннего пространства, либо со сложившимися в традиционной культуре представлениями о приуроченности деятельности мужчины или женщины к определенному месту в доме (мужская, женская лавки). Под лавками хранили различные предметы, которые в случае необходимости легко было достать — топоры, инструменты, обувь и проч. В традиционной обрядности и в сфере традиционных норм поведения лавка выступает как место, на которое позволено сесть не каждому. Так входя в дом, особенно чужим людям, было принято стоять у порога до тех пор, пока хозяева не пригласят пройти и сесть.
Фелицын Ростислав (1830-1904). На крыльце избы. 1855 год.
Главная » Гараж » Рисунок избы внутри печь скамья. Фотографии русских деревянных домов
3. Традиционные интерьеры жилой части крестьянского дома | Традиционная культура русских Заонежья| Электронная библиотека
Жилая часть крестьянского дома конца XIX – начала XX вв. состояла из жилых и подсобных помещений. К жилым относились избы, горницы, в домах зажиточных крестьян – залы, светелки. К подсобными – кладовые, чуланы, сени, чердак. Главной особенностью убранства жилой части крестьянского дома была его традиционность: каждому помещению были присущи свои функции, что определяло особенности их обстановки и состав утвари. Вместе с тем, отвечая образу жизни и насущным потребностям обитателей дома, они не оставались абсолютно неизменными.
Жилая часть дома могла разделяться на две половины – летнюю и зимнюю. Количество комнат могло быть различным, это зависело и от хозяйственно–бытового уклада семьи, и от материальных возможностей владельцев строения, и, до некоторой степени, от семейных традиций.
1. Изба.
Организация внутреннего пространства. Назначение помещения. История формирования внутреннего пространства уходит в те далекие времена, когда словом «изба» («истба», «истопа») называли отапливаемое жилое помещение, тем самым как бы противопоставляя его всему остальному, холодному нежилому пространству, окружавшему человека («Толковый словарь» В.Л.Даля сообщает, что «изба есть не что иное, как сокращенное и испорченное слово истопка»). В старину это был небольшой сруб на 7–8 венцов, над которым настилали потолок, а над ним ставили крышу на один или два ската. Внутри, у входа, складывали печь, вдоль стен встраивали лавки. Свет проникал через небольшое окошко. В ходе эволюции крестьянского жилища в его структуре стали появляться дополнительные помещения, как хозяйственные, так и жилые. При этом название «изба», а вместе с ним и архаичная организация жилого пространства, и традиционные функции этого помещения, прочно закрепляется за теми комнатами, где ставилась русская печь. С течением времени внутреннее убранство изб, конечно, постепенно менялось, поскольку менялись реальные жизненные потребности крестьянской семьи, но, вместе с тем, во многом оно продолжало сохранять свои архаичные черты.
В конце XIX – начале XX вв. изба – это довольно просторное помещение, где спали, готовили пищу, ели, выполняли различные хозяйственные работы, рукодельничали, нянчили детей… В избе мог работать ремесленник, если его занятие не требовало громоздкого оборудования или специального помещения. Здесь размещалась часть необходимой в быту утвари, рабочий инструмент, приспособления для производства некоторых видов хозяйственных работ.[текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]
Внутреннее убранство крестьянских изб. В различных районах Заонежья (и не только Заонежья) оно отличалось традиционным составом предметов обстановки и утвари, а также их строго определенным, фиксированным положением. В описании крестьянской избы, сделанном П.Н.Рыбниковым в 1860–1861 гг. [7 , с.24–25] , говорится о том, что изба называлась в Заонежье «фатерой», или «квартирой», все пространство подразделялось на четыре части, так называемые «углы», обозначено месторасположение углов и приводятся их названия – «печной», «дверной», «красный» (или «большой»), «задний» (или «малый», «меньшой»). Рыбников упоминает традиционные предметы обстановки: лавки, идущие вдоль стен, полки – «надлавочницы», печной столб, полки – «воронцы», рундук, прилавок и подпольницу. Сведения П.Н.Рыбникова дословно подтверждаются В.Майновым [2] , а также экспедиционными материалами, относящимися к 20–30-м годам XX в., что заставляет говорить об устойчивости интерьера крестьянской избы. Как же выглядела она в конце XIX – начале XX вв.?
Традиционно справа или слева от входной двери, в так называемом печном углу, стояла большая русская печь. Складывали ее на мощном деревянном основании – «опечье». Топили один раз в день. В заонежских домах печное устье чаще было обращено к стене, противоположной входу. Со стороны входа, вплотную к печи, находился «рундук» – невысокий деревянный ящик, под ним – лесенка, ведущая в подклет. Ставень, который закрывал люк рундука, назывался «подпольница». Над рундуком – широкая полка – «прилавок», а сбоку – шкафчик для чайной посуды. Выше прилавка в печи имелись углубления – «печурки», где сушили носки, варежки или рукавицы. На прилавок, в угол, ближе к теплу, обычно ставили деревянную квашню для теста, с тем, чтобы оно скорей подходило. Вымытую чистую квашню в перевернутом виде выставляли на лавку. Зимой на прилавке стояли шайки для пойки телят (шайка – вид бондарной посуды с одной вертикальной ручкой). Со стороны прилавка, рядом с печью, на стену вешали безмен, а в зимнее время – хомуты, мокрую одежду. На печи хранили заготовленную в большом количестве колотую лучину, а также «карды» для чесания шерсти и «щети» для чесания льна. Здесь сушили валенки, непряденую шерсть, которую складывали в лучинные корзины с низкими бортами, а иногда чесаный лен. На печи у стены держали «рубель» – приспособление для разглаживания холстов, полотенец, рубах и т.д. Со стороны устья, наверху, хранились ухваты, лопата – «пекло» и сковородник. Под потолком устраивались так называемые «грядки» – одна, две или три слеги, которые одним концом врубались в полку–воронец, а вторым – в стену. Назначение гряд могло быть самым разным: на них сушили одежду, подвешивали в связках лук на зиму, вешали скатерть, которую стелили на стол перед обедом, хранили лучинные корзины, иногда сушили овечьи шкуры. За грядку зацепляли кочергу с длинной ручкой. В маленькой нише над устьем хранились спички, могла стоять солонка и масленок для растапливания масла. Выступающая перед устьем часть печи называлась «шесток». На шестке или в печи всегда стоял чугунок или котел с теплой водой для мытья посуды. Посуду мыли, обычно, в деревянной лохани или в медном тазу, которые днем держали на прилавке, а ночью – на шестке. Чайную посуду могли мыть в чашках–полоскательницах. Под шестком, в углублении, хранилась сковорода. На стене, рядом с устьем печи, висели щипцы для углей и камней, совок для выгребания углей из печи и самоварная труба. Рядом с печью, на больших деревянных гвоздях, могли висеть сечка и медные котлы. На одной из фотографий 1926 г. видно, что на полу у печи стоит деревянное корыто, полное камней, предназначенных для нагревания воды при стирке и выпаривании деревянной посуды. Здесь же ставили тушилку для углей и самовар на скамеечке. Вплотную к печи, а именно, к углу, выходящему к центру избы, ставился «припечной» («печной») столб. В него вбивали «светец» – кованый железный зажим, в который вставлялась лучина. К нему же подвешивали и рукомойник. Под рукомойником стояла лохань для грязной воды. Рядом с рукомойником, на конике, висела «рукотерка» – кусок грубого домотканого холста для вытирания рук, а полотенце для лица – «утиральник» находилось на вешалке – «гвоздильне», рядом с обеденным столом.
От припечного столба под прямым углом расходились полки – «воронцы», которые назывались «пирожный» и «полатный» (интересно отметить, что, несмотря на существовавшее название воронца, только в двух заонежских домах исследователями было отмечено наличие полатей – дощатых настилов под самым потолком, на которых спали, в подавляющем большинстве случаев они отсутствовали). Воронцы условно делили свободное пространство избы на три неравные части. У входа, перед палатным воронцом (его местное название – «мужской», «хозяйский»), так называемый дверной угол. Здесь могли ставить кровать или стол–курятник (кровать могла стоять и в так называемом «малом» углу – см. далее. В зависимости от месторасположения кровати, курятник ставился или у двери, или в малом углу, перед печью). Рядом с курятником, а иногда у прилавка, стоял чан для воды. Чан могли передвигать с места на место, так как под ним скапливалась сырость, отчего мог испортиться пол. Чан находился в избе зимой, летом его выносили в сени. На полатный воронец клали шапки и рукавицы. Здесь же стояли берестяные корзины – «кужонки» с мукой и сущиком, берестяные коробки с солью, пустые медные котлы, перевернутые вверх дном. Второй воронец, пирожный, отделяет так называемый «задний» («малый», «меньшой») угол. Существовал обычай размещать на пирожном воронце молочные горшки, куда наливалось молоко для быстрейшего скисания, также на него ставили хлеб и пироги, после того, как они были вынуты из печи. В малом углу, напротив устья печи, мог стоять хозяйственный столик, над ним традиционно навешивали посудник. В посуднике держали горшки – «роговатики», глиняные тарелки и миски. Здесь же лежала поварешка – «уполовник», стояла кофемолка. Ложки могли храниться в ящичках посудника, обеденного стола, в шкафу у рундука, в кужонке на прилавке. Вилки хранились в специальном приспособлении рядом с печью, на стене. Это была деревянная планочка, слегка отстоящая от стены на деревянных штырях, за которую и затыкались вилки. На стене мог висеть шкафчик для чайной посуды. Также здесь ставили сундуки, в которых хранили повседневную одежду. Третья часть избы, ограниченная двумя воронцами, была наиболее светлой и просторной. Угол, образованный двумя внешними стенами, в которых прорублены окна, называли «красный» или «большой». Здесь помещался киот с иконами. Помимо образов Xриста и Богородицы в нем могли быть и образы наиболее чтимых святых, чаще всего св. Георгия
Победоносца и св. Параскевы Пятницы. За иконы с магическими целями закладывали пучки ржи -чтобы в будущем году «Бог послал такой же урожай». «Традиционно «большой угол» избы устраивался с востока, а печной угол – строго по диагонали к нему, то есть, с запада» [1 , с.99] . От красного угла вдоль стен, под потолком, в обе стороны расходились полки – «надлавочницы». На них мог лежать различный инструмент: приспособления для вязания сетей, витья веревок (клещицы, полицы, коготки), заготовки для плетения из бересты. Кроме того, на надлавочницах могли стоять лучинные корзины с клубками пряденой шерсти, кужонки, в которых хранились ножницы, цевки от ткацкого стана, веретена, а также кужонки с мукой, солонка, керосиновая лампа. Параллельно надлавочницам, ниже линии окон, вдоль стен врубали широкие лавки. У среднего – «красного» – окна, которое находилось напротив входа, в Заонежье ставили стол, возле него – две скамейки. Стол ставился торцом к окну, поэтому его также могли называтьи «столовым».
В каждой избе могла висеть люлька, ее подвешивали на длинной деревянной жерди – «очепе». Очеп просовывали через железное кольцо, вбитое в потолок, или вставляли между потолком и потолочной балкой – «матицей» с тем, чтобы иметь возможность свободно перемещать люльку по избе. Обычно люльку подвешивали ближе к дверному или в меньшом углу. Домотканый постельничек для младенца набивался сеном или мякиной, подушечка была перовая. Занавеску – «огибку» к люльке мастерили из старого сарафана, юбки или передника.[текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]
Во время Великого поста (обычно это конец февраля – первая половина апреля) женщины занимались ткачеством, поэтому у среднего окна по боковому фасаду устанавливался ткацкий стан. В остальное время его в разобранном виде хранили на сарае. Из других предметов обстановки, которые находились в избе, можно отметить ходунки для ребенка и табуретки, вошедшие в крестьянский обиход в 20-е–30-е гг. XX в.
Окна в избах были небольшими. В XIX в. рамы чаще делались двойными. Если рамы были одинарные, то на зиму окна снаружи, как в старину, закрывали соломенными или дощатыми щитами. Из всех окон в избе в середине XIX в. открывалось лишь одно, «красное». Стены и полы были некрашеными. Для поддержания чистоты каждую субботу полы тщательно мыли, или, как говорили в Заонежье, «стирали», что, наверное, более точно. Для этого из золы заваривали щелок, смешивали его с песком и полученной смесью при помощи голика (веника без листьев) терли половицы. Вымытый пол до полного высыхания застилали свежей соломой или «припоном» – грубым полотнищем, сшитым из трех кусков ткани, сотканной из льняных очесов. Чтобы полы меньше пачкались, рабочую обувь крестьяне снимали в сенях или у дверей, при входе, в избе надевали валенки, если таковые имелись. Два раза в год, на Рождество и на Пасху, тщательно мыли не только полы, но и потолки, и стены. Чистыми, аккуратно прибранными были и курные избы: только потолок, балки и верхняя часть стен оставались черными, блестящими от копоти.
Теперь рассмотрим, какие же предметы, характерные для крестьянского быта, мы видим в этом помещении.
Посуда. Большую группу предметов в избе (а также в других помещениях жилой части дома) составляет посуда: обеденная, чайная, для приготовления пищи, для различных хозяйственных целей и т.д.
Обеденная посуда хранилась в посуднике в избе. Это были: большая общая глиняная или деревянная миска, в которой подавали еду, деревянные ложки, фарфоровая или фаянсовая, так называемая, «питная» чашка для молока, кваса, которым запивали пищу, и других напитков, а также медная (а иногда выточенная из дерева) солонка на высокой ножке.[текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]
Чайная посуда подразделялась на праздничную и повседневную. Праздничную хранили в буфете в горнице, если таковой не было – в навесном расписном шкафчике в избе, а повседневную – в посуднике или в шкафчике у рундука. Это могли быть фарфоровые и фаянсовые чашки с блюдцами, стеклянные стаканы с блюдцами или глиняные кружки, из которых чай пили мужчины, а также сахарницы из прессованного стекла на высоких ножках и стеклянные чайницы с притертыми крышками.
Существовала специальная посуда для приготовления пищи на «жаратке» – в конструкции печи это небольшие пазухи или ниши, находящиеся на шестке, справа и слева от устья. В них засыпали угли, которые долго оставались в тлеющем состоянии. Это было нужно для того, чтобы варить пищу, когда не топится печь. На жаратке еду готовили в кастрюле с одной длинной ручкой, ставя ее на таганок. Могли использовать и медные котлы с дужками: их подвешивали на специально укрепленном над жаратком крюке. Были также сковороды на ножках.
Для приготовления пищи в печи предназначалась следующая посуда: медные луженые котлы – в них варили кашу, уху, эмалированные чугунки для щей или мяса, реже – для каши, большие глиняные горшки, в которых заваривали «загусту», горшки меньшего размера, в которых парили репу, томили молоко. Имелись также большие чугунные сковороды – на них в печи жарили рыбу, овсяные блины.
Для кипячения воды использовались самовары. Если самоваров в хозяйстве не было, пользовались медными чайниками, их кипятили на таганке. Чайник использовали и тогда, когда необходимо было быстро согреть небольшое количество воды.
Для просеивания муки служило сито, им же пользовались для процеживания крахмала в процессе его приготовления из картофеля.[текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]
В крестьянском быту широко использовалась бондарная посуда, изготовленная из узких дощечек – «клепок», стянутых обручами. В ушатах с крышкой готовили квас, в больших бочках солили мясо, в чанах держали воду. В такой посуде можно было также хранить грибы и толченые ягоды. Вся посуда, предназначенная для ухода за скотом, тоже была, в основном, бондарной: лохани для запаривания пойла, подойники, небольшие шайки для пойки телят, кадушки для хранения молока. Эту посуду держали в кладовках или в чуланах, в избу ее заносили тогда, когда в этом была необходимость.
Очень много было и берестяной посуды, ее изготавливали из целого куска бересты (как, например, туеса, лубянки) или плели из берестяной ленты, которая называлась «сарга». Такие сосуды брали с собой на покос: в больших туесах – «лубянках» носили молоко и простоквашу, в маленьких – масло, для соли существовали берестяные солонки с деревянными крышками. Обычно эту посуду хранили в чулане или на чердаке. Для сбора ягод существовали берестяные корзины – «набирушки». В берестяных кужонках также хранили муку и крупу, широкие кужонки с низкими бортами использовались при просеивании муки. Следует учесть, что не всегда предметы обихода использовались только для одних, строго определенных целей, многое зависело и от хозяйственных потребностей: так, например, в тех же кужонках могли хранить чесаный лен, веретена и т.д.
Постельные принадлежности. В экспедиционных записях 1931 г. отмечено, что крестьяне часто спали на матрацах, набитых сеном, или на перинах. Перины были не лучшего качества – хорошие берегли для гостей. Также для гостей держали хорошие простыни, одеяла, подушки. Сами укрывались лоскутными или домоткаными рибушными одеялами, тулупами, были также меховые «одеяльницы» – сшитые углом шкуры, которыми укутывали ноги. Простыни использовали редко, да и то из самого грубого холста. Днем постельные принадлежности держали в сенях, их складывали на стоящую там кровать, а иногда – в специальный шкаф, устроенный под лестницей, ведущей на чердак. Сведения относительно размещения на ночлег членов больших крестьянских семей позволяют сказать, что спали на полу в избе, на прилавке, на лежанке, на печи, на кроватях, на лавках, приставляя к ним скамейку или деревянные щиты, второй конец которых укладывался на скамейку или на табуретки.
Люди разного возраста распределялись на ночлег примерно следующим образом: на кровати в избе могли спать родители, на лежанке и печи – старики, в горнице – те, кто помоложе. Есть сведения, что в горнице на кровати спали дети. Вместе с тем, такой порядок мог меняться в зависимости от традиций, сложившихся в каждой конкретной семье.
2. Горница.
Назначение помещения. Особенности обстановки. В конце XIX – начале XX вв. горницей называли парадную комнату, предназначенную для приема гостей, для отдыха старших членов семьи. По рассказам местных жителей, в воскресные и праздничные дни вся семья собиралась здесь за чайным столом, вернувшись после молебна из храма. По будням в горнице могли выполнять чистую работу, требовавшую хорошего освещения, прежде всего речь идет о женских рукоделиях – вышивке, шитье, изготовлении кружева и т.д. Вместе с тем, есть сведения, что горница в некоторых домах оставалась комнатой, предназначенной только для приема и размещения гостей.
Горница появляется в структуре северного дома–комплекса относительно поздно. Так, в описании традиционного крестьянского жилища, сделанном П.Н.Рыбниковым, о ней не сказано ничего. Вместе с тем, в доме Ошевнева, построенном в 1876 г., горница существовала изначально, и это был далеко не единичный пример.
По размерам эти комнаты были несколько меньше изб и сильно отличались от них как характером использования помещения, так и обстановкой. Традиционное убранство крестьянских горниц конца XIX – начала XX вв. формировалось под влиянием городской, по преимуществу, мещанской культуры того времени: уход крестьян в города на заработки в этот период принял массовый характер, что повлекло за собой и более тесное знакомство с городскими бытом, и стремление привнести его черты в деревенскую жизнь. Часть заонежан, отправившихся в молодые годы на выучку или на заработки в С.–Петербург, со временем возвращались на родину, владея той или иной профессией и достаточными средствами, они открывали собственные мастерские, в частности, столярные. Развитие в крае кустарного производства давало зажиточной части деревенского населения возможность обзаводиться мебелью, изготовленной по городским образцам. Чаще всего ее ставили в парадных комнатах, наряду с предметами интерьера фабричного производства, приобретенными на ярмарках или привезенными из городов: зеркалами, подвесными и настольными керосиновыми лампами, настенными часами и т.д.
По своему убранству горница мало походила на избу, вместе с тем здесь тоже чувствовалось стремление к зонированию жилого пространства, определенному порядку расстановки вещей. У входа, вдоль стены, складывали печь–лежанку. На лежанке стояли парадные самовары (также их могли ставить на комод или на специальный столик). В красном углу помещали большое количество образов и лампадку, которую зажигали по праздничным дням. В каждой горнице, торцом к окну, обязательно стоял стол, как правило, раздвижной. Возле стола – стулья, они могли быть самой простой формы, а иногда – гнутыми, «венскими». Диван чаще располагался под окнами, вдоль стены. Поперек горницы, деля ее на две половины, стояли буфет для чайной посуды и «платеной» шкаф (если таковые были в доме), за ними – одна или две кровати, при этом одну ставили вдоль стены, а вторую – торцом к ней, вдоль задней стенки буфета. Часто в горницах держали сундуки, причем число их могло соответствовать количеству девиц на выданье. На стенах под стеклом, в обрамлении покупных рамок, висели портреты родственников и членов императорской фамилии. Рядом – зеркала украшенные вышитыми полотенцами – «образниками», часы. В углу, у окна, могла стоять швейная машина. Освещались горницы керосиновыми лампами, очень красивыми, зачастую, также как и часы, они были европейского производства. Конечно, чтобы обставить горницу таким образом, хозяин должен был располагать немалыми средствами – и мебель, изготовленная на заказ, и прочие предметы стоили дорого и были доступны далеко не всем.
3. Зала.
Помимо горницы, на втором этаже зажиточных крестьянских домов могла быть оборудована комната, носившая название «зала». Это еще одно парадное помещение, предназначенное для приема гостей. В зале могла стоять мягкая мебель: стулья, диваны, банкетки, а также круглый стол, мраморный шахматный столик, граммофон. На стенах – часы с боем, зеркала, фотографии в рамках. На окнах -занавески из тюля или коленкора, комнатные цветы. Стол застилался вязаной крючком кружевной скатертью или салфеткой. В красном углу традиционно помещались иконы. В зале никогда не было кроватей. Стены, также как и в горнице, могли быть оклеены обоями, нижнюю часть стен украшали филенчатые панели, окрашенные разноцветной масляной краской, потолки тоже красили, но в белый цвет. Для отопления этого помещения ставили лежанки или печи – «голландки», иногда они были облицованы изразцами. Как было сказано выше, зала предназначалась для гостей. Интересно, что, по сообщениям отдельных заонежан, в их домах залой называли красиво отделанную комнату, в которой, как и в светелке, вообще не было мебели, так как она служила исключительно спальным помещением в дни приезда родственников и гостей.
4. Светелка.
Светелками называли комнаты, расположенные на чердаке. Туда, из летних сеней или из чулана, вела лесенка. На сегодняшний день накоплено немного сведений относительно их убранства и характера использования. Известно, что светелки, как правило, не отапливались и могли использоваться только в теплое время года как запасное жилое или спальное помещение. Есть сведения, что светелки, подобно горницам и залам, имели стены, отделанные панелями, окрашенные потолки. Вместе с тем, трудно сказать, как именно они обставлялись. По некоторым данным, в светелках вообще не было мебели, там могли устраиваться на ночлег гости или молодежь, расстилая постельное принадлежности прямо на полу. В богатых домах в светелку могли селить наемных работников. Иногда там хранилась верхняя одежда, уложенная в большие плетеные корзины – «коробейки». Вообще следует помнить, что залы и светелки появляются в структуре дома достаточно поздно, во многом их обстановка и характер использования зависели от традиций, сложившихся в той или иной конкретной семье. Часто это действительно были помещения, в которых не жили – потребность в них возникала лишь тогда, когда численность людей в доме была выше обычной. Скорее всего, эти комнаты возникают в связи с изменением хозяйственно–бытового уклада семьи в пореформенный период – имеется ввиду массовый отход крестьян на заработки в города в зимний период и их возвращение домой к началу весенних полевых работ.
Кроме перечисленных выше комнат, в жилой части дома находились и различные подсобные помещения: сени, чуланы, кладовые, а также чердак.
5. Сени.
Это довольно просторное помещение отделяло жилую часть дома от хозяйственной, оно служило своеобразным тамбуром, предохранявшим жилые комнаты от проникновения холодного воздуха с улицы и неприятных запахов из хлевов. В сенях могли ставить большой ларь для хранения муки, летом – чан для воды. Там устраивали полки, на которых лежали смазанные и обмотанные тряпками серпы. На стене, как правило, находилась топорница. В сени выносили свежеиспеченный хлеб – остужать, тут же мог стоять блинный столик, который вносили в избу, когда стряпали, а также корыто для стирки белья и стол с каменными жерновами для размола муки. Здесь устраивали шкаф, а иногда – встроенную кровать для хранения постельных принадлежностей. В сенях стоял и шкаф для молочных продуктов, в нем же могли держать и стряпню – хлеб, выпечку, их складывали в лучинные корзины, чтобы мыши не погрызли. Если молочного шкафа в доме не было, продукты и стряпню могли хранить в молочной кладовой (если таковая была) или в чулане.
6. Чулан.
Чуланы могли использоваться для хранения различного хозяйственного инвентаря, посуды, запасов продуктов и т.д. В тех чуланах, где хранили молочные продукты, держали и различную предназначенную для них посуду: глиняные горшки, деревянные кадушечки, горшки–роговатики, подойники. В чуланах могли стоять чаны с солеными грибами и толчеными ягодами, по преимуществу, это была брусника. Клюкву сохраняли по–другому: ее насыпали в корзины, которые подвешивались к потолку. На деревянных гвоздях развешивали вяленую рыбу и мясо. В чулане мог стоять и ларь для муки, здесь лежали различные сопутствующие предметы, которые использовались для хранения, насыпания и просеивания муки и круп: совки, решето, сито, кужонки с низкими и высокими бортами и др. В этом помещении держали и различную утварь, которая не была в постоянном использовании, например, как было сказано выше, посуду, которую брали на покос. Если в доме было два чулана, то один из них – светлый, иногда обустраивали как чистую жилую комнату–боковушку, в которой не было ни полок, ни воронцов, а вместо лавок могли стоять самодельные стулья. П.Н.Рыбников отмечал, что здесь «… главную принадлежность составляет самовар и небольшой шкафчик с чайными чашками – это вообще столовая, гостинная и приемная комната» [7 , с.25] . У некоторых крестьян в таких чуланах стояли сундуки, обитые железом, в которых хранились праздничное платье и белье, ценности и деньги.
7. Чердак.
Чердачное помещение тоже служило для хранения различной домашней утвари: кадушек, бочек, корыт, пустых корзин, кошелей, старой мебели и т.д. На чердаке могли стоять жернова и крупорушки, там сушили кожи, зимой развешивали белье. В некоторых домах под крышей были оборудованы светелки.[текст с сайта музея-заповедника «Кижи»: http://kizhi.karelia.ru]
Из сказанного выше видно, что жилая часть дома была хорошо приспособлена для проживания в ней большой крестьянской семьи. Отвечая на протяжении долгого времени старым традициям, связанным с устройством различных помещений, особенностями их обстановки и характером использования, она, вместе с тем, постепенно развивалась, приспосабливаясь и к изменениями в хозяйственно–бытовом укладе заонежан, и к веяниям времени, которые влекли за собой и появление новых предметов быта, и новых традиций.
Использованная литература и источники:
- Логинов К.К. Интерьер крестьянской избы в обрядности и верованиях заонежан // Заонежье, 1992. – С.99–117.
- Майнов В. Поездка в Обонежье и Корелу. СПб., 1877.
- Маковецкий И.В. Архитектура русского народного жилища. М., 1962. – С.124.
- Материалы экспедиций Воробьевой С.В. по Заонежью в 1982 и в 1987 гг. НА музея «Кижи». №№ 101, 181, 182.
- Материалы экспедиций Трифоновой Л.В. по Заонежью в 1987 г. НА музея «Кижи». №№ 183, 184.
- Романов К.К. Жилой дом в Заонежье // Крестьянское искусство в СССР. Л., 1927. – С.21–50.
- Рыбников П.Н. Этнографические заметки о заонежанах // Памятная книжка Олонецкой губернии. Петрозаводск, 1866. 4.2. – С.1–38.
- Трифонова Л.В. Традиционный интерьер заонежского жилища и связанный с ним бытовой уклад // Заонежье. Петрозаводск. 1992. – С.85–97.
Основная рекомендуемая литература:
- Габе Р.М. Интерьер крестьянского жилища // Архитектурное наследие. М., 1955. №5.
- Майнов В. Поездка в Обонежье и Корелу. СПб, 1877.
- Маковецкий И.В. Архитектура русского народного жилища. М., 1962.
- Романов К.К. Жилой дом в Заонежье // Крестьянское искусство в СССР. Л., 1927. – С.21–50.
- Рыбников П.Н. Этнографические заметки о заонежанах // Памятная книжка Олонецкой губернии. Петрозаводск, 1866. 4.2. – С.1–38.
//
Традиционная культура русских Заонежья
Интернет-публикация kizhi.karelia.ru. 2021.
178 с.
Текст может отличаться от опубликованного в печатном издании, что обусловлено особенностями подготовки текстов для интернет-сайта.
Inside the Grass Hut: Living Shitou’s Classic Zen Poem (9781614291213): Коннелли, Бен, Лейтон, Тайген Дэн: Книги
«Бен Коннелли ясно и красиво связывает жизнь этого горного монаха-отшельника с нашей собственной сложной, многозадачной, занятой и чрезмерно увлеченной жизнью, показывая, как мы можем найти большую глубину мудрости и сострадания прямо здесь. Он привносит это стихотворение в нашу жизнь такими, какие они есть ». — Шэрон Зальцберг, автор книги« Настоящее счастье»« Написанная изнутри, эта замечательная книга исследует чудесное и откровенное стихотворение мастера дзэн Шито «Песнь о травянистой крыше».«Язык и чувство непосредственности делают работу Shitou прозрачной для всех». — Джоан Галифакс, настоятель-основатель Дзен-центра Упая
«Прекрасное дополнение к последнему этапу развития буддийских книг западными людьми для западной аудитории: тщательный комментарий к традиционному тексту. Этот этап следует за разговорной книгой по Дхарме и общей вводной книгой, необходимой для ознакомления читателя с буддийским учением. После этого мы готовы к чему-то более глубокому, и аудитория хорошо подготовлена к этому и стремится к этому.У Коннелли есть все, что нужно для выполнения этой задачи: глубокое и детальное знание буддийской философии и способность писать о ней в неформальной, увлекательной и понятной форме. Эту книгу легко и приятно читать, она остроумна и содержит множество примеров из повседневной жизни. Есть юмор, ловкий оборот фраз, даже какой-то парадокс и стихи ». — Норман Фишер, автор «Тренинга сострадания
» «Эта прекрасная книга — приглашение испытать спокойствие и непринужденность, глубоко заглянув в тех, кто живет в травяной хижине.Это прекрасный путеводитель на пути к тому, чтобы стать более мудрым и добрым человеком, наслаждающимся простым и естественным образом жизни ». — Эллен Биркс, автор книги Selfless Love
« Inside the Grass Hut — ясный, благотворительный представление традиции и практики дзэн. Коннелли предлагает свежие, проницательные интерпретации классического стихотворения Шито, непосредственно применимые к дзэндо и повседневной жизни. Но поражает также личный и безмятежный тон письма, поучительное изложение, которое наполняет книгу живым пульсом и — что я осмелюсь здесь назвать — самой сущностью дзэн.»- Майк О’Коннор, переводчик книги» Где мир не следует
«Бен Коннелли чутко переосмысливает для современного читателя вневременное стихотворение Шито о том, что значит быть полностью живым в этом мире. Написанная не только для практикующих дзэн, эта прекрасная книга предлагает идеи и поддержку всем, кто стремится жить в простоте настоящего момента », — Джанет Абельс, автор книги« Сделать дзен своим ».
Бен Коннелли — священник Сото Дзен, проходящий обучение линии Катагири с Тимом Беркеттом в Центре медитации дзен Миннесоты.Коннелли начал преподавать в MZMC в 2006 году, был рукоположен в 2009 и стал сюсо, или главным монахом, в 2012 году. Бен также является профессиональным музыкантом и руководит ретритами Mindfulness in the Mountains, занимающимися альпинизмом и медитацией в Северо-Западной Монтане. Он живет в Миннеаполисе, Миннесота.Тайген Дэн Лейтон (предисловие) — учитель Дхармы в линии Шунрю Судзуки, возглавляет Врата Дзэн Древнего Дракона в Чикаго и преподает онлайн в Богословском союзе выпускников Беркли. Он является автором лиц сострадания: классические архетипы бодхисаттвы и их современное выражение и вопросов дзэн: дзадзэн, догэн и дух творческого поиска , а также редактор и переводчик Dogen’s Extensive Record .
Тело, сожженное в древней хижине, сигнализировало о смене взглядов на смерть
Ближневосточные охотники-собиратели изменили свои отношения с мертвыми почти 20 000 лет назад. Ключом к разгадке этого духовного сдвига является обнаружение огненного захоронения древней женщины в хижине в сезонном кемпинге.
Считается, что захоронения людей в домах или других строениях, а также кремации возникли в фермерских деревнях периода неолита на Ближнем Востоке и вокруг него не ранее, чем примерно 10 000 лет назад.Но такое обращение с мертвыми, по-видимому, уходит корнями в давнюю практику охотников-собирателей, говорит команда археологов Лизы Махер из Калифорнийского университета в Беркли и Даниэль Макдональд из Университета Талсы в Оклахоме.
Новая находка предполагает, что люди начали связывать мертвых с определенными строениями в то время, когда группы охотников-собирателей часть года разбивали лагеря на охотничьих и торговых объектах в восточной части Иордании. Возникшее желание связать мертвых с сооружениями, построенными людьми, возможно, отражало веру в то, что, поступая таким образом, мертвые останутся рядом с живыми, сообщают ученые в журнале антропологической археологии за март года.
Раскопки на древнем месте, ныне называемом Харанех IV, в 2016 году обнаружили частичный обугленный скелет женщины на полу горящей хижины. Ее тело было положено на бок, согнутые в коленях. Анализ обугленных образований на ее костях и обожженных отложений, окружающих ее останки, позволяет предположить, что тело женщины было помещено в хижину незадолго до того, как хворост был намеренно сожжен. Отложения, богатые древесным углем и золой, граничат с местом, где когда-то стояла хижина, что свидетельствует о том, что огонь ограничивался строением.Стены хижины, очевидно, упали внутрь после того, как были подожжены.
Подпишитесь на новости
Science NewsЗаголовки и резюме последних новостей науки статей, доставленных на ваш почтовый ящик
Спасибо за регистрацию!
При регистрации возникла проблема.
Образцы, датированные радиоуглеродом из земляного пола возле останков женщины, датируют ее погребение примерно 19 200 лет назад.
Некоторые памятники эпохи неолита содержат примеры помещения мертвых в сожженные дома или под них, а также случаи, когда тела были намеренно сожжены после смерти, говорит археолог Питер Аккерманс из Лейденского университета, который не участвовал в новом исследовании. «Работа в Kharaneh IV теперь датирует эти обычаи более чем 10 000 лет назад, в совершенно разных культурных условиях общин охотников-собирателей и деревень неолита».
Другие социальные события, традиционно приписываемые фермерам эпохи неолита, в том числе круглогодичные поселения ( SN: 30.08.10 ) и производство керамики ( SN: 28.06.12 ), впервые появились среди охотников-собирателей.
Остатки по крайней мере трех других хижин были найдены в Харане IV, в том числе одна с могилами под полом, в которых хранились два человеческих скелета ( SN: 2/22/12 ). Эта хижина возрастом примерно 19 400 лет также была сожжена, возможно, когда ее перестали использовать жители, но не в рамках захоронения человека.
Новое открытие в Kharaneh IV «связывает смерть человека и разрушение или смерть здания как часть погребального обряда», — говорит Махер.Возможно, хижина была там, где жила женщина или ее семья, или, возможно, она умерла там, и строение считалось закрытым, предполагает она. В любом случае, Каране IV была заселена в течение нескольких поколений после смерти женщины, примерно до 18 600 лет назад, поэтому создание для нее постоянного места могло считаться важным.
Смыслы и верования, которые жители Каранеха IV приписывают сожжению хижины, в которую было помещено тело мертвой женщины, до сих пор остаются загадкой, говорит Махер.По ее мнению, использование огня в этом случае могло означать некоторый тип трансформации, возрождения, очищения или цикла жизни и смерти.
Классическая дзен-поэма «Живого Шито» Бена Коннелли
Я хотел, чтобы эта книга понравилась. Я действительно так и сделал. «Песня о травяной кровле пустыни» Шито — прекрасное стихотворение из раннего дзэн (чань), относящееся к практике дзэн и, конечно же, к жизни человека. Я кое-что нахожу в этом. . . специальный. Он ясен и точен в духе лучшего письма в стиле дзен.Это также требует от большинства из нас способности сидеть с неуверенностью или отсутствием «понимания» и позволять изображениям и утверждениям этого старого отшельника проходить сквозь нас и делать свою работу по-своему. Читая эту книгу, я с нетерпением ждал некоторой предыстории к стихотворению, но в основном комментария к нему учителя дзен, возможно, в духе того, что вы могли бы услышать на тэйсё (прямое изложение дхармы учителем). . Я был разочарован. Вместо этого я нашел довольно стандартную современную книгу zenfotainment TM для набора внимательности / самосовершенствования.Но все началось хорошо. В начале книги представлен полный перевод стихотворения. Я проверил, и кроме одного слова («вселенная» вместо «мир») оно совпадает с переводом в «Ревущем потоке». Затем автор взял стихотворение строка за строкой или в куплетах и прокомментировал их в кратких главах. Казалось, что это будет полезный подход. Однако вместо комментария или разъяснения работы Шито в рамках дзен автор, казалось, предлагал довольно стандартные размышления о том, как жизнь становится лучше, если мы не теряем форму, когда все идет не так, как мы хотим, и просто вернитесь в настоящий момент или, как он это сделал в какой-то момент, начал перечислять все, от чего мы зависим, в качестве примера взаимозависимости.Это в основном интеллектуальный подход к дхарме (как обстоят дела / буддийские учения). Он отражает бхавану или подход к развитию, который не согласуется с дзеном в том виде, в каком я его знаю или представленным Шито.
Несмотря на это, мистер Коннелли показывает намек на проницательного учителя дзен, который, как я полагаю, он присутствует во многих ситуациях. Иногда кажется, что он поступал по-своему, хотя и из-за чрезмерных объяснений. Я чувствую, что это сильно ослабило его книгу.
У меня создалось впечатление, что если бы мы с мистером Коннелли сели вместе за чашкой кофе или пива, мы бы в целом согласились по большинству вопросов.В этой книге я возражаю против разбавления, упрощения, познания и псевдотеравадаизации практики дзэн. Кажется, это общая черта многих опубликованных работ американского дзен. Я не знаю, связано ли это с необходимостью издателей продавать книги и, таким образом, обращаться к как можно более широкому рынку, или с влиянием американского подхода проницательности на популярные практики самопомощи, основанные на осознанности, которые стали очень влиятельными, даже в кругах дзен кажется. Тем не менее, это незаконное искажение дхармы, и любой достойный учитель дзен должен увидеть это и не только избегать этого, но и прояснять вопросы там, где они могут.
На обложке книги довольно много хвалебных цитат, в том числе от учителей дзэн. На основании моего чтения я обнаружил, что это трудно оправдать. На самом деле это заставило меня задуматься, откуда они берут эти отзывы. Похоже, у них где-то есть универсальная коллекция, и их тащат за новыми книгами на подходящие темы: дзен, буддизм, внимательность. Автор популярной книги по психологии однажды сказал мне, что издатели платят людям за эти положительные комментарии. Я не уверен, поступают ли они так с книгами такого типа.Мне действительно интересно, читали ли эти комментирующие дзен-учителя книгу, и действительно ли ее содержание соответствует полученному ими обучению. Конечно, они, скорее всего, не хотят быть негативными или, возможно, обижать автора, рецензируя книгу, и я тоже, но есть ответственность быть правдивыми и предлагать соответствующие указания, когда их об этом просят.
Один вариант — промолчать. Это то, что я планировал, однако неспособность позволить этому стихотворению просто осветить практику и, помимо того, чтобы сбить с толку и скрыть его послание, может вызвать значительное замешательство у тех, кто интересуется творчеством Шито в Хижине Песни Травы. и в дзен.Сохранение молчания по-своему способствует растущему отвлечению внимания от таких практик, как медиация, внимательность и, в частности, дзен. Он способствует развитию zenfotainmentTM за счет аутентичной практики, реализации дхармы и значительного обогащения жизни читателя.
Эта книга не подходит для студентов, изучающих дзен. Возможно, это было бы полезно для тех, кто слабо интересуется медитацией и желает мягкого поощрения, однако это приведет вас в заблуждение относительно дзен.
Inside Scoop: White Hut показывает Andy’s Aloha Milkshake в июне
Я знаю, что сказал, что рассмотрю некоторые немолочные варианты в ближайшие недели, и я буду продолжать это делать, но мне пришлось сделать исключение для White Фирменный коктейль Hut в июне, так как в месяце осталось всего несколько дней, и я думаю, что это определенно стоит попробовать.
Долина пионеров недавно потеряла легенду ресторанов, когда Энди Йи, известный бизнесмен, который помогал спасать такие рестораны, как White Hut в Западном Спрингфилде и The Fort в Спрингфилде, умер в мае в возрасте 59 лет.
Он был человеком, который любил свою семью, жил полной жизнью и наслаждался хорошей едой и, конечно же, мороженым. В его честь фирменный коктейль этого месяца в White Hut — Andy’s Aloha, описанный как молочный коктейль пинья колада со взбитыми сливками, вишней и островным зонтиком.
Мы с другом тряслись во время обеда, мне это очень понравилось, и я хотел поделиться им со всеми вами. На самом деле я не знаю, смотрел ли я когда-нибудь раньше о молочном коктейле в White Hut, но я был полностью впечатлен густотой и вкусом коктейля. Я предпочитаю более густой коктейль, но не такой густой, чтобы он не поднимался на соломинку, и White Hut прибил его.
Что касается вкуса, то в то время как коктейль описывается как пина колада, он в основном ароматизирован как ананас, и ему не хватает классического вкуса кокосового крема, который у меня ассоциируется с напитком, который я пил каждое лето с детства курс).Только по этой причине я даю этому четыре, а не пять мерных ложек. Я по-прежнему считаю, что это фантастический коктейль, и рекомендую вам попробовать его до конца месяца и вспомнить Энди Йи и восхитительное наследие, которое он оставил в виде этого коктейля, и все рестораны, которые он помог открыть и заново изобрести. при его жизни.
Куплено по адресу: White Hut, West Springfield
Стоимость: 4,95 доллара США
Стоит? Абсолютно
4 чашки
Связанное содержание:
Внутри мерной ложки: Brave Robot предлагает сливочное немолочное «мороженое»
Внутри мерной ложки: марка мороженого ShopRite обеспечивает качественный вкус
Внутри мерной ложки: банановый кремовый пирог Friendly это сладкое угощение
Хижина Брума | Перевал Берту, CO
Принадлежащая и управляемая Ассоциацией Великих Хижин, Хижина Брум заменила устаревшую хижину в бассейне Второго ручья на западной стороне перевала Берту, штат Колорадо.Планировка и вместимость: 2 двухъярусные комнаты с 6 кроватями в каждой и 2 отдельные комнаты, каждая из которых рассчитана на 2 человек — вместимость 16.
Хижина Брума имеет некоторые уникальные удобства, в том числе печь на гранулах вместо дровяной печи. Им очень легко управлять, и на хижине есть четкие инструкции ( гранул предоставляются ). В хижине есть внутренние компостные туалеты, похожие на Хижину Джанет и Хижину Фрэнси. В хижине также есть комната для дневного использования, но она полностью отделена от места для ночлега, и у них нет общих удобств.Из-за популярности этого места для дневного использования вы можете встретить собак вдоль тропы и вокруг хижины.
Собаки категорически НЕ допускаются в Хижину Брума, нарушители подлежат штрафу в размере 500 долларов. Свечи тоже не допускаются.
ОСТАНОВИТЬСЯ В ДОМАШНИХ УСИЛИЯХ
Хижина Брум на перевале Берту открыта для бронирования!
Забронируйте бронирование сейчас!
ОСОБЕННОСТИ BROOME HUT
- Жилье: В спальных комнатах есть двухъярусные кровати и матрасы.Возьмите с собой спальный мешок и подушку. Спит 16.
- Общественная, дневная и уборная. Открыто с 9:00 до 1 часа до захода солнца. Он служит для ночлега волонтером-хозяином хижины.
- Кухня: Общая зона с помещением для приготовления пищи, 1 пропановая плита, 1 духовка, 2 раковины.
- Кухонные принадлежности: посуда, кофеварка French Press, сервировочная посуда, тарелки, чашки и т. Д.
- Жара: Здесь нет дровяной печи! Последние из мертвых деревьев в этой долине нужны для домов существ.С подветренной стороны здания есть отличное солнечное освещение. Дополнительное тепло и тепло обеспечивают эффективные печи на пеллетах.
- Отходы: Упакуйте, упакуйте. Пожалуйста, соберите весь мусор и не оставляйте никаких продуктов.
- Туалет: Человеческие отходы превращаются в почву в компостном туалете, специально разработанном для использования в условиях холодного климата.
- Вода: система цистерн с дождевой водой или талый снег. Вся вода не пригодна для питья, поэтому возьмите с собой фильтр.
- Доступность: Хижина Брума — одноэтажное, полностью доступное строение.
- Расположение хижины Высота: 11350 футов.
- Среднее количество снегопадов в год: 500 дюймов
ЧАСТО ЗАДАВАЕМЫЕ ВОПРОСЫ:
Где находится хижина Брума?
Хижина Брума расположена на вершине крутого подъема на высоте 11350 футов, всего в полутора милях к западу от перевала Берту. Начало тропы находится на отметке 240 миль на западной стороне перевала Берту. Зимой держите в машине хорошую лопату для снега, въезд и выезд с парковки могут быть проблемой.
Как далеко от начала тропы?
Набор высоты на 1 милю и 800 футов вверх по красивой субальпийской тропе. Зимние штормы могут затруднить поиск тропы. Планируйте соответственно.
Можете ли вы добраться до хижины на машине или снегоходе?
Нет, это немоторизованный район.
Могу ли я взять с собой собаку?
Собаки не допускаются в Хижину Брума. Мы работаем с Лесной службой, чтобы воспрепятствовать использованию собаками в этом чрезмерно используемом бассейне. Хижина находится рядом с пустыней Васкес, где собаки должны быть на поводке.Если ваши пушистые друзья присоединятся к вам в походе, пожалуйста, не позволяйте им беспокоить диких животных.
Почему он такой большой?
(1800 кв. Футов) 1/4 хижины открыта для дневного использования широкой публикой для использования туалетов и убежищ для компостирования. Остальные 3/4 можно арендовать для множества мероприятий: обучение на свежем воздухе, ретриты, собрания, индивидуальное использование, встречи, отдых. Эта сторона спит 16. Исследования показывают, что меньшее количество кроватей не является самоподдерживающимся, и ГСГ работает над смягчением существующего общественного воздействия в «районе» хижины.”
Где я могу получить дополнительную информацию или записаться на волонтерство?
Заполните форму волонтерского интереса на этом веб-сайте.
Сколько это стоит?
Цена на человека составляет 50 долларов за ночь. Двое детей до 12 лет оплачиваются за полцены. Для школьных и молодежных групп действуют скидки.
Когда мы сможем его забронировать?
Вы можете забронировать это сейчас!
Где я могу его заказать?
Забронируйте бронирование сейчас!
ЗА НАЗВАНИЕМ:
Новое название этой хижины было получено от имени очень щедрого дарителя, семьи Брум.Брумы имеют исторический и постоянный интерес к Мидл-Парку и сделали значительные пожертвования некоммерческим организациям в долине. ГСГ имеет честь быть в списке получателей. Они решили сделать пожертвование «Назови хижину». Эта функция доступна для будущих хижин, наряду с другими возможностями именования, поэтому, если есть интерес к этому, см. Наш раздел ФИНАНСИРОВАНИЕ.
ИСТОРИЯ Хижины:
Все началось с А-образной рамы на Second Creek ….. Хижина Second Creek Hut, расположенная в бассейне Second Creek на западной стороне перевала Берту, является одним из лучших мест для катания на лыжах и пеших прогулок на большой высоте в Колорадо. Легкость доступа и относительная безопасность от сходов лавин создают отличные возможности для отдыха на природе.
Также известная как «Хижина Гвен Эндрюс» и «А-образная рама», домик «Второй ручей» использовался населением более 50 лет. Первоначальный домик был построен в 1940-х годах сильными и целеустремленными студентами Колорадской академии.К середине 1980-х годов он пришел в упадок и должен был быть снесен Федеральным управлением безопасности США. Во время похода Гуди Гаскилл (движущая сила Colorado Trail) увидел, что А-образная рама была готова к сносу. Она смогла получить разрешение и с большой помощью волонтеров воскресить раму. Она выдерживала его 13 лет. Многие люди имеют глубокие связи и теплые воспоминания о своих поездках на Second Creek A-Frame.
Генеральный план леса Арапахо признал хижину и предназначение для отдыха, которое она служит.Однако опасения по поводу управления и безопасности вынудили Лесную службу США закрыть хижину для общественного пользования. Чтобы гарантировать постоянное использование этого удобства, ГСГ сформировал группу и сделал это своим первым проектом. Структуру пришлось заменить, и был разработан организованный план управления. Щелкните здесь, чтобы прочитать пресс-релиз об открытии хижины с начала 2013 года!
Национальный лес Карибу-Тарги — Хижина утепления больших источников
Статус зоны: ОткрытоBig Springs Warming Hut находится в 22 милях к югу от Западного Йеллоустона, штат Монтана, в красивом Айленд-парке, штат Айдахо, на высоте около 6300 футов над уровнем моря.Посетители любят Island Park за его рыбалку мирового класса, выдающиеся пейзажи и возможности для наблюдения за дикой природой.
Естественные элементы:
Island Park состоит из двух областей потухшей вулканической активности. Кальдера Генри-Форк находится внутри более крупной кальдеры Island Park.
Район известен своими густыми лесами из соснового стебля, широкими травянистыми лугами, изобилующими летними полевыми цветами, и большим разнообразием дикой природы, включая черных медведей и гризли, лосей, лосей, оленей, белоголовых орланов, песчаных журавлей и многого, многого другого. .
Утепленная хижина окружена сосновым лесом. Пейзаж усеян травами и летними полевыми цветами.
Удобства: Утепленная хижина вмещает до 200 человек. Он полностью огорожен и имеет бетонный пол. Внутри есть несколько столов для пикника и дровяная печь для прохладной погоды. Внутри здания предусмотрены электрические розетки и верхнее освещение. Рядом с утепленной хижиной есть ванные комнаты, которые доступны для посетителей этой зоны.Пожалуйста, внесите свой вклад и соберите весь мусор, когда покидаете обогреватель / уборную!
Национальные парки Йеллоустон и Гранд-Тетон находятся в нескольких минутах езды, предлагая дополнительные пешие прогулки и рыбалку, а также великолепные пейзажи.
Краткий обзор
| Текущие условия: | Кемпинг открыт в течение сезона. |
|---|---|
| Часы работы: | Утепленная хижина доступна для использования с 1 октября по 15 мая бесплатно. |
| Комиссии | 60 долларов США (воскресенье-четверг) 120 долларов США (пятница / суббота) 5,00 долларов США (электрический жилой дом на улице) С 1 октября по 15 мая плата не взимается. |
| Вода: | № |
| Туалет: | Туалеты-убежища |
Общая информация
Маршрут: Информация GPS. (Широта, Долгота):
44,485, -111,29972
44 ° 29’6 «N, 111 ° 17’59» W
Из Западного Йеллоустона, штат Монтана, проехать 22 мили на юг по шоссе 20 до Mack’s Inn.Поверните на восток по кольцевой дороге Big Springs Loop Road и пройдите 2 мили до подъездной дороги к теплой хижине. Поверните на юг в зону стоянки теплой хижины.
Приключенческий пеший поход от хижины к хижине в австрийских Альпах
В Австрии, где Альпы покрывают 62 процента территории страны, пешие прогулки являются лишь частью повседневной жизни. Бесстрашный американский писатель зашнуровывает ботинки.
поделиться статьей
Мне сказали, что сначала не было ничего, что можно было увидеть, только отрывистое грохотание, доносившееся из долины внизу.В Тироле был тихий полдень, и следующая волна летнего дождя все еще представляла угрозу для востока. В горной хижине Bettelwurfhütte дневные гости переместились во внутренний дворик, когда приближался грохот. На протяжении 125 лет структура из камня и дерева была убежищем для усталых туристов, форпостом теплых кроватей и горячего гуляша высоко на южной стороне австрийского холма Кляйнер Беттельвурф. На высоте 6814 футов, когда внутренний дворик не окутан призрачным туманом, открывается вид на головокружительное величие окружающих пиков.В другом месте в своих любимых Альпах английский искусствовед 19 века Джон Раскин писал о «ужасающем равновесии» этих гор. В тот день, как я узнал позже, кто-то слишком прямо заметил это ужасное равновесие. Наконец в поле зрения появился спасательный вертолет, рассекая облака по часовой стрелке и направляясь к хижине.
Спасательные операции с вертолетов не редкость здесь, на скалистом западе Австрии. Альпинисты падают, поддаются жаре, холоду или истощению, сбиваются с пути падающих камней.Здесь находятся самые высокие горы страны, самые крутые лыжные трассы и самые опасные маршруты. Какие бы опасности ни таились, они неотделимы от величия, великолепия и абсолютных геологических масштабов; как и все возвышенное, красота и ужас едины. Но в тот день не было ни падений, ни истощения, ни столкновений со скалами.
Спасаемая туристка начала свой поход в Пфайшютте, хижине в пяти с половиной милях к западу. Ее экспедиция началась с широкой дуги вдоль края великолепной известняковой долины, среди полевых цветов, пятен снега и металлического лязга овечьих колокольчиков, эхом разносящегося по холмам.Поднявшись выше, она вошла в отдельную плоскость, холодную и серую, на фоне Звуков музыки , уступившей место туману и бесплодной скале. Она бы просто прошла мимо памятников некоторым предыдущим туристам, когда увидела бы это.
Через узкую выемку в неровной линии хребта — я изо всех сил старался собрать все вместе — женщина смотрела вниз с обратной стороны горы. То, что лежало внизу, было отвратительной каплей на почти вертикальном лице. Вы даже не могли увидеть дна. Последовало тошнотворное осознание: слабая нить, протертая на почти вертикальном лице, — это след.
То, что путешественница сделала дальше, было, возможно, тем, что сделал бы любой нормальный непрофессиональный альпинист: она обернулась. Прибавив мили к своей поездке и много часов к своему дню, она спустилась с горы, на которую только что поднялась, и прошла путь вокруг до нее и соседних с ней, пока, наконец, по самому длинному маршруту она наконец не спустилась. достигли Bettelwurfhütte. Как мне сообщили туристы, которые были свидетелями инцидента, она прибыла в целости и сохранности и была травмирована. В безопасности теплого интерьера хижины воцарилась своего рода отсроченная паника.Она увидела нечто ужасающее, возможно, перспективу своей собственной кончины, и ей нужно было спуститься с этой горы — не позже, а , сейчас . Спасательный вертолет, вызванный для облегчения этой операции, приземлился на поляне неподалеку, всего через несколько часов после того, как мы с друзьями достигли того же самого ужасного провала и посмотрели вниз на ту же невозможную тропу.
Примерно за 24 часа до в Инсбруке, столице Тироля, мы пятеро вдохнули яйца, выпечку и сосиски в отеле Innsbruck, бросили свои пакеты и весело шли вдоль реки Инн, пока не достигли станции Конгресса Хунгербургбан.Благодаря австрийской эффективности, вы можете добраться от эспрессо в старом центре города до гор за считанные минуты; один фуникулер, две канатные дороги и вот вы. Один только вид на Инсбрук стоит того, чтобы его прокатить, шпили и красные черепичные крыши и величественный старый дворец Хофбург, разворачивающийся внизу, городской приземистый и величественный. Мы с друзьями сфотографировались и весело поднялись в туман впереди.
Эти вершины — не просто набор достижений, которые нужно проверить. Они были выражением коллективной идеи, наэлектризованной новым пониманием природы.
Мы пятеро составили примерную диаграмму Венна дружбы в средней школе, колледже и аспирантуре. Кертис — кривой лектор университета в черных очках и нимбом кудряшек; Хосе и Мейпл — режиссеры-документалисты и юрист, с которыми я общался со времен колледжа; Наконец, есть еще один Крис, школьный учитель из Окленда и самый организованный из нас, который постоянно постукивает ногой, пока мы играем с палками для пеших прогулок. Раньше мы были более шумными. Сейчас — когда нам за 40, большинство из нас — отцы — укоренился интерес к долгим прогулкам.
Четырехдневный трехдневный поход через австрийские Альпы показался нам идеальным для наших целей. Нашими целями были: весело провести время Не бери с собой слишком много вещей. Пусть готовит кто-нибудь другой. Заканчивайте ежедневный поход в каком-нибудь дружелюбном групповом ночлеге, без необходимости возвращаться в город каждую ночь. Ежедневный переход составлял около шести миль (за исключением последнего дня, который составлял 12, но в основном под гору). Мы все были порядочными, если не одержимыми путешественниками, и мы надеялись освежить то, что осталось от золотого века альпинизма, того десятилетия или около того горной страсти в середине XIX века, когда были покорены многие из самых высоких вершин Европы. а романтические чувства к ним помогли изменить представления о самой природе.Конечно, мы этого хотели.
Все это стало возможным благодаря лоскутному одеялу из скромных, но уютных горных хижин, построенных в основном к концу того столетия, на скалистых мысах и в мягких холмистых долинах. Вы можете найти эти здания в Альпах, хотя их вкус и происхождение различаются в зависимости от страны. Многие хижины в Словении были построены, например, партизанами-антифашистами, в то время как австрийские хижины были рождены из более романтических чувств: бальзам для души, утешение от истощения индустриального мира и так далее.Многие швейцарские хижины восходят к средневековью, когда пастухам требовалось укрытие в течение месяцев на альпийских пастбищах.
Продолжение статьи под рекламой
Эти места привлекают не только уютными номерами и домашней едой, но и совершенно другим духом. Подобно комплексной железнодорожной системе или функциональному медицинскому обслуживанию, горная хижина — одно из тех заведений, которых у нас нет в Штатах. Существуют различные структурные объяснения, но в конечном итоге они указывают на фундаментальное различие в том, как мы относимся к нашим диким землям.В Соединенных Штатах мы поем о наших горах, вырезаем на них лица, отправляем открытки с ними и, время от времени, после долгой подготовки и покупки снаряжения, мы фактически взбираемся на них. Горы для среднего американца — это особая география. В Австрии, где Альпийский клуб насчитывает более 600 000 членов (почти 7 процентов населения) и после обеда Wanderung так же доступен и, вероятно, как кофе, горы — это просто обычная часть жизни.
Таким образом, местные жители, вышедшие на вершине нашей прогулки на гондоле, почти не моргнули, глядя на заброшенный мир, в который мы ступили.Мы с друзьями моргнули. Высоко в облаках, затянутых туманом, мы почти ничего не видели — за исключением того, что тропа была невероятно узкой и окаймлялась с одной стороны верной смертью. Конечно, смертельное падение может произойти с любой горы. Но здесь край был как раз так близко , низ так бездонно, нет места для оплошностей. Никакие ограждения не защищали нас на ключевых площадках, никакие знаки не предупреждали о том, что произойдет, если мы сделаем еще один шаг. Мне показалось, что это некий негласный австрийский пакт, в который вступают, плывя в тумане: мы взрослые, а это горы.
Периодически мы осознавали, что утес рядом с нами превратился в очень крутой обрыв, и падение могло привести только к переломам всех наших костей.
Само по себе восхождение не было жестоким — у нас были более тяжелые тренировки — но оно было серьезным. Это была не та тропа, где периодически можно встретить симпатичную скамейку, названную в честь какого-нибудь счастливого парня, который любил курить трубку и созерцать стихи. Никаких скамеек и созерцаний.Я представлял нашу прогулку как время для размышлений, но когда мы, задыхаясь, поднялись по ряду крутых поворотов, стало ясно, что места для размышлений нет. Полностью зациклен на каждой ступеньке — Устойчив ли этот камень? Это мокрый? — мой разум побелел от сосредоточенности. Шаг, шест, шаг. Посмотрите вперед, найдите маркер следа, ступеньку, шест, ступеньку. Периодически мы осознавали, что отвесная скала рядом с нами превратилась в просто чрезвычайно крутой обрыв, и падение приводило только к переломам всех наших костей.Это были расслабляющие моменты, и мы наполнили их болтовней.
Мы только что обогнули юго-западный угол выпуклого, покрытого туманом выступа, когда начался дождь. Он бил нам в лицо и скользил по камням, но мы были готовы. В момент предвидения еще в Инсбруке нас осенило, что наши тщательно исследованные плащи не сравнятся с продолжительной горной бурей. Мы нашли несколько дешевых пончо, достаточно больших, чтобы покрыть наши рюкзаки, и теперь, в тени горы Мандлшпитце, помогали друг другу надеть их.
Забавно, вещи, которые помогают тебе пройти. Укрепленный тонким слоем полиэстера, я почувствовал прилив вызывающей энергии. Это все, что у вас есть? Ответ гор — га, нет — придет на следующий день. А пока мы пошли по тропе вниз по желанному спуску и под суровым уровнем скал и тумана попали в умиротворяющий зеленый мир сосен и дикой травы. Слева катящийся ковер из мха стекал по пологому склону серией мягких комков, предположительно тел наших предшественников.Наконец, всего через несколько часов после того, как мы отправились в путь, открылось великолепное зрелище, растворяющееся в тумане: большая коричневая хижина, построенная почти столетием назад людьми, которые понимали все наши нужды.
В Пфайшютте ревела дровяная печь , бревенчатые стены толстые, общая комната поджарена, маленькое окно согревается от заходящего солнца. Мы сели за угловой столик, всю комнату наполнял запах древней сосны и путешественников. За соседним столиком за шахматной доской сгрудились двое стариков, а за другим — отец и дочь, просматривая карту троп.Мы выпили большие бокалы пива и крошечные рюмки шнапса, а затем съели сытные тарелки домашней колбасы из оленины и пельменей. Из царства крайней суровости мы перешли в царство крайней приятности и общего хорошего настроения.
Когда ужин утих, я разговорился с женщиной, которая принесла нам нашу еду. Она сказала мне, что до этого у нее была какая-то модная корпоративная работа, но что-то было не так. Она ушла, отдала половину своих вещей и нашла этот концерт, обслуживая больных туристов в отдаленном, скрипучем старом здании.Она любила это. «Я счастлива, даже если мыть раковины и туалеты», — сказала она мне. Я спросил, какого типа личность требует эта работа, и она закрыла глаза, сосредоточенно. «Тебе нужно . . . воображение для гор », — сказала она.
Позже той ночью мы с друзьями аккуратно развалились по койкам, и я подумал о том, что такое воображение для гор. За несколько недель до поездки я погрузился в современную историю Альп и альпинизма в целом. Насколько я могу собрать воедино, была минута, когда центральным поводом для беспокойства по всей Европе 19-го века было присоединение к последней проклятой экспедиции на Эгюий Верте или Гранд-Жорас.Эти хижины, которые укрывали нас, были построены с учетом растущего энтузиазма. Эти вершины не просто представляли собой набор достижений, которые нужно отметить. Они были выражением коллективной идеи, наэлектризованной новым пониманием природы и овладением ею. Возня в этих горах запутала вас в великих представлениях о судьбе, характере, нации и душе. Похоже, человечество испытывало множество чувств и нуждалось в достаточно массивном царстве, чтобы вместить их.
Это начинало обретать смысл.Вот и вы, на милю выше своей обычной жизни, вдыхаете бодрящий воздух чистого выживания, полагаясь только на свой ум и силу духа. Все запутанные причины и способы повседневного существования испаряются, и на их место приходит великая двоичная система: Сделаю я это или нет? Оттуда нетрудно представить, как мысли становятся все более головокружительными. Вы добираетесь до места назначения, потягиваете бодрящий шнапс и довольно скоро вы развиваете школу эстетики, основанную на альпийских приключениях; или пропитывая через это свою религию; или, в случае некоторых в XIX веке, ваша преданность национализму.
Продолжение статьи ниже рекламного объявления
По мере распространения альпинизма и утверждения самой идеи воссоздания на природе Альпы стали зоной оспаривания — не территориально, а воображаемо. Подобно мифическому американскому Западу, эти куски рока превратились в конкурирующие нарративы. Следует ли почитать эти места? Побежден? Сохранилось? На рубеже XIX века по мере расширения железных и автомобильных дорог Альпы стали более доступными. А затем, когда скалолазание стало синонимом величия, а Альпы — определенной чистоты, пришли нацисты.К 1920-м годам свастики летали над горными хижинами в Германии и Австрии; к 30-м годам Альпийский клуб был вынужден набирать горную пехоту. Эти пики были не просто геологическими образованиями, а возможностями для государственного строительства и крайне правой политики. А потом снова все изменилось. Сегодня Альпийский клуб пропагандирует преимущества горного отдыха, стремясь к разнообразию и инклюзивности, что все еще кажется несколько желательным, и ученые отправляются к их ледникам за последними мрачными климатическими данными; опять же, они являются зеркалом того, кем мы хотим быть и кем мы являемся.
В ту первую ночь в 2 часа ночи мне пришла в голову мысль. Я вылезла из постели и, пошатываясь, пошла в ванную, когда оказалась у окна. В бледном лунном свете не было ничего, кроме темных громоздких фигур вдалеке. В полусне мне показалось, что я смотрю на само время — на вздыбление земли, растрескивание льда и целые забытые океаны, которые произошли здесь. И нас? Глупость человечества? Мы еще некоторое время будем топтаться по этим горам, проецируя на них все, что мы проецируем, а затем мы уйдем, а горы останутся, говоря своими горными голосами: «Что они делали?»
На следующее утро туман и дождь ушли, сменившись ярко-синим небом.То есть у нас было четкое представление о том, что скручивает живот, травмировав бедного путешественника. Я все еще могу представить себе момент, когда мы тоже посмотрели на эту, казалось бы, вертикальную стену рыхлого камня и поняли, что тонкая линия, пересекающая ее, была нашим путем вниз.
Гребень, на котором мы стояли, называется Stempeljoch, и в туристической литературе крутизна тропы по нему отмечена с впечатляющей австрийской сдержанностью. «Технически сложный спуск» был всей возможной драматичностью.Итак, мы подавили собственное рыдание и начали. Медленно, неуверенно я выставил правую ногу вперед и поставил ее на несколько рыхлых камней. Это держалось. Я вздохнул, а затем понемногу перенес свой вес на него. Это держалось. Еще один вдох, другая нога. Я чувствовал, что ступаю на уступ пологого известнякового небоскреба. Наклонившись к склону горы, мы медленно прошли серию поворотов, проверяя каждый шаг, пытаясь удержать вес своего рюкзака за пределы его центра тяжести.Мы заранее договорились отселиться. Таким образом, если кто-то упадет, он никого не убьет — одной вдовы дома было бы много.
Обычно, когда я чувствую страх — акулы, самолеты — тихий разумный голос в моей голове напоминает мне: Ты в порядке . На этот раз этот тихий разумный голос полностью согласился с громким и испуганным: Это было неразумно, . Одна ошибка положила бы конец всему. Но как только я начал, ничего не оставалось, кроме как закончить, и не было более безопасного способа сделать это — падение на задницу не изменило бы основную геометрическую опасность этого.В какой-то момент я принял решение не смотреть на Хосе, сделав неуверенные шаги впереди меня. Я не мог смотреть.
Не знаю, сколько времени это заняло — 10 минут? 30? 60? — но наступил момент, когда худшее внезапно осталось позади. Последняя треть Stempeljoch была почти легкой по сравнению с ней: вираж налево на короткий снежный мост, а затем продолжался под решительно мягким углом. Мы сели у снега и разжались. Я не мог сказать вам, о чем думал, за исключением того, что впервые заметил все маленькие кустарниковые растения, растущие на склоне этого невозможного холма, отчаянные мелочи, цепляющиеся за жизнь, как и я.
В ту ночь мы отдохнули наши бедные тела в Беттельвурфхютте, горной хижине, расположенной над этим устрашающим отвесом — так оно называется «Орлиное гнездо в горах Карвендель». Тот, где напуганный путешественник ждал спасения. По сравнению с этим следующий день был мягким. Время от времени, пока мы шли пешком, дикие овцы носились над нами по тропе, посылая камни размером софтбол, проносясь мимо наших голов. Мы гуляли по горячему гравию, мокрым камням и хрустящему снегу, зарабатывая последнюю сытную трапезу и аккуратные койки в Hallerangerhaus, хижине, уютно расположенной среди высоких пиков и являющейся базой для нескольких легких прогулок, не вызывающих смерти.
В наш последний день не было ничего похожего на опасность, только пышная Австрия моего воображения, все тихие пастбища и светловолосые дети, резвящиеся на склонах холмов. Кертис разделся и прыгнул в ледяной ручей. Крис нетерпеливо ждал вдали. Наконец, проехав 12 миль, мы с друзьями оказались на пустой железнодорожной платформе в деревне Шарниц. Полуденный свет угасал. Мы бросили рюкзаки к ногам и стали ждать.
Горы, пересекающие старые заросшие зарослями тропы, резко вздымались, огромные и неровные.Я полагаю, что где-то в другом месте мультивселенной версии нас самих заявили о своей значимости, запечатлели величие пиков масляными красками, возможно, основали одну или две школы мысли. Мы просто сидели и наблюдали, сердце билось, ноги болели. В наши дни вы не встретите много людей, философствующих о природе. Может быть, наша повседневная жизнь слишком оторвана от этого, а может, мы все-таки победили это. Но, может быть, это всегда было так просто, как мне тогда казалось: достаточно знать, что эти дикие и опасные места есть — что мы можем подняться по ним, и, если нам повезет, спуститься вниз, лучше просто за то, что сделал это.
Как спланировать пешую прогулку от хижины к хижине в австрийских АльпахВ Австрии более 500 горных хижин, в том числе более 170 в австрийском Тироле, западном регионе, где произошла эта история. Почти половиной хижин управляет 159-летний австрийский альпийский клуб (крупнейшая альпинистская организация в стране), причем летний сезон (май – ноябрь, в зависимости от погоды) является наиболее популярным и комфортным. год, чтобы заняться дальним походом.Хижины, в которых могут разместиться от 4 до 200 человек, расположены на протяженных 24 855 милях трасс в Австрии. Некоторые из них требуют сложного похода и поэтому лучше всего подходят для многодневных походов, в то время как другие расположены на более низких высотах, что делает однодневную поездку возможной из крупных австрийских городов, таких как Инсбрук.
Два самых популярных маршрута для пеших походов на длинные дистанции в австрийских Альпах включают 257-мильный маршрут Eagle Walk (известный как Adlerweg, проходящий поэтапно) и 39-мильный маршрут Karwendel High Trail (наш маршрут писатель ходил пешком).Относительно легко спланировать поездку самостоятельно, но, хотя в прошлом бронирование было рекомендовано, но не обязательно, ограничения COVID означают, что каждый должен бронировать заранее.