История дома из сруба фундамент в старину
Деревянные дома рубленные
История дома из сруба, способы изготовления дома из сруба, отбор древесины для изготовления дома, как изготавливали фундамент, исходя из этих полученных сведений, всё больше застройщиков предпочитают дома бревенчатые,с рубленные из бревна, тёсанного вручную. Именно срубленные, поскольку при их создании с успехом используют старинные способы рубки.
История дома из сруба на Руси, дерево в строительстве использовали с незапамятных времён. Жилые дома, бани и амбары, мосты и изгороди, ворота и колодца. Мы отечественная строительная фирма, из Вологодской области активно возрождаем традиции деревянного зодчества.
В нашей компании есть свои профессионалы, посвятившие жизнь изучению способов деревянного строительства, секретов рубки, без которых сооружение качественного бревенчатого дома из сруба просто немыслимо. Восстановленные старинные способы рубки, подсечки, протёски они с умением применяют для рубки современных бревенчатых домов из сруба.
История рубленного дома
Для начала заглянем в историю.
- Небольшой жилой дом на Руси назывался избой (от др.- слав. истьба, истопка – «отапливаемый жилой сруб»).
- Большой дом именовался хоромами. Как избу, так и хоромы составляли из нескольких срубов-клетей – по их количеству дома давали название – «двойня», «тройня», «четверня» и т.д. При этом каждая из клетей-срубов могла иметь определённое количество разгораживающих её внутренних стен (пятистенок, крестовый).
- В средней полосе наиболее часто рубили избу из трёх клетей (трёхчастная), отапливаемую жилую и холодную (летнюю) горницу которой разделяли сенями. Как правило, именно сени служили входом в дом из бревна, к которому вёл всход -крыльцо. Чтобы превратиться в хоромы, такая избы должна вырасти вверх.
- Над сенями надстраивали вышку-терем (теремом называли отдельно стоящую высокую жилую постройку, соединявшуюся с основным домом переходом). Над центральной границей делали помещение для застолий-пиров – повалушу, которая иногда приобретала вид башни и становилась композиционным центром постройки.
- На чердаке летней части избы с главного фасада устраивали не отапливаемую женскую комнатку с низким потолком (при входе в неё мужчины обычно склоняли голову) – светёлку. Бревенчатые стены сруба дома служили дополнительными опорами крыши.
Проект будущего сруба дома нужен не только строителям, сколько вам: необходимо тщательно продумать планировку рубленого дома, Ведь бревенчатое здания – не кирпичное, где можно относительно легко заложить дверной проём в одной перегородке и прорубить в другой.
Комфорт- уют рубленного дома из бревна
Дом из сруба, он прекрасен внешним видом и дополнительный уют приносит янтарно-золотистая цветовая гамма – природный цвет нашей северной древесины. Достаточная прочность, хорошие теплотехнические качества, а так же богатые художественные выразительные возможности дерева, и станет понятно, почему спрос на деревянные дома с дерева в последние годы растёт. Из широко используемых для строительства из хвойных пород дерева (сосны, ели), наибольшей популярностью пользуется сосна, ель что обусловлено практичностью и свойствами древесины.
Дом из сруба, брёвна для него отбирают поштучно и самым тщательным образом – при этом предпочтения отдают брёвнам ровным и без дефектов. Для удаления коры применяют обработку ручным скобелем, что помогает максимально сохранить верхний защитный слой древесины. А это, в свою очередь, является гарантией долговечности (обработанное оцилиндрованное бревно защитный слой, как правило, теряет).
Только ручная рубка сруба дома позволяет использовать брёвна большим диаметром и длиной до 11 метров. Укладку венцов ведут по правилу «комель к вершине», Понятно, что такие брёвна ни кто искусственным способом не сушит, — они имеют естественную влажность (25-40%).
Затем срубленный дом должен отстоятся. Кстати, «ручная» рубка называется ещё и потому, что профили угловых соединений(чаша, лапа) и горизонтальных стыков, выполняемые на каждом венце, отличаются индивидуальной формой (каждое бревно имеет собственный, неповторимый профиль), по этому механизация процесса их «создания» практически невозможна даже в наше время.
История фундамента сруба дома
- В старину нижний окладной венец сруба часто клали прямо на землю, а чтобы он меньше гнил, бревна подбирали более толстые и смолистые (в некоторых случаях их дополнительно обжигали на медленном огне). При этом вокруг стен для тепла устраивали земляную насыпь – завалинку.
- В Сибири для нижних венцов обязательно использовали лиственницу, древесина которой не боится влаги, а, следовательно, гнили. Ещё один способ борьбы с грунтовой влагой – подкладывание под углы и середину окладных венцов крупных плоских валунов (между ними и бревном раньше помещали– бересту), обрезки толстых брёвен – «стульев» — или так называемых лап – стоящих вниз корнями выкорчеванных пней. У современных застройщиков значительно шире возможности выбора конструкции фундамента и материалов.
- Так, для Севера и Центра России характерна высокая изба с подклетям. Подклеит имел отдельный выход на улицу и использовался как кладовая, мастерская, помещение для скота и птицы . Конечно, основанное на значение подклети иное — предохранить расположенную над ним дом со сруба , от идущего от земли холода, защитить от снеговых заносов зимой и паводков весной.
Повал
В русском деревянном зодчестве понятие «повал» означает расширение верхней части сруба по плавной кривой путем постепенного выпуска наружу венцов, образующих подобие бревенчатого карниза.
Имеющие такую опору свесы крыши могут быть значительно увеличены, а значит, лучше защитят бревенчатые стены сруба дома от дождевой воды. Это так сказать, практическая сторона. Если говорить о стороне эстетической, этот не хитрый приём позволяет придать дому некоторую величественность.
Гульбище
В старину жилые рубленые дома ручной рубки имели ещё и такой архитектурный элемент, как гульбище – галерею, опоясывающую стоящий на высоком подклети дом на уровне первого, а иногда и второго этажа. Опирается конструкция на выпущенные концы балок перекрытия, усиленные упирающимися в стену деревянными подкосами, либо на выпуске брёвен повала.
Настил дощатый, боковое ограждения – перила, лежащие на балясинах (плоских или объемных). Над гульбищем обычно делают на вес. Если эта конструкция располагается на уровне второго этажа, навесом служит свес ската крыши, который поддерживает резные стойки.
У гульбища кроме основного назначения («гулять») есть и дополнительное – с него удобно закрывать оконные ставни. В современной деревянной архитектуре- гульбище опоясывающие дом ручной рубки, со всех сторон встречается редко, а вот балконы есть практически в каждом срубе.
Из истории русской избы: как строили наши предки
Испокон веков, наблюдая за птицами, люди восхищались их привязанностью к своему гнезду, речке, озеру, урочищу. А первое появление в весеннем небе стай вернувшихся на гнездовья перелётных птиц люди с давних времён отмечали как праздник, возвещавший о наступлении в природе нового цикла активной жизни.
Неслучайно человек посвятил птичьим сюжетам немалые разделы народного быта и декоративно-прикладного искусства. Да и первые жилища Северного и Среднего Урала — прикрытые широкими скатами крыш избы — можно назвать избами-птицами.
С конца XI века Урал активно начали заселять славяне. Характеризуя этот процесс, знаменитый историк В. О. Ключевский образно говорил: «По условиям исторической жизни и географической обстановки оно (славянское население. — Л.Б.) распространялось по равнине не постепенно, путём нарождения, не расселяясь, а переселяясь, переносилось птичьими перелётами из края в край, покидая насиженные места и садясь на новые».
Корни старожильческого населения Северного и Среднего Урала находятся в краях, изобилующих птицами, — на берегах рек Северной Двины, Пинеги, Мезени, Ижмы, Печоры.
Если отталкиваться от образного определения Ключевского, становится понятным, почему в народном обиходе (прежде всего у первопоселенцев) были распространены понятия «присаживаться» и «садиться». Их использовали не только по отношению к народам и поселениям, но и к семьям, и даже к отдельным людям, облюбовавшим для дальнейшей жизни участок суровой североуральской земли.
Оказавшийся на Северном и Среднем Урале русский человек как будто и не вышел за пределы привычной для него климатической зоны с длинной, суровой зимой. Однако совершенно новыми для первопоселенцев здесь стали обильные годовые осадки у подножия Каменного Пояса, огромным барьером вставшего на пути влажных северо-западных атлантических ветров. Вот по этим-то обстоятельствам поморский человек и вынужден был «садиться» на Урале поособому, создавая местный, пермский, вариант своего обиталища.
Первые пермские крестьянские жилища можно назвать избами-птицами, прикрытыми широкими скатами крыш, словно птичьими крыльями. Такой тип жилища известен в здешних краях ещё со времён ломоватовской археологической культуры, существовавшей в Верхнекамье в середине первого тысячелетия нашей эры. Она оставила после себя высокое металлургическое искусство, предметы мелкой пластики из меди, так называемые обереги, изображавшие разнообразных животных, начиная от ископаемого ящера и кончая лосями и птицами. Обереги прикрепляли к одежде и дорожным вещам.
Одним из главных символов этой культуры была большая птица с распахнутыми крыльями и с человеческим ликом на груди, призванная защищать дом и очаг.
Ставили, или, как говорят, рубили, избы мастеровитые крестьяне-плотники, виртуозно владевшие главным своим инструментом — топором. Для одной простой избы нужно было около ста пятидесяти брёвен — в старину их называли «деревами». (И у слова «деревня» тот же корень. В древности деревни возводили группы людей, обживавшихся в лесной зоне.) И даже ещё не построенное жилище, а существующее лишь в замыслах словно бы приобретало некий живой образ. Строители же избы в народном понимании именовались не иначе, как «строители мира».
Строительство избы начинали с изготовления и установки «стульев» — больших чурбаков из ствола лиственницы; их ставили вертикально в землю по четырём углам избы. На стулья «садилась» её величество изба, точнее, её сруб, называвшийся по-старинному «стопой» или «клетью».
За многие века жизни на севере, в непосредственном соседстве с вечной мерзлотой, русские крестьяне научились строить не низкие или «поземные» избы, а рубить защищенные от холода жилища на достаточной высоте над землёй.
Вот почему, начав рубить избу, плотники «садили» на стулья не жилое помещение, а «подызбицу», или «подклеть» (место, затем используемое для хранения разных припасов и инвентаря). И уже только потом, над «мостом» из половых кедровых плах почти метровой ширины, рубили собственно избу — «истопу».
Наибольшее пространство в ней занимала огромная и универсальная по своим возможностям русская печь — её называли «хозяйкой жилища». (Она долго держала тепло, обогревая дом, в ней пекли хлеб, готовили пищу, которая до вечера оставалась горячей, на ней сушили одежду и валенки, а в зимние морозные ночи на печи спали.)
Венец за венцом плотники сплачивали стены избы, заботясь уже о том, как стены будут держать огромную тяжесть заваленной сырым снегом крыши, укрывающей дом и его обитателей от всевозможных напастей, в том числе и от разъедающей дерево сырости, принесённой обильными весенне-осенними дождями.
И плотники постепенно начинали наращивать размеры бревенчатых венцов таким образом, чтобы крыша опиралась не только на вертикальные стены, а ещё и на продолжавшие их бревенчатые карнизы, которые назывались «повалами». Выпуски же брёвен по фронтонам именовали «помочами». И неслучайно. Стены как бы помогали тяжёлой крыше, нижние края которой, по замыслу её создателей, выступали за стены (то есть свешивались) на расстояние часто больше человеческого роста.
Над бревенчатым, со специальной засыпкой, потолком по верху стен возводили две большие треугольные опоры для крыши из «брёвен-самцов». В самцы врубали слеги, образующие продольный каркас крыши, а поперечный её каркас состоял из стволов молодых елей. Их заранее заготавливали, отбирая экземпляры с мощными односторонними корнями (нередко корневые концы обрабатывали в виде птичьих голов).
Еловые стволы комлями вниз врубали в слеги. Получались «курицы» — держатели огромных брёвен-желобов, предназначенных для отвода с крыши талых и дождевых вод. Их называют также водотечниками или потоками.
На решётчатый каркас слег и «куриц» укладывали в один или два слоя тесины,нижний конец которых опирался на дно водотечника. Верхние обрубы тесин по всей длине крыши прижимались особым массивным бревном-охлупнем, коньком или шеломом. На тяжёлом лицевом конце этого бревна издавна вырубали голову птицы, коня или какого-нибудь покровительствующего дому чудища, на спине у которого восседал, тоже высеченный из дерева, человечек-всадник.
Пермская изба никогда не стояла сама по себе. Она обрастала необходимыми в быту хозяйственными постройками, часто весьма крупными. Суровые природные условия заставляли подводить двор и помещения для скотины под одну крышу с избой. Иногда, правда, двор создавали рядом с избой, под отдельной крышей, но ничуть не меньших размеров, чем крыша избы. В этих случаях говорили о «доме под двумя, тремя», а то и «четырьмя конями».
Ко дворам примыкали огородная земля, или «усад», «удворная земля», то есть пашня, выгоны для скота, сенокосные, лесные, водные угодья. Основными сферами деятельности крестьян Северного и Среднего Урала были земледелие и скотоводство, лесные, рыбные и другие промыслы, а также множество ремёсел.
Очень интересно, что зарождавшаяся по соседству горнозаводская «цивилизация» вобрала в себя уральское народное жилище и обычай жизни в нём именно в их традиционной форме. Попросту говоря, пермские крестьянские избы вместе со своим установившимся бытом благополучно переехали в новые прикамские города и образовали первые городские улицы, обусловили усадебный характер застройки не только крупных поселений при соляных промыслах, но и городов-заводов.
У русских старожилов земли Прикамской, как и у коренного населения, всё традиционное и символическое вокруг дома и внутри него пребывало в особом почёте. Почти все основные предметы домашнего обихода и бесхитростные украшения — деревянные, матерчатые, глиняные, железные, медные, костяные, кожаные — выдолблены, вырезаны, отлиты, откованы, разрисованы, расшиты изображениями птиц и зверей, деревьев и трав.
Народный быт издавна хранил богатство символов, связанных с птицей. С наибольшей выразительностью они представлены в резьбе по дереву, в керамике и в медной пластике так называемого пермского звериного стиля, который родился на пространстве уже упоминавшейся ломоватовской археологической культуры.
Поэтому и сам дом, до краёв наполненный разнообразным отображением жизни, казался живым. У него неповторимое, непременно обращенное к восходящему или полуденному солнцу лицо, или, как говорили, свой лик, своё чело.
У древней пермской избы на фасаде было обычно два окна, как два глаза — взгляд изнутри дома наружу. Через окна, по народному поверью, «душа дома» созерцала красоту мира, ею жила, ею лечилась, ею наслаждалась. Окна в старину назывались «окончинами», а делали их часто особые мастера — оконишники. Оттого что у дома всегда был свой лик, появились и такие названия деталей избы: наличники, очелье, причелины, подзоры, шелом и многие другие.
Талант крестьянского мастера во все времена признавали лишь тогда, когда его дом со всех сторон смотрелся пропорционально сложенным бревенчатым монолитом. Каждый плотник с топором в руках стремился вырубить из бревенчатой массы привлекательный силуэт, способный украсить деревню — особенно в пасмурную погоду.
При солнечном освещении игра света и тени на больших бревенчатых и тесовых плоскостях, причудливые световые и теневые пятна на выступающих частях, свесах, водотечниках и коньке могут вдруг остановить прохожего — полюбоваться красотой ручной древодельной работы. Ритмы венцов, ритмы изб и хозяйственных построек в поселении не только веселили глаз, но и радовали душу видом обихоженного человеческого жилья.опубликовано econet.ru
Как строили в старину | Человек строит дом
Наверно, ты хочешь знать, как строили дома в тех местах, где живем мы с тобой?
Сразу на такой вопрос не ответишь. Велика Советская страна. Много дней и ночей надо ехать на поезде от одного ее края до другого.
Смотришь в окошко и удивляешься: виды сменяются то и дело.
Вот тянутся русские села с ладными деревянными избами. Дома вдоль улиц стоят ровными рядами. Это места, богатые лесом, и жилища здесь строят и поныне из дерева. А поедешь по Украине — и все забелеет вокруг, будто сейчас зима, а не ласковое лето. Мелькают украинские хаты-мазанки, построенные из глины и аккуратно побеленные известью или мелом.
Но вот наш поезд мчит среди гор Кавказа, мимо селений Дагестана, и кажется, не ты приближаешься к этим местам, а тебе навстречу бегут с гор невысокие, но прочные дома из серого камня. А над ними, на склонах, зеленеют виноградники.
Иной раз трудно отыскать среди садов саклю.
Сакля, так называют и сегодня жилище горца, лепится у самых скал, словно гнездо ласточки. Крыша одного такого дома часто находится рядом с двориком другого — того, что стоит повыше. Задняя стена его —скала. Хозяин лишь пристроил к ней из такого же камня три другие да покрыл крышу тонкими каменными плитками, и жилье получилось надежное. Ветры такие стены не продуют. Огонь их не возьмет.
А если бы ты смог заглянуть в саклю, то всюду — на стенах, на полу — увидал бы красивые ковры, сотканные хозяйкой и ее дочерьми. Горянки большие мастерицы ткать ковры. Ковры украшают стены, лежат на полу.
Но вот ты уже в другом поезде, который направляется в Узбекистан. И перед тобой длинные желтые глиняные дома с плоскими крышами и такими же глиняными заборами — дувалами. Вот где в знойный день прохладно и можно хорошо отдохнуть от жары. Зимой посреди комнаты стоит сандал — большая жаровня с углями. Он горит и день и ночь. Узбеки спят, завернувшись в большие стеганые одеяла, протянув ноги к огню. Днем эти одеяла лежат, аккуратно свернутые высокой горкой; чем лучше живет узбек — тем больше у него одеял.
Мы возвращаемся в Россию.
Русская изба!
В избе тепло в суровую зиму, сухо в самую дождливую осень. Между бревнами, из которых изба сложена, строители прокладывают обычно мох или паклю. Крышу теперь кроют железом, а раньше покрывали толстым слоем соломы, досками или камышом, обмазанным глиной. А на сараи и кузницы укладывали куски земли, вырезанные в поле вместе с травою. Польет дождичек, и крыша зеленеет: на ней трава растет.
Раньше трубы на крыше вовсе не было. Дым из печи медленно расстилался поверху и выходил на улицу через дыру в потолке. Это называлось топить по-черному. В избе все было закопчено, черно.
А окна обычно ставили совсем низко. Это чтобы крестьянин или его жена могли наблюдать за тем, что на дворе делается, увидеть, не забредет ли наседка с цыплятами в огород, не портит ли посадок поросенок.
Иногда такой домишко хозяин не сам строил, а покупал в готовом виде.
Оказывается, еще четыре века назад в Москве на рынке, где торговали разным лесным товаром, можно было купить небольшой дом даже с пристройкой — кладовкой для хранения продуктов.
Отдельно стоял сруб: четыре сложенные вместе — бревно к бревну — стены, красивое резное крылечко, двери да одна или две оконные рамы.
Поторгуются покупатель с продавцом, хлопнут оба, как требовал обычай, друг друга по рукам и станут собирать дом в путь-дорогу.
Тот, кто строил избу, и доставлял ее затем к месту назначения.
Длинный получался обоз.
Впереди на первых санях важно ехал покупатель, а за ним везли сруб, крылечко, окно, двери — в общем в разобранном виде весь дом, в котором он станет жить.
Русские люди еще в старину были отличными строителями.
Иногда даже целые города возводились в древней Руси необыкновенно быстро.
В 1551 году надо было срочно построить близ осажденной татарской крепости Казани русскую крепость и при ней город на реке Свияге.
Строители заготовили срубы домов, крепостные стены и башни за тысячу верст от Свияги, близ города Углича. А затем разобрали эти срубы, разнумеровали каждое бревно, чтобы не спутать, и сколотили их в плоты. Так в плотах и подошел будущий город к берегу, где его должны были поставить.
Крепость Свияжск была возведена всего за четыре недели. Это был большой по тем временам город с крепостной стеной, просторными избами для воинов и жителей и даже городскими часами, установленными на главной площади.
Строили в ту пору, конечно, не только простые крестьянские избы, топившиеся по-черному, а и просторные палаты для бояр и дворян, великолепные дворцы для русских царей.
Так, в селе Коломенском под Москвой был воздвигнут деревянный дворец, которым восхищались все посещавшие Россию иностранные гости. В нем насчитывалось двести семьдесят больших и малых комнат. Он был так красив, что его назвали „чудом света». А жил в этом дворце один царь со своим семейством и слугами.
Россия хотя и лесной край, но издавна славится она мастерами „камнесечной хитрости», как в ту пору называли каменщиков.
„Москва белокаменная» — так часто зовут и теперь советскую столицу. Многие здания этого великого города, который существует уже восемь веков, построены из красивого белого камня — известняка. Его и сейчас немало в Подмосковье.
Строители давно стали пользоваться для своих построек и искусственным камнем — кирпичом.
Каменщики возвели из кирпича много замечательных домов, которые существуют и поныне. Особой роскошью отличались дворцы, принадлежавшие родичам царя, и особняки богачей: заводчиков, фабрикантов, торговцев. А для тех, кто победнее, строились мрачные доходные дома. Они так назывались потому, что приносили доход своему хозяину. Жильцы обязаны были вносить домовладельцу квартирную плату. Он имел право в любую минуту выселить их из квартиры. На видном месте, под домовым фонарем, где и теперь пишутся название улицы и номер дома, можно было прочитать имя домовладельца, ну, скажем, „А. И. Лобов» или „Г- С. Пермяков».
С годами дворцы поднимались все выше, дома богачей становились все краше. А сами строители этих дворцов жили зимой в темных и тесных деревенских избах, а летом — в подвалах и каморках далеких городских окраин.
Зимой в то время строить еще не умели. Приближалось лето, и из деревень в города уходили крестьяне, знающие строительное дело: землекопы, каменщики, плотники, штукатуры, маляры. Шли они обычно пешком. Проходили иногда сотни и даже тысячи верст. Отец брал с собой сына, дед — внука; потихоньку их приучали к строительному делу.
В старой России были целые деревни каменщиков, плотников, маляров. Мастера эти были замечательные, а грамоты они не знали, ставили крестики вместо подписей. Их нанимали такие же крестьяне, только богатые, — подрядчики. Подрядчиков в ту пору называли еще „уговорщиками».
Ловкие и хитрые уговорщики тем и занимались, что подыскивали землекопам, каменщикам, плотникам работу, да так, чтобы себе взять денег побольше, а тем, кто трудится, дать поменьше.
Подрядчики еще больше богатели, а строители в лаптях ходили, из бедности выбиться не могли.
В больших городах устраивались „биржи строителей». Где-нибудь на привокзальной площади или недалеко от базара часами выстаивали в ожидании работы артели плотников, каменщиков, штукатуров, маляров.
Их сразу можно было узнать или по топорику, аккуратно завернутому в холстину, или по соколку — обязательной принадлежности штукатура, или по кисти на длинном шесте.
Застанет ночь людей на бирже, спать укладываются тут же на камнях, подложив под голову мешки с пожитками.
Утром подойдет „уговорщик» людей на работу подряжать, начнет выкрикивать: „Плотников десять, маляров пятнадцать, штукатуров пять!»
Поднимаются люди, встают, почесываясь спросонья. Затем начинается недолгий торг о цене.
Цена в ту пору на труд была невысокая.
… Быстро пролетит лето на стройке завода или дома, а поздней осенью, по грязи, слякоти, тем же пешим порядком идут строители домой в деревню.
Грамотеев среди них было мало, письма из дому шли редко. Идет человек домой и сам не знает, что там: собрали ли старики да женщины урожай, уцелела ли скотина, удастся ли поправить на заработанные гроши хозяйство, пришедшее в упадок.
А весной снова нужда гнала людей в город. И шли они туда с болью в сердце, тоскуя о семье, оставленной в деревне, быть может, без хлеба.
Был в ту пору строитель и рабочий и крестьянин. Называли его „сезонником», потому что работал он всего один сезон в году.
Так продолжалось до октября 1917 года, когда власть в нашей стране взяли в свои руки рабочие и крестьяне.
Теперь строители возводят красивые, удобные жилища уже не для богачей, а для таких же, как они сами, людей труда.
Тысячи каменщиков, плотников, штукатуров, маляров навсегда переселились в города, стали строительными рабочими. Они давно уже строят не только летом, но и зимой. Работы у них теперь хоть отбавляй. Сам народ стал заказчиком строителей. И они возводят для него тысячи просторных и светлых жилых домов, школ, клубов, больниц.
Возводят у нас, в Стране Советов, и дворцы, но не для царей, конечно, а для народа. Великолепные станции московского и ленинградского метро так и называют подземными дворцами. Во Дворце науки на Ленинских горах живут и учатся не только юноши и девушки Советского Союза, но и молодежь других стран. Дворцы культуры — клубы для народа — украшают многие наши города. А школьникам Ленинграда отдан один из старых царских дворцов. Здесь теперь Ленинградский дворец пионеров.
Как раньше строили дома 🚩 Квартира и дача 🚩 Другое
Основу деревянного дома составлял сруб – четырехугольник из соединенных между собой бревен, рубленных топором, единственным инструментом, которым пользовались строители. В современном строительстве используют электропилы, но выражение «срубить дом» осталось. Не прибегали древние мастера и к помощи гвоздей, скрепляли элементы конструкции деревянными костылями.
Каркас устанавливали на плотно уложенные по периметру валуны – ряж, это спасало нижний ряд от гниения. Применяли два способа крепления бревен:
−в лапу;
−в оболонь (чашу).
При соединении венцов « в лапу» концы бревна не выступают за пределы стены. При таком соединении углы нуждаются в дополнительном утеплении. В старинных домах более популярным был вид крепления «в оболонь», когда концы венцов выходят за наружные стены, так получается надежнее и теплее.
Межвенцовым утеплителем служил мох или льняная пакля, на него укладывали венцы при сборке, дополнительно конопатили по завершении монтажа. Снаружи бревна оставляли круглыми, внутри их обтесывали, делали плоскими. Строение имело форму четырехугольника (четверик) или восьмиугольника (восьмирик). Восьмирик использовали при возведении зажиточных хором, храмов. Русские зодчие возводили пирамидальные строения, устанавливая на восьмиугольники четверики.
Для сохранения тепла делали низкие двери, а окна, напротив прорубали ближе к потолку. Кровлю делали без гвоздей – «самцовую». Торцовые стены завершали укороченными бревнами, на которые в продольном направлении укладывали жерди-слеги. Поперек на слеги клали тонкие стволы деревьев с корнями, называемые курицами. Корни поддерживали выдолбленное бревно, в которое стекала вода. Поверх «куриц» крыша застилалась досками, концы которых упирались в желоб для сбора воды. Для покрытия кровли использовали солому, связанную в пучки, дранку. Самое дорогое покрытие – тесовое. Стык кровельного покрытия закрывали выдолбленным бревном.
В X века на Руси началось строительство каменных зданий, материалом служил белый камень – светлый известняк карбона, его добывали на европейской части России. В архитектуре первых каменных храмов видно влияние Византии, но и самобытный характер русских зодчий ярко выражен.
В храмовом строительстве утвердился крестово-купольный тип. В светских зданиях преобладает асимметрия, сложные дворцовые постройки состоят из простых объемов – палат, соединенных между собой переходами и галереями. Своды поддерживаются большим количеством опорных столбов.
Технологии строительства или почему старые дома стоят лучше новых
Хотел написать один пост, напишу другой. Сегодня я расскажу вам о том, как строили здания более сотни лет назад и почему они до сих пор стоят. По крайней мере, из того, что знаю я.Технология хитрая и умная. Но в ней нет ничего необычного, а результат на лицо: здания морозовских фабрик, построенные по тогдашним разумениям, проживут ещё несколько веков, если, конечно, мы сами их не разрушим.
Посмотрим наглядно на основе этой нагло спижженной мною фотки старой фабрики
Ворнинг: я не профи. я могу ошибаться. я говорю, что знаю.
Итак, начнём с того, что кирпич для сооружения фабрики производился неподалёку — рядом с деревней Войново Гора. Там у Саввы Морозова был свой заводик, способный выдавать по 3 млн. кирпичиков ежегодно. Красный кирпич, таким образом, местной породы.
По составу вяжущего вещества ничего сказать не могу.
Секрет первый.
Заключается в наличии стягивающих здание балок и спиц. На рисунке наглядно показаны места, где спицы выходят наружу
Этот же элемент ближе(картинка нагло спёрта у der_spielmann).
Несмотря на то, что эти «гайки» кажутся декоративным элементом, на самом деле они призваны фиксировать кладку и не допускать деформацию здания.
Секрет второй.
Заключается в том, что в кладку через каждые 5 рядов кирпичей вживлялась арматура — длинная металлическая нить, проходящая по всей длине здания. Получался этакий аналог железобетона.
Секрет третий
Так как здания стоят преимущественно на берегу и в пойме Клязьмы, им свойственно сползать в речку. И они бы уже давно уплыли, если бы не большие подвалы которые, предположительно, существуют под кадым зданием. В эпоху, когда о технологии забивки свай не знали ровным счётом ничего, организация больших утопленных в землю подвалов спасала огромные, уровня 10-этажного дома тяжёлие махины от сползания вниз по берегу.
Наконец, в самих зданиях, отапливавшихся паром, существовала система каналов, отводящих конденсат и ненужную влагу. Поэтому здания всегда были сухими. Подобная система есть в Зимнем Театре — её можно посмотреть.
Ну и, конечно, водоотводные каналы существовали в округе ещё до Саввы Морозова. Дренаж действовал настолько эффективно, что Зимний Театр (мало кто об этом знает) почти не имеет какого-либо массивного фундамента. Он зиждится на известняке.
Вот так. А вы говорите, современные технологии…